все эти отвратительные мысли.

— Что вы сделали с моим братом? — спросила она. — Что такое абита?

— Это такая маленькая штучка — устройство, которое приглушает некоторые его чувства, так что он… — Маэрлин вздохнула. — Это ему помогает. Без нее он будет постоянно подавлен тем, что видит, слышит и чувствует.

— Тогда зачем ему идти с вами, если вы можете сделать ему лучше итак?

— Потому что ему необходимо больше, чем просто абита, и он не получит того, что ему нужно, если будет продолжать идти по этой нити. Он не сможет использовать свой дар. И твой отец тоже не исполнит того, что ему предназначено. Сирил должен пойти со мной.

— Вы не можете забрать его!

Маэрлин наклонилась к Сирилу, взяла его за руку и подняла на ноги.

— Пойдем со мной.

— Нет! — Эдди бросилась на нее. — Оставьте его в покое!

— Аделаида…

— Вы его не заберете!

Маэрлин отпустила Сирила, схватила Эдди под мышки и швырнула ее на кровать. Эдди лежала потрясенная, не в состоянии шевельнуться, а Маэрлин снова протