статистика говорит о том, что ничего общего между ними не было. В отличие от Великой Отечественной для подавляющего числа населения страны война 1812 года прошла совершенно незамеченной. Общая численность русской армии и ополчения составляла 200 лет назад около 600 тысяч человек. Это всего 1,5 процента населения. Если к этому прибавить по максимуму около миллиона мирных жителей Москвы, Смоленска, Витебска, малых городов и деревень, через которые прошли французы, то все равно выходит, что примерно 95 процентов населения империи война не затронула. В этом смысле вторую Отечественную войну следовало бы назвать не Великой, а Величайшей. В 1941—1945 годах через службу в армии и на флоте прошел почти каждый пятый гражданин СССР: около шести миллионов военных числилось в стране к началу войны и почти 30 миллионов было мобилизовано в течение четырех лет, еще примерно три миллиона воевали в партизанских отрядах. Несопоставимы и людские утраты в двух Отечественных войнах. По подсчетам историков XIX века, потери русской армии в войне 1812 года оцениваются в 210 тысяч солдат регулярной армии и ополченцев, следовательно, жертвами войны стало примерно полпроцента подданных Российской империи. Данные о потерях среди мирного населения, разумеется, отсутствуют, но вряд ли они были массовыми. Таким образом, в 1812 году погиб примерно только каждый 190-й житель Российской империи. А в Великую Отечественную по максимальным оценкам (27 миллионов) — каждый шестой гражданин СССР, то есть более 15 процентов населения. Что касается партизанского движения, то здесь данные по двум войнам вообще несопоставимы. Можно сказать, что в отличие от Великой Отечественной в войне с Наполеоном партизан практически не было. Возьмем статистику награждений — самый объективный показатель в этом деле. По итогам Великой Отечественной войны более 127 тысяч граждан СССР было награждено медалью «Партизану Отечественной войны» I и II степени; свыше 184 тысяч удостоено других медалей и орденов, а 249 народных мстителей стали Героями Советского Союза. По разным данным, всего в годы второй Отечественной в тылу врага сражались от тысячи до шести тысяч партизанских отрядов общей численностью под три миллиона человек. В то же время даже о примерном количестве партизан в 1812 году науке ничего неизвестно. Мы лишь знаем, что Александр I учредил медаль специально для воинов из народа. Причем исключительно для жителей Московской губернии. Называлась награда «За любовь к Отечеству». Всего ею были удостоены двадцать семь человек, что никак не может свидетельствовать о сколько-нибудь значительных масштабах народного сопротивления оккупантам. Такими цифрами проиллюстрировать миф о «дубине народной войны», конечно, крайне затруднительно, но зато их можно игнорировать и сочинять небылицы про крестьянских полководцев.

