– Дела…
– Вот и дела тебе. Где его искать, такого?
– Задачка… но, в принципе, можно, конечно… – И в голосе отца я не услышала уверенности, да оно и понятно – как найдешь иголку в стоге сена? – Сама что думаешь?
– Кто-то из Сашкиной прошлой жизни, больше ничего в голову не идет.
– Почему так?
– Владеет техникой боя на мечах. Невозможно отрубить голову с одного удара, если не знаешь, как делать это правильно.
– Черт подери твоего паленого, Сашка! – в сердцах бросил папа. – Ведь говорил тебе – куда лезешь, зачем он тебе, в отцы ведь годится, да еще с таким вот приданым!
– Что – назад отмотаешь, изменишь все? – жестко спросила я. – Не пустишь замуж, в дом его не приведешь? Нет? Ну, так и не говори тогда лишнего. Акела – муж мне, и другого я не хочу, все.
Папа промолчал, но в этом молчании я чувствовала неодобрение. Он, хоть и смирился вроде с моим замужеством, в душе все равно протестовал против выбора, сделанного единственной дочерью. Наверное, его можно было понять – Акела был старше на двадцать лет, с изуродованным лицом, без глаза. Мало кто согласился бы видеть в доме такого зятя. Но я-то любила его не за это. С первой минуты появления в нашем доме Акела стал для меня всем, я хотела дышать в унисон с ним, заставлять наши сердца биться в такт, разделять его увлечения и интересы, делать все, чтобы ему было хорошо со мной. А уж как было мне с ним – об этом никто не знал, ведь есть вещи, которые никому не расскажешь, настолько это личное и интимное. И папе этого уж точно знать не нужно.
– Ладно, Сашка, как знаешь. Моня там шурует что-то, мутит, думаю, постарается скостить, но сложно будет – тяжелая статья, – выговорил отец, намолчавшись.
– Папа, я не дам его посадить! Не дам! Костьми лягу, а докажу, что Акела не виноват – потому что он не виноват, запомни это! – с жаром бросилась я на защиту мужа. – Ты ведь не думаешь, что он способен на такое, правда?
– Ну… так-то оно конечно… Акела – человек спокойный и уравновешенный, – проговорил папа после паузы. – И зазря мечом махать-то не станет, все же мастер какой-то или как там это у них зовется… Не верю я в то, что он вдруг с бухты-барахты пошел на улицу бомжей крошить – к чему?
– Во-от! И я говорю… но ты-то понимаешь, что для следователей это не повод и не доказательство.
– Ничего, дочура, прорвемся, – наигранным тоном проговорил отец и спешно попрощался, а я выдохнула с облегчением – гроза миновала, скандала не случилось, можно пока расслабиться. Папа в курсе, можно не изворачиваться и не врать, а это само по себе уже прекрасно.
Ольга
Новый год они отмечали вдвоем с мамой. Как обычно, накрыли стол, испекли любимый пирог с рыбой, приготовили салаты и натушили мяса с перцем. Ольга купила бутылку шампанского и бутылку легкого белого вина – ничего другого они с мамой не пили. Сидя за столом у наряженной живой елочки, Ольга вдруг подумала о том, что Саша сейчас, скорее всего, у отца за городом, делает вид, что все в порядке – чтобы не волновать дочку. Они вместе складывали в багажник довольно старого джипа подарки, упакованные в красивую бумагу, и Саша тогда обмолвилась, что большую часть купил Александр Михайлович, еще когда находился на свободе.
– Кимоно он ей детское заказал, прямо из Японии. Соня давно просила, но у нас не купить – только подделки. А Саша настоящее нашел, из шелка, с ручной росписью.
Ольга тогда прикинула, сколько может стоить такое богатство – выходила довольно внушительная сумма. А по машине, например, не скажешь, что Сайгачевы могут позволить себе подобные излишества.
– Что ты так нашу машину рассматриваешь? – сразу уловила ход ее мыслей Саша, и Ольга поделилась своими сомнениями. – А-а! Ну, это Сашкина причуда. Он этот джип любит как родную маму, ни в какую не соглашается что-то другое купить. А я свою машину давно не вожу, да и вообще предпочитаю мотоциклы.
Ольга удивленно смотрела на маленькую, хрупкую Александру и не могла поверить ее словам.
– Да, я с шестнадцати лет мотоцикл вожу, с байкерами одно время каталась.
– Вот это да… – только и смогла протянуть Ольга.
Сейчас, сидя рядом с мамой за праздничным столом и уплетая пирог, она думала, что Саша очень сильная внутри – как стальная, и никакие несчастья ее не ломают и не сгибают. Ольга уже знала и о том, что около четырех лет назад Саша была тяжело ранена в голову, долго оставалась парализованной, кое-как смогла встать на ноги. Но даже не это поразило Ольгу в этом рассказе, а то, с каким упорством эта маленькая женщина хваталась за жизнь и за возможность быть рядом с любимым мужчиной. И как она сумела победить собственную слабость и болезнь, вернуться к нормальной жизни. И какую роль в этом сыграли ее отец и муж. Александр Михайлович вообще неотлучно находился рядом, более того – заслонил Сашу собой и принял пулю, которая могла оборвать жизнь его жены. Это не могло не внушить уважения, и потому слова, оброненные опером Карепановым о том, что отец и муж Саши – закоренелые преступники, казались Ольге кощунством.
– Мама, а вот скажи… если бы папа, допустим, тебя спас от чего-то, а потом тебе сказали бы, что он
