съестное и готовили его на разведенном прямо перед входом в небоскреб костре, Светланка, свернувшись калачиком и сладко засопев, погрузилась в глубокий сон. Услышав гулкие шаги паладинов, спешащих по лестнице вверх с приготовленными блюдами, я мысленно остановил их. Будить девчонку не хотелось.

В полной темноте я подошел к панорамному окну. Уткнувшись носом в холодное стекло, я пытался рассмотреть хоть что-нибудь из происходящего внизу. Мои зрачки, послушно подчиняясь мысленной команде, изменили диапазон видимого спектра. За время путешествия я успел полностью овладеть всеми мыслимыми и немыслимыми ресурсами своего организма. По желанию я не раз перестраивал его, изменяя структуру своего скелета и конфигурации внутренних органов. В принципе мои возможности были столь велики, что я без труда бы смог отрастить себе, например, третий глаз или лишнюю пару рук. Правда, делать я этого не собирался, одна мысль о таких мутациях вызывала во мне легкую нервную дрожь.

Ориентируясь с помощью подстроенного зрения, а также используя внутреннее видение, с помощью которого я оперировал существами, я с интересом следил за ночной жизнью столицы. Десятки тысяч живых покойников заполнили улицы старинного города. Они дрались между собой, спешили куда-то в поисках добычи и занимались еще черт знает сколькими, понятными только им делами. Я невольно усмехнулся; картины, почерпнутые из памяти местных жителей, практически ничем не отличались от увиденного мною сейчас. Город так и остался безумным муравейником, с той лишь разницей, что теперь его жителями вместо людей стали покойники.

Отодвинувшись от окна, я уселся на пол, скрестив под собой ноги. Пора было уделить время моим апостолам. Процедуру обмена информацией я старался проводить периодично, не реже, чем раз в сутки. Хоть все они и находились под моим постоянным контролем, желания следить за каждым шагом моих аватаров у меня не было. Ежедневного отчета зачастую хватало, чтобы получить общее представление о происходящем во всех уголках моей катастрофически разросшейся империи.

За прошедшее время подчиненные мне территории превратились из гипотетического пятнышка на карте в огромную бесформенную кляксу, покрывавшую почти треть континента. Несколько из моих аватаров уже достигли северных границ бывшего ареала обитания человечества. Одно из направлений остановилось.

Зато три других продолжали постоянно расширяться.

На первых порах продвижения на восток и юго-восток я столкнулся с проблемой нехватки апостолов. Расстояние между ними постоянно увеличивалось, грозя дать разрывы в непрерывности покрытия территории. С этой напастью я справился, как только сумел захватить одну из небольших колоний, попавшуюся на пути продвижения апостолов. Там же была совершена мною и первая в экспансии ошибка.

Одного из апостолов вместе с сопровождающей его небольшой группой существ эта колония и уничтожила. Мне пришлось пересмотреть свои взгляды на необходимое количество охраны моих аватаров. Пришедший на смену убитому апостолу вел за собой такую армию, что попытки колонии защищаться были изначально обречены на провал. Огромное воинство, насчитывающее несколько десятков тысяч существ, стерло с лица Земли непокорный поселок. Безумие снова взяло верх над моим разумом. И хоть при атаке погибло большинство населения колонии, тотального уничтожения я все же не допустил, в последний момент сумев установить контроль над своим разумом. Живые люди были необходимы для создания новых аватаров.

Теперь у меня было целых четыре десятка ретрансляторов. И каждый из них повелевал многотысячной армией. Кроме того, я посвятил несколько дней для изготовления для своих апостолов персональных рыцарей смерти. Теперь каждый отряд насчитывал в своих рядах сотен по пять универсальных воинов.

Некоторые найденные людские колонии я оставлял нетронутыми, обложив их плотным кольцом соглядатаев. Я еще не решил, как мне поступать с остатками человечества. Сами по себе людские жизни не представляли теперь для меня никакой ценности. И щадил я их больше из интереса, оставляя, как ребенок, самые вкусные сладости и самые любимые игрушки напоследок. Кроме того, возможно, со временем, для поддержания собственного могущества мне могли понадобиться новые аватары.

