Это не зловредные критики — это она сама взбешена против того, что написала сама когда-то и что смогла написать за всю жизнь. В чем здесь вина Суркова?
1922 год.
«Комнатная интимность Анны Ахматовой».
Маяковский на вечере в Политехническом.
Выступление Маяковского на диспуте:
Великий грех, что он считает хорошей писательницей Анну Ахматову, которую лучше называть Ахматкиной (как это сделано в пародии). Стихи Ахматовой очень удобно петь на мотив «Ехал на ярмарку ухарь купец».
У Ахматовой не было революционного темперамента, необходимого для всякого замечательного артиста, говорящего «свое слово» в искусстве. Все великие творцы были революционны, даже Бах!
Ирина Грэм — Михаилу Кралину.
В ранних стихах Ахматовой было некоторое своеобразие психологии; в новых только бессильные потуги на то же, изложенные стихами, которых постыдился бы ученик любой дельной студии.
В. Брюсов.
…Последних стихов Анны Андреевны он [Пастернак] не любил, вернее — просто с трудом читал. Очевидно, раздражала манерность сюжетного построения. Получив от нее машинописную тетрадку с «Поэмой без героя» и с ее автографом, вперед сказал мне вопросительно-утвердительно: «Прочти. Я просмотрел. Все прекрасно, а вообще — «ти-ти-ти» — а что — неизвестно».
Сам Бродский, наложивший запрет на нелицеприятные высказывания о творчестве Ахматовой, никогда не упоминает ее, когда говорит о литературе — какого бы аспекта ее он ни касался, — Анна Ахматова нигде не сказала ему ничего нового, он говорит о других писателях. Другое дело, когда его спрашивают прямо: «Ахматова?» Об Ахматовой — только хорошее.
Новые живые люди останутся холодными и бессердечными к стенаниям женщины, запоздавшей родиться и не сумевшей вовремя умереть.
В. Перцов.
Это кровожадное высказывание Ахматова велит понимать буквально, хранит вырезку и приравнивает к намерению Сталина ее «медленно отравить».
Большинство из приведенных критических цитат — о раннем периоде ее творчества. Потом писать почти перестали — да ведь и стихов ее почти не стало. Не «не печатали», а — не было их. Критиковать соответственно было нечего. Весь потенциал ее творческой личности перешел на королевствование в быту. Потом — если не говорить всерьез о «Поэме без героя» и о СОДЕРЖАНИИ «Реквиема», потом написала несколько — что мало для того, чтобы быть великим поэтом, — стихотворений. Любой поэт может написать одно гениальное стихотворение — так нам распределяли роли в божественной комедии. Живя так долго, можно все-таки увидеть и жизнь и написать о ней элегию.
Когда Осип Брик поставил на голосование предложение Маяковского: запретить Анне Ахматовой на три года писать стихи «пока не исправится», большинство простым поднятием рук поддержало Маяковского.
Э. Л. Миндлин.
Я — тоже «за».
СВОИМИ СЛОВАМИ
Не было бы Ахматовой, не будь Толстого с «Анной Карениной», Тургенева с «Дворянским гнездом», всего Достоевского и отчасти даже Лескова. Генезис Ахматовой весь лежит в русской прозе, а не в поэзии.
В. В. Гиппиус: «Я вижу разгадку успеха и влияния Ахматовой в том, что эта лирика пришла на смену умершей или задремавшей форме романа». Мандельштам: «Ее стихи не только песни, но и повести. Возьмите рассказ Мопассана, сожмите его до предельной сгущенности, и вы получите стихотворение Ахматовой».
Как-то вроде не очень лестно для поэта звучит, когда его стихи сравнивают с — повестями. Хотелось бы — трагедия там в стихах, роман, а повесть — это как-то…
«Вера Кузьминична плохо жила с мужем. Человек он был порядочный и приятной наружности, но иногда, садясь у окна… или нет… выйдя на прогулку, спрятав руки под темной вуалью… Вера Кузьминична, нет, лучше, Зинаида… Мальчик сказал мне: как это больно. И мальчика очень жаль!»
Жирмунский: «Целый ряд стихотворений Ахматовой может быть назван маленькими повестями, новеллами».
Бродский благословляет свой дар за то, что он — не прозаический. Проза — утилитарное, аппликативное украшательство жизни, как подблюдные песни, интерьерная живопись, застольное музицирование. Поэзия — искусство само по себе, автономная часть жизни.
Она пересказывает несуществующие романы кратко и красиво, но не сочиняет поэзию.
Я согласна, что дар Ахматовой — это сжать рассказ Мопассана и выдать его публике в рифмованном виде. Хотела бы я знать, удалось бы ей сжать роман Пруста? Да, ее поэзия — это форма романа — вульгарная, предсказуемая, небоговдохновенная.
В мою задачу не входит разбирать ее творчество, поэтому ограничусь немногим.
«Я боюсь, когда меня сравнивают с Пушкиным. Такая громада — и вдруг я с горсточкой странных стихов».
