столько не видились, – она села на разостланную постель, поближе к нему, но Юрий резко встал.

– Ты только и можешь, что трахаться. Как ненасытная сука, – закричал он на Машу. – А ты, между прочим, здесь была для другого. Ты должна была узнать про деньги. Понимаешь, о чем я говорю? Не только раздвигать ноги, чего ты очень любишь, но и узнать про деньги. Где старик их спрятал. Неужели, это было так сложно?

Маша заплакала, уткнувшись лицом в подушку, с ногами забравшись на постель. В коротких шортах и спортивной маячке, из которой выпячивались ее большие груди, она выглядела изумительно. И он подумал, что с такой красавицей Академику тут некогда было скучать. Жаль, только красавица повела себя не самым лучшим образом. Не оправдала надежд. Он посмотрел на ее стройные загорелые ноги, на круглую, завлекательную попку, и в его глазах вспыхнуло желание заняться с нею сексом. Но тут же и угасло. Если бы удалось отыскать деньги Адамова, тогда бы он мог заиметь себе девчонок и получше. А сейчас… он посмотрел на часы. И его взгляд тут же остыл. Сперва, дело. А сейчас, не стоит отвлекаться. Расслаблять ему еще рановато.

– Оставайся здесь. Я потом приеду, – сказал он плачущей Маше и вышел. Когда уходил, обернулся. Девушка все так же лежала на постели и не подняла даже головы. «Совсем от рук отбилась, сучка,» – подумал он и нарочно погромче хлопнул дверью.

– Ох, не люблю я вас, представителей из Москвы, – сказал Туманову майор в пятнистом камуфляже, не выказывая особого гостеприимства по поводу его приезда. – Все вы чего-то копаете. Ищите, чем бы зацепить нашего брата. А я ведь, между прочим, тут уже двадцать лет работаю. И за безупречную работу имею от начальства одни благодарности. Только, что мне от этих благодарностей?

Федор оглядел тесный кабинет заместителя начальника колонии по оперативной части майора Фетисова. Не кабинет, а сплошное убожество. И обстановочка такая, что кроме стола и шкафа и посмотреть-то не на что. Стулья – доломанные. Глядя на них, такое ощущение, будто хозяин кабинета только и делает, что целыми днями сидит на них, и до того просидел, что на каждом из стульев остались вмятины от его объемистого зада.

Туманов не стал дожидаться, пока Фетисов предложит ему сесть, сам сел. Все-таки по званию он тоже майор. А майор с майором всегда найдут общий язык, и напрасно Фетисов ершится.

– Я сюда приехал не за этим, – поспешил Туманов заверить Фетисова, чтобы тому не думалось ни о чем плохом. Майор Фетисов взглянул недоверчиво, но вскоре успокоился, когда узнал, что Федор приехал один. Значит, он не комиссия. Те по одиночке не приезжают.

– Ну, тогда другое дело, – совсем успокоившись сказал Фетисов и достал из стола бутылку водки и два стакана. – Тогда, за встречу? – предложил он. Федор отказываться не стал. Когда выпили, Фетисов сгорая от любопытства, спросил:

– И чего же тебе надо, Туманов? Говори сразу. Теперь ты для меня свой человек. А за своих я душу отдам, не пожалею.

Федор улыбнулся. И когда выпили по второму стакану, сказал:

– Не, душу не надо. Оставь себе. Она тебе еще пригодится. А приехал я к вам сюда по делу.

– По какому делу? – спросил Фетисов. Хотел разлить еще по стакану, но Туманов отказался. Фетисову хорошо. Он у себя дома. А ему ехать.

– Парень тут у вас отбывал. Радьков – его фамилия. Может, помнишь? – попросил Туманов вспомнить бывшего осужденного.

Фетисов напряг память. С этим получилась небольшая заминка. И майор выплеснул в свой стакан остатки водки, спросил у Туманова?

– Не возражаешь?

– На здоровье, – улыбнулся Туманов. Да и бессмысленно было в этой ситуации возражать что-либо. Фетисов бы все равно не прислушался.

Майор выпил, выдохнул в кулак обжигающую горечь и, прохрустев малосольным огурцом, сказал:

– Вспомнил я того паренька. Ваш, москвич он. Недавно вышел от нас. И что? Опять к нам просится? – он пытливо уставился в ясные глаза майора Туманова. Причем, как оказалось, Фетисов относился к тому типу мужчин, которые с двух да еще неполных стаканов водки, не пьянеют. И ясные глаза Фетисова смотрели на гостя с хитрецой.

– Теперь уже не просится, – махнул рукой Федор. – Пришили его. А кто пришил, пока неизвестно. Я, собственно, потому и приехал.

Фетисов понимающе кивнул, закурил.

– А за что пришили, известно? – спросил он.

– Известно, – мрачно ответил Федор. И Фетисов видно понял, что причину убийства ему знать необязательно. Столичный майор об этом тактично умолчал, значит, на то есть свои причины.

– Я тебе так скажу, Туманов, – сказал Фетисов подобрев после выпитой водки, – работа у нас с тобой незавидная, что ты, что я, в говне копаемся. А Радьков этот, пацан пацаном. Прибыл к нам из Брянской области. У нас особенно не борзел. Вел себя спокойно. А вот в друзьях у него был серьезный человек. Андрей Семенов, погоняло – Семен. Рост поболее твоего будет, и сила богатырская. Гвозди руками забивал. Он у нас за убийство сидел. Стукнул одного на улице кулаком в лоб, так у того мозги из ушей вытекли. Так вот он опекал вашего москвича. А за Семеном стоял серьезный человек. Наш начальник перед ним лебезил, когда тот наведывался сюда к нам. Приезжал к Семену.

– Кто такой? Ваш, рязанский? – спросил Федор о Семене.

Фетисов убрал пустую бутылку со стола, чтоб глаза не мозолила. Смахнул в урну хлебные крошки, потом только сказал:

– Фсбэшник из Москвы. Сначала выдавал себя за брата Семена. Но потом мы узнали, что служили они вместе. Ну и потом по жизни какая-то связь была между ними. Дружили, наверное. Только он здорово хлопотал за Семена. Из Москвы нашему начальнику колонии звонили. В общем, досрочно освободили Семена и он уехал из Рязани.

– Так он что, ваш что ли? Рязанский? – несколько удивился Федор такому неожиданному раскладу. Вот уж чего не ожидал.

– Наш. Тут жил, на улице Радищева. Там у его мамаши свой дом. Только его там нету. Это я тебе точно говорю. Я на соседней улице живу. Все бы хоть разок на глаза попался. Уехал и как в воду канул.

– А в доме кто кроме матери живет? – спросил Федор. Фетисов покачал головой.

– Никого. Старуха живет одна. Только тебе к ней идти не стоит, – заверил майор Фетисов. А Туманова это удивило. Получалось так, словно этот Фетисов заранее знал, что там ожидает Федора облом.

– Это почему же? – не удержался от вопроса Федор.

Фетисов безнадежно махнул рукой. Мол, смотри сам, конечно. Но потом смилостивился, объяснил:

– Старуха немая. А может так статься, что и дверь тебе не откроет. Она целыми днями и на улицу-то не выходит. Людей дичится.

Но Федор все-таки решил попробовать. Подробно расспросив у Фетисова, как добраться до улицы Радищева, Туманов пошел. Отыскал дом, в котором жил когда-то Семен. Но, похоже, майор Фетисов оказался прав. Старуха дверь ему не открыла. Притворилась, как будто дома никого нет, а сама выглядывала на крыльцо через тюль в окне. Федор заметил ее, поэтому долго не уходил. И только, когда понял, что все попытки бессмысленны, обругал старушенцию на прощанье.

Но перед тем как уйти, Федор сделал то, чего ускользнуло от глаз женщины. Он сунул руку в навесной почтовый ящик, висевший на двери, и вытащил из него письмо. Еще когда шел по улице, заметил отходившую от двери женщину с тяжеленной сумкой на плече. Вряд ли старуха будет раскошеливаться на газеты. И решил заглянуть в почтовый ящик. И не ошибся. В нем лежало письмо. Понимая, что поступает не самым достойным образом, повернувшись спиной к окну, чтобы старуха не заметила, Федор раскрыл конверт. Даже хорошо, что старуха не соизволила открыть дверь. Зато у него появилась возможность дочитать письмо до конца. Но, еще только пробежав глазами первые строчки, понял: вот тот счастливый случай, который принято называть, не иначе, как подарок судьбы. Судьба сделала ему подарок за усердие. Это было письмо от ее сына Андрея. В нем не было ничего такого особенного, за исключением перечня имен и кличек рязанских друзей. Их не помешает проверить. Вдруг кто-то из них завязан с убийством Радика и Зуба. Тогда, это прямой выход на организатора похищения Академика. Хотя вряд ли. Они все