Калужского, снова было восстановлено.
В марте 1519 г. в Москву прибыло долгожданное посольство крымского мурзы Аппака, которого сопровождал Останя Андреев. Аппак привез с собой грамоту Мухаммед-Гирея с шертью, которую тот принял перед О. Андреевым еще 8 декабря 1518 г.[746] В договорной грамоте обе стороны (как русская, так и крымская) обещали стоять «заодин» против своих недругов Сигизмунда и «Ахматовых детей». В случае возникновения военных действий они обязывались оказать друг другу вооруженную помощь. Мухаммед-Гирей сообщал, что собирается весной идти в поход на Астрахань, и призывал Василия III присоединиться к нему. Если же московский государь не выполнит своих договорных обязательств, продолжал крымский царь, то «рота моя и шерть моя не в шерть»[747]. Уж очень хотелось Мухаммед-Гирею получить вооруженную русскую помощь, если он и шерть принес, и старого русского доброхота Аппака послал ко двору московского государя. Все это было еще до смерти Ахмата в Крыму и до получения там известия о посылке Шигалея в Казань. Теперь же крымская шерть грозила превратиться в простой клочок бумаги. Даже Аппак, узнав о Шигалее, с раздражением говорил: «У нашего государя сына ли брата ли ни было, кого та была послати на Казань»[748]. На это великий князь дал уклончивый и, надо сказать, малоубедительный ответ. Оказывается, он-то был готов согласиться на кандидатуру крымского царевича, но вот казанцы просили именно Шигалея. Проведя все лето в Москве, 8 сентября Аппак с русским послом Федором Климентьевым отправились в Крым[749].
Было еще одно средство, которым московское правительство полагало удержать в мирных отношениях Крым, — Это воздействие Порты. В марте того же 1519 г., когда в Москву прибыл Аппак, в Царьград к султану Селиму был отправлен Б. Я. Голохвастов с изъявлением дружеских чувств[750]. В Москве имели основания возлагать некоторые надежды на враждебное отношение Селима к Мухаммед-Гирею[751]. Задача перед Голохвастовым поставлена была для начала скромная: наладить регулярные дипломатические и торговые отношения между странами, чтобы «вперед бы меж государя нашего и салтана на обе стороны люди их ездили без оскуднения»[752]. Но Порта не собиралась в это время вступать в русско-крымский диалог, а в октябре 1519 г. она даже продлила на пять лет мир с Польшей[753], ясно показывая благосклонность к противникам России.
Тем временем Литва готовилась к летней военной кампании. На берестейском сейме (ноябрь 1518 — январь 1519 г.) решено было собрать «поголовщину» на военные нужды: по грошу с простых людей и по 2 гроша со шляхтичей[754]. Чтобы предотвратить войну или во всяком случае встретить ее в максимально благоприятной внешнеполитической ситуации, Россия укрепила свои дипломатические позиции на Западе. Еще 9 марта 1519 г. в третий раз к великокняжескому двору прибыл Дитрих Шонберг. Он передал Василию III содержание буллы, которая была послана с его братом Николаем. Папа Лев X настаивал на заключении перемирия с Сигизмундом, чтобы обратить силы против врага на Востоке. Папа также изъявлял желание великого князя «и всех его людей Русские земли приняти в единачество и согласье римские церкви». А в качестве компенсации за Это папа готов «короновати в кристьянского царя» государя всея Руси. К этому магистр добавил: «Литву не надобе оружьем воевати, время ее воюет». У короля нет наследника, и после его смерти между Литвой и Польшей вспыхнет междоусобица, «и от того разорятца оба государьства»[755].
В ответ на все это Василий III повторил, что он уже имел случай высказать Ф. да Колло свое согласие на пятилетнее перемирие с Литвою, но с условиями: «Пленным быти на обе стороны свобода и с бесерменством бы король не вопчался». Смоленск, конечно, должен был оставаться за Россией, только о судьбе других русских городов (Киева, Минска и т. п.), как и прусских, можно будет говорить во время переговоров[756]. Д. Шонберг с облегчением узнал об Этом решении великого князя. Его «миролюбивая миссия» являлась в какой-то степени вынужденной. Он (равно как и магистр) делал дружелюбные жесты по отношению к папе и Империи с тайной надеждой, что Василий III не даст себя провести всевозможными посулами. Так и случилось.