Лесная сестра

Мифы о партизанах первой Отечественной войны  впервые были остро востребованы в сталинский период и зачем-то сочиняются до сих пор. К примеру, к нынешнему 200-летнему юбилею победы над Наполеоном режиссер Дмитрий Месхиев планировал снять «социально значимый фильм» об участнице партизанского движения, крестьянке Василисе Кожиной. По словам художника, ему стало «интересно посмотреть, как эти рабы… вдруг взялись за оружие… стали отстаивать не свою личную свободу, а свободу государства». Найти ответ на действительно любопытный исторический вопрос Месхиеву в итоге не удалось, но мир не без добрых людей. Совсем недавно на свет появился многосерийный телефильм «Василиса Кожина» режиссера Антона Сиверса (Бычкова). Вот краткое содержание проникнутого патриотизмом произведения: «Мир больше никогда не станет прежним. Теперь будет кровь и смерть, теперь будет предательство и подвиги. Но в этом горниле для Василисы появляется возможность стать собой. Она становится во главе партизанского отряда, а Иван Рокотов (дворянин. — «Итоги»), рискуя жизнью, участвует в военных операциях регулярной армии... Победа в войне становится победой любви»… О крестьянке Сычевского уезда Смоленской губернии, жене старосты небольшого хутора Василисе Кожиной (что характерно: даты ее рождения и смерти канули в Лету) достоверно известно только то, что она несколько раз конвоировала пленных французов и однажды, возможно даже нечаянно, зарезала косой одного из них. Этот случай получил в 1812 году некоторый общественный резонанс (женщина на войне — диковинка в то время), но вскоре был напрочь забыт ввиду незначительности происшествия. Дело в том, что убийства пленных бойцов Великой армии местными жителями не были редкостью, но к героическому сопротивлению захватчикам эти эксцессы никакого отношения не имели. По сути, это были расправы над уже совершенно беспомощными врагами. В конце XIX века на страницах журнала «Русский архив» публиковались жутковатые воспоминания очевидцев о том, как именно дубина «гвоздила французов». «Вот, бывало, и наткнемся мы, парни, на одного (француза. — «Итоги»), — рассказывал после уже старик, крестьянин, — возьмем и приведем в деревню; так бабы-то и купят его у нас за пятак: сами хотят убить... Одна пырнет ножом, другая колотит кочергой, опять другая тычет веретеном». Как бы там ни было, история убийства косой басурманина получила развитие в советское время. В воспитательных целях из героической мухи решено было слепить патриотического слона. В одночасье «лесной сестре» Василисе приписали трогательную историю командования целым «партизанским отрядом», состоявшим сплошь из детей и женщин. Для пущей убедительности ей вручили награду и выписали премию. Во многих вполне официальных, но позднейших источниках можно узнать, что Кожина награждена серебряной медалью «В память Отечественной войны». Однако выясняется, что этот знак полагался исключительно «строевым чинам в армии и ополчениях всем без изъятия... Из нестроевых, Священникам и Медицинским чинам тем только, кои действительно находились во время сражений под неприятельским огнем…» Есть еще слухи о том, что от щедрот своих государство пожаловало Кожиной то ли пять, то ли целых пятьсот рублей. Но доказательств и на этот счет нет никаких. Для сравнения отметим, что после Бородинского сражения, которое было объявлено Александром I победоносным, князь Михаил Кутузов был произведен в фельдмаршалы с пожалованием 100 тысяч рублей (это немалое состояние). В целом император отмечал людей благородного сословия по-царски. Например, золотым оружием «За храбрость» было удостоено более тысячи человек, и, кроме того, 62 генерала получили золотое оружие с бриллиантами. Свои награды получали и офицеры, руководившие армейскими отрядами, действовавшими в тылу врага. Только по большому недоразумению этот спецназ XIX века ассоциируется с «дубиной народной войны». Никаких дубин у летучих отрядов регулярной русской армии на вооружении точно не было. На самом деле легендарный гусар Денис Давыдов командовал армейской частью (кавалерийским  отрядом) в звании подполковника. Аналогичные отряды возглавляли штабс-капитан Александр Фигнер, адъютант генерала Барклая-де-Толли капитан Александр Сеславин, полковник Николай Кудашев и другие бравые русские офицеры. По некоторым данным, потери Великой армии от действий армейских диверсантов составили более 30 тысяч человек, но мифические крестьянские «полевые командиры» к этому отношения не имеют.

Народная самооборона

О том, что значение крестьянских отрядов в войне с Наполеоном, мягко говоря, преувеличено советскими агитаторами, свидетельствует еще одно обстоятельство, на которое обратил внимание много лет тому назад известнейший исследователь истории наполеоновских войн Евгений Тарле: «О партизанах французы в своей мемуарной литературе почти ничего не говорят, тогда как о казаках говорят очень много и единодушно признают огромный вред, который подвижная, неуловимая казачья конница причиняла отступающей армии своими внезапными налетами». Но казачьи части входили в состав вооруженных сил и к партизанам тоже никак причислены быть не могут.

Историк Алексей Дживелегов в начале XX века в очерке «Народная война» в 1812 году» утверждает, что «если бы в Великой армии было больше дисциплины, нормальные отношения с крестьянами завязались бы очень скоро. Но фуражиры превращались в мародеров, от которых крестьяне естественно защищались... все они, повторяем, имели в виду исключительно самооборону». И далее: «у русского мужика не было никакой патриотической ненависти... Были случаи зверских расправ, но «режиссерами свирепств» были люди