на упорные поиски, преследователям так и не удалось обнаружить реликвию, тот самый «идол» тамплиеров.

Несколько лет спустя плащаница появилась вновь, на сей раз в качестве собственности Жофре де Шарни, которого специалисты по генеалогии считают внучатым племянником сожженного тамплиера, полного тезки. Все сказанное объясняет, почему члены семейства де Шарни не могли (или не желали) открыть, каким именно образом они стали обладателями реликвии. Два епископа Труа, Анри де Пуатье и Пьер д’Арси, на заседании церковной коллегии обвинили семейство в подлоге. Хотя оба епископа ни разу не видели плащаницу собственными глазами, они всеми силами препятствовали ее показу. После многих интриг и опасностей Маргарите де Шарни наконец удалось вывезти драгоценность за пределы Франции. Она завещала ее набожному герцогу Луи Савойскому и получила за «доблестную службу» щедрое вознаграждение. Герцог заплатил пятьдесят золотых франков.

В 1502 г. плащаница была выставлена в часовне замка Шамбери, где в 1532 г. едва не сгорела в страшном пожаре. Следы этого испытания ясно заметны на ткани. В 1578 г. реликвия наконец попала в Турин, где ей и предстояло остаться во владении дома герцогов Савойских.

По случаю пятидесятой годовщины независимости Италии, которую праздновали в 1898 г., плащаница была снова выставлена на всеобщее обозрение. Именно тогда, впервые в истории, ее сфотографировал самодеятельный фотограф Секондо Пиа. После нескольких неудачных попыток ему все- таки удалось запечатлеть святыню. Проявив пластины в фотолаборатории, он совершил сенсационное открытие: негативы показывали естественный образ Христа — именно таким он должен был выглядеть в жизни. Та внешность, которая знакома нам в качестве портрета Иисуса на Туринской плащанице, может быть создана только при контрастном изменении света и тени (хотя, конечно, пятна крови несколько сбивают с толку, проявляясь на негативе как светлые пятна). Этот факт сам по себе показывает, что отпечаток не мог быть нарисован даже искусным художником. Создать столь совершенное отражение от руки невозможно даже с использованием доступных в наши дни новейших технологий. Сделанный Пиа негатив явился отправной точкой современных споров об оригинальности савана. В 1931 г. Джузеппе Энри снова сфотографировал реликвию; снимки подтвердили полное отсутствие признаков работы художников. Новые, более качественные фотографии позволили сделать несколько совершенно новых наблюдений:

1. Тело, изображенное на фотографии, полностью обнажено. Согласно римскому закону, преступников судили и казнили именно в таком виде. В то же время, художественное изображение нагого Иисуса во все времена явилось бы непростительным святотатством.

2. Совершенно очевидно, что изображенный был распят на кресте; причем прибит гвоздями, а не привязан кожаными ремнями, что также являлось распространенной практикой. Поскольку распятия совершались часто, само по себе это обстоятельство вовсе не доказывает, что тело принадлежало именно Иисусу. Но в то же время, поскольку первый христианский римский император, Константин, отменил столь бесчеловечный способ казни, плащаница должна была появиться до 330 г. н. э.

3. Борода и прическа изображенного человека были распространены в единственной провинции Римской империи — в Палестине. Больше того, они указывают на принадлежность жертвы к секте назареев и, шире, к сообществу ессеев.

4. Плащаница несет яркие свидетельства шести основных Крестных мук, описанных в Евангелиях. Во-первых, специалисты-медики подтверждают наличие значительной опухоли под правым глазом и другие раны на лице, которые нанесли солдаты.

5. Во-вторых, по всей спине различимы небольшие, но заметные шрамы в форме гантелей. Некоторые из них заходят и на грудь, и на живот. Всего можно насчитать свыше девяноста таких ран, так что по ним не только можно определить, сколько именно ударов было нанесено во время бичевания, но и убедиться в использовании римского «флагрума». Этот особый тип плети состоял из трех кожаных полос, соединенных на концах парами небольших свинцовых или кожаных шариков.

6. Свидетельство третьей Крестной муки заключается в том, что раны от плетей на плечах явно были растерзаны каким-то тяжелым предметом. Это означает, что идущий на распятие человек действительно нес на спине горизонтальную перекладину креста.

7. Четвертая Крестная мука проявляется в неровных кровавых полосах на лбу и затылке, что свидетельствует о венчании терновым венцом. Однако венок этот был не круглым, как его изображали большинство христианских художников, а, скорее всего, имел форму закрывающего всю голову капюшона, наподобие восточных головных уборов. Любой из фальсификаторов, разумеется, просто-напросто скопировал бы обычный венок из терновника.

8. Пятая из Крестных мук, а именно, прибивание к кресту гвоздями, проявляется в кровавых потеках на руках и ногах. То направление, куда текло наибольшее количество крови, показывает, что руки были раскинуты под углом примерно от 55 до 65 градусов. Одно из наиболее удивительных открытий, которое позволила делать плащаница, заключается в том, что гвозди были вбиты в запястья, а не в кисти рук, как обычно изображают художники в посвященных распятию произведениях. Эксперименты, проведенные французским хирургом Барде, показывают, что руки, пробитые в ладонях, не выдержали бы, не порвавшись, тела весом более 80 кг, поскольку кости пальцев находят свое продолжение в ладонях. Кто из фальсификаторов мог бы об этом знать?

9. Шестая из известных Крестных мук заметна в ране величиной в 4,5 см, расположенной в правом боку тела, между пятым и шестым ребрами. Судя по всему, из раны вытекло немало крови, что соответствует рассказам Евангелия от Иоанна о копье, которым пронзили Иисуса, и начавшемся сразу после этого сильном кровотечении.

10. Ни на бедрах, ни на голенях не заметно признаков ран, а это означает, что ноги казненного не были перебиты.

Перечисленные признаки показывают, что жертва распятия не была вполне обычной, и обращались с ней не так, как с остальными.

Те различные характеристики и свидетельства, которые полностью совпадают с евангельскими рассказами о распятье, просто не могут относиться к другому человеку! Иезуит и историк Герберт Тарстон, который поначалу считал плащаницу подделкой, пишет: «Если это и не отпечаток Христа, то копия с отпечатка. Черты, в комплексе, не могут принадлежать никому другому». [72]