Временами я вспоминал те чувства, которые испытывал, когда командовал моей первой армией – жалкой полутысячей существ. И в эти моменты я снова начинал чувствовать себя великим полководцем – покорителем чужих стран и земель. Обычно после таких вот вспышек гордости и тщеславия на меня вновь накатывала депрессия. Неизбежно я вспоминал о цели всех этих бесполезных завоеваний, о поисках сестренки.

Моя логическая часть втихомолку радовалась приближающейся перспективе изгнать безумие. Ведь, коли я смогу обыскать весь материк, сомнений у меня остаться не может. И у проклятой твари не останется больше лазейки, чтобы раскалывать мой мозг в противоречиях. Но несмотря на эту робкую радость, в то же время тень черной тоски подкрадывалась ко мне. Мысль, что я никогда не увижу лица моей любимой Дашеньки, была для меня невыносимой.

Светланку я разбудил чашечкой горячего шоколада, поставив напиток на тумбочку около ее изголовья. Мои губы растянулись в улыбке умиления, когда я наблюдал, как крылья ее маленького аккуратного носика затрепетали от пряного аромата, распространяемого изысканным напитком. Моим вассалам пришлось изрядно побегать по ночному городу в поисках ингредиентов для изготовления лакомства. Кроме того, на завтрак я подал Светланке пиалку сливочного мороженого, щедро обсыпанного ярко-красными ягодами клубники. Не спрашивайте, где я сумел все это раздобыть посреди мертвого города и каких трудов это стоило моим паладинам. Но могу сказать одно, все эти труды стоили того, чтобы получить несказанное удовольствие от созерцания горящих восторгом девчоночьих глаз.

После завтрака мы потратили не меньше получаса, любуясь панорамой раскинувшегося перед нами рассветного города. Светланка не могла оторвать глаз от принесенного одним из паладинов бинокля, рассматривая мельчайшие подробности столицы, открывающиеся из окна пентхауса. Я, в свою очередь, умело постарался, чтобы на пути ее пытливых любопытных глазенок не попалось ни одно из бесцельно слоняющихся по улицам существ. Еще до того, как моя спутница встала с постели, я мысленно, словно разгребая руками невидимые шторы, разогнал сонмы мертвецов по сторонам от линии обзора, открывающегося из окна.

– Смотри, Сашка, какие смешные. Как клоуны прыгают. – Внезапный восторженный крик девочки явился для меня полной неожиданностью.

– Покажи, где. – Я нетерпеливо потянул бинокль из Светланкиных рук.

– Да вон же, там, у фонтана. – Девочка безропотно рассталась с прибором и теперь указывала миниатюрной изящной ручкой куда-то вниз.

И без того мое безупречное зрение, усиленное оптикой, беспомощно шарило по улице в указанном Светланкой направлении. Но тщетно, никаких признаков движения обнаружить я не сумел. Мой внутренний взор также не улавливал присутствия существ. Отдав Светланке бинокль, я недоуменно пожал плечами. Девочка еще несколько минут простояла около окна, не отрывая от глаз бинокля. Наконец это занятие ей наскучило, и мы стали собираться в путь.

Лестничные пролеты Светланка снова одолела, сидя у меня на плечах. Она забавно вскрикивала, когда я резко разворачивался на площадках, перескакивая с одного лестничного марша на другой. Я бережно, но крепко придерживал ее за ноги, не позволяя соскользнуть с моих плеч. Как только мы добрались до первого этажа, я отказался от роли скакуна и спустил Светланку на землю. Девочка разочарованно вздохнула, видимо, безумная скачка ей все же понравилась.

Мы вышли на улицу через парадный вход, там нас уже поджидали, выстроившись в две шеренги по обе стороны от нависающего над входом в небоскреб декоративного крыльца, мои верные рыцари. Как обычно я со Светланкой двинулся вперед, а мой почетный караул, дождавшись, пока мы удалимся на достаточное расстояние, неслышно заскользил следом. Я старался, чтобы рыцари не привлекали лишнего внимания Светланки.

И снова город встречал нас бесконечно длинными улицами и баррикадами из искореженных автомобилей. Мы шли без остановки почти до самого обеда. Солнце стояло высоко в зените, но легкий весенний ветерок не позволял ему сделать прогулку изнурительной. Мы ступили на мост, впереди за рекой