ЭТО ПРИВОДИТ НАС К САМОМУ ФУНДАМЕНТАЛЬНОМУ отличию Российской империи от большинства современных европейских империй. Первая, если не считать малозначащей провинции Аляски, расширялась исключительно за счет приобретений на материке, вторые завоевывали заморские колонии. Некоторые различия между сухопутными и морскими империями не являются постоянными, а зависят от развития технологии. Настоящая океанская империя стала мыслимой только с развитием кораблестроения и навигационных технологий в Европе пятнадцатого века. Пар и телеграф в девятнадцатом веке изменили стратегию морских империй, хотя и не в такой фундаментальной степени, как железные дороги революционизировали вековые методы интеграции и эксплуатации ресурсов протяженных сухопутных империй. Холфорд Маккиндер сумел понять, как это изменило расстановку сил между сухопутной и морской империями, и его взгляды во многом легли в основу современной геополитики, В наше время ракетная техника и самолеты изменили это соотношение сил еще раз. Современные средства коммуникации также помогли иммигрантам сохранить связь с родиной и не интегрироваться окончательно в те общества, в которых им приходится проводить большую часть жизни.

Однако некоторые различия между сухопутной и морской империями на протяжении почти всей современной истории оставались более или менее неизменными. Основным свойством морской державы является ее мобильность. Горы, болота или реки не задерживают свободное передвижение по морю, хотя флоты и десантирующиеся войска в той или иной степени нуждаются в базах. При некоторых обстоятельствах победа на одном океане может очень быстро принести доминирование в других океанах или даже во всем мировом морском пространстве. Поскольку большая часть мировой торговли в настоящее время осуществляется морем, преимущества монополизации этого огромного источника богатства или, по крайней мере, регулирования его потоков с пользой для себя очевидны. Но мобильность делает морские империи уязвимыми. Британцы потеряли свои североамериканские колонии в значительной степени из-за того, что их морские коммуникации были слишком протяженны и уязвимы для французского нападения. К двадцатому веку безопасность британской морской империи требовала превосходства над германским, японским и итальянским флотами в трех огромных морях в обоих полушариях. Оборона и сохранение целостности Российской империи, счастливо одаренной безопасными внутренними наземными коммуникациями, было гораздо более простой задачей.

Медицинские истории сухопутной и морской империй также различаются. Было изведено немало чернил и сломано много копий по поводу относительной стоимости российского и западноевропейского империализма для своих подданных. И если считать смерть самой высокой платой, то дороже всего местному населению обошлись болезни, унесшие значительно больше жизней, чем массовые убийства или непосильный физический труд, В Америках, Австралии и Азии болезни, против которых у местного населения не было иммунитета, вызывали последствия, близкие к геноциду, А если прав Уильям Макнил, что нашествием чумы в Европу она обязана объединению большей части Евразии под монголами, то невольными жертвами имперской экспансии можно считать и самих европейцев. Русская экспансия не сопровождалась такими ужасными медицинскими последствиями, особенно для кочевников степного региона, хотя оспа в целом была неизвестна в большей части Сибири до появления русских. Русские распространялись внутри одной экологической системы, где население (за исключением некоторых северных сибирских народностей) уже имело иммунитет против тех болезней, которые русские несли с собой.

Макнил Уильям X. - современный американский историк, профессор Чикагского университета.

Англичане, голландцы, испанцы, французы и португальцы расширяли свои владения за морями в совершенно новом для себя мире. Лицом к лицу сталкивались люди совершенно разных культур и цвета кожи, которые до этой встречи даже не подозревали о существовании друг друга. Результаты - как хорошие, так и плохие - были поразительными. Беспрецедентная интеграция Америк в мировую экономику, в которой преобладали европейцы, имела огромные долгосрочные последствия. Воздействие Нового Света на европейскую мысль и воображение также было фундаментальным, сыграв роль в опровержении средневекового понимания космоса и роли человека внутри него. Российская экспансия не имела таких значительных последствий. Русские распространялись в мире, который не был действительно новым, В качестве барьера между континентами Урал выглядел менее внушительно, чем Атлантика. Коренное население Сибири не сильно отличалось от тех племен Северо-Восточной Европейской России, которые русские, в погоне за мехом, давно обнаружили и эксплуатировали. И действительно, ханты, вогулы и самоеды мало отличаются друг от друга. Кочевники, с которыми русские имели дело в процессе своей экспансии в степи, были им знакомы еще лучше. До тех самых пор пока русские в начале девятнадцатого века не столкнулись с кавказскими горцами, они не встречались с абсолютно новым для себя миром, действительно поразившим их воображение. Но даже кавказские горцы были не такими фантастическими и непредсказуемыми, как те народы и общества, которые европейцы впервые обнаружили в Америках,

Географические факторы играли важную роль в изменении менталитета западноевропейцев и русских в процессе колонизации. Джон Эллиот говорит, что «пересечение этого 'пугающего океана' глубоко засело в сознании поколений европейских мигрантов». По прибытии в Новый Свет совершенно иные климат, растительный и животный мир убеждали колониста в том, что он начал новую жизнь. В конце концов, в Глочестершире не встречаются кенгуру. У русского колониста, продолжавшего традиционное движение своих предков вдоль рек или по направлению к степям, не возникало такого чувства инакости. В сегодняшней России отсутствие такого сильного чувства различия между родиной и колонией может иметь важные последствия для легитимности и стабильности российских постимперских границ.

Вогулы (вогуличи) - практически исчезнувшая финская народность на Северном Урале. Упоминаются в летописях с 1396 года. Подчинены русскими в 14S5 году, часто восставали, окончательно усмирены в начале XVII века. Крещены в 1714—1726 годах.

Эллиот Джон X. - современный английский историк, профессор Оксфордского университета.

География помещает Россию на европейскую периферию. А это, помимо прочего, означает, что Россия граничила с евразийской степью. Пока в семнадцатом и восемнадцатом веках баланс сил не сместился окончательно в сторону оседлых обществ, это оставляло Россию уязвимой для давления и вторжений степных кочевников. С 1240-х годов по вторую половину пятнадцатого века Россия была сначала частью почти всемирной монгольской империй, а затем государством, зависимым от одного из ее преемников - Золотой Орды. В эту эпоху взоры русских поневоле были обращены на восток, и изоляция страны от Европы возрастала. Впоследствии Российское государство много выиграло от образовавшегося после распада Золотой Орды вакуума власти и еще больше - от растущего превосходства над кочевниками, которым обладали государство и организованная по европейским принципам армия.

Англия, Испания и Россия, периферийные государства Европы, стали ее крупнейшими империями. Им было легче других доставлять превосходящие европейские технику и технологию в свои колониальные владения и покорять менее развитые неевропейские народы. Экспансия этих трех держав не была предопределена. Каждая из них, прежде чем пускаться в успешную экспансию за пределами Европы, должна была победить своих европейских врагов. Но и после этого проще и безопаснее было осуществлять экспансию на европейской периферии или за ее пределами, чем в центре Европы, где находились соперничающие государства, почти столь же искушенные и развитые. География облегчала возможность соседних держав объединяться в коалиции и блокировать чрезмерное расширение предполагаемых империй. Гораздо более сложной задачей для европейских государств было препятствовать британской экспансии в Индии или российской экспансии в Украине или Центральной Азии, Более того, когда континентальные державы, сначала наполеоновская Франция, а потом Германия двадцатого века, начинали претендовать на европейскую гегемонию, периферийные империи, Британия и Россия, смогли