Итак, практически перемирия между Литвой и Россией не предвиделось. Выяснив это, Д. Шонберг 27 марта покинул Москву. Вслед за ним из Москвы в Королевец 3 апреля направились К. Т. Замыцкий и дьяк Истома Малый с разъяснением русской позиции[757]. Вскоре (27 апреля) Василий III отправил гроссмейстеру Альбрехту послание, в котором сообщалось о готовности вступить в непосредственные переговоры с римским папой[758].
Замыцкому гроссмейстер Тевтонского ордена оказал самый внимательный и почетный прием. Альбрехт заверил русского посла, что Орден перемирия с Польшей не заключил и готовится к началу военных действий. Поэтому он просил немедленно прислать денег для набора 1 тыс. воинов[759]. Сведения об этом получены были в Москве уже 5 июня. Замыцкий сообщал и о европейских событиях, в частности о том, что татары «воевали» недавно Подольскую землю, о том, что «людей… прибыльных» (войска наемного) у Сигизмунда нет, а сам он в Литву не собирается, и т. п.
Складывалась обстановка, благоприятная для начала военных действий с Литвой. В Казани находился послушный ставленник Василия III. Крым поддерживал союзнические отношения с Россией. Империя была занята избранием преемника Максимилиана.
В мае 1519 г. великий князь выехал из Москвы в поездку по монастырям. Он побывал в Угрешском и других монастырях, затем до середины июня находился «на Острове», затем вернулся в Москву, где и «летовал» (в Воронцове)[760].
В июле Мухаммед-Гирей и Василий III одновременно начали военные действия против Польши и Литвы. С севера должен был по Польше нанести удар Тевтонский орден. В то же самое время 40-тысячное войско во главе с Богатыр-Салтаном напало на Волынь, опустошило районы Люблянщины, Белзкий и Львовский, а отдельные татарские отряды доходили чуть ли не до самой Вислы. Под Соколом (у Буга) 2 августа 20-тысячное войско К. Острожского потерпело сокрушительное поражение. Крымцы перебили многих польских военачальников, взяли большой полон (по данным Стрыйковского, восходящим к М. Вельскому, — 60 тыс. человек) и вернулись восвояси[761].
Прикрыв южную границу войсками князя М. Д. Щенятева («на берегу») и князя Ю. В. Ушатого (на Туле), Василий III отдал в июле распоряжение В. В. Шуйскому выступить из Вязьмы через Смоленск в Литовскую землю. Вместе с ним отправлен был Ак-Доулет с городецкими татарами. Шуйский должен был соединиться с ратью князя М. В. Горбатого, шедшей изо Ржевы и Дорогобужа[762]. «Из Северы» выступил князь С. Ф. Курбский. Поход начался 1 августа и продолжался недолго. Войска двигались в направлении Могилева и Минска, а отдельные отряды доходили до Вильно. Боевые действия происходили в районе Логойска, Минска, Красного села, Молодечны (здесь сражались псковичи), Маркова, Лебедева, Крева, Ошмян, Радошковичей, Борисова. Удар, следовательно, был направлен на Вильно[763].
Во время летней кампании 1519 г. Василий III скорее всего хотел произвести военную демонстрацию, которая должна была наглядно показать мощь русского оружия и принудить Литву принять русские условия перемирия. Короче говоря, речь шла о том, чтобы обеспечить присоединение Смоленска к России, а новых приобретений не добиваться. Против русских полков упорно сражались виленский воевода Николай Радзивилл, Троцкий воевода Альбрехт Гаштольд, князь М. Мстиславский. Впрочем, от открытых столкновений эти литовские воеводы уклонялись, хоронясь за стенами города Крево и других крепостей. Поэтому удалось только разгромить передовые отряды князя В. Полубенского. Взять же крепостей русские воеводы не смогли. Возможно, такой цели перед ними и не стояло. Взяв большой полон, Шуйский и его товарищи вернулись 11 сентября в Вязьму[764].
Продолжалась осенью 1519 г. и «тевтонская акция». Получив 2 августа от гроссмейстера Альбрехта грамоту о готовности начать войну с Польшей[765], Василий III 16 августа отправляет в Королевец своего посла В. А. Белого с сообщением о начале военных действий в Литве[766]. В сентябре Иван Харламов получил распоряжение отвезти казну гроссмейстеру Альбрехту для найма тысячи воинов. Но это был, так сказать, задаток. Альбрехт настаивал на присылке остальных денег (для найма 10 тыс. пеших и 2 тыс. конных воинов)[767]. Так или иначе, но давно уже ожидавшаяся война Ордена и Польши в ноябре 1519 г. вспыхнула. На первых порах орденским войскам удалось достичь некоторых успехов (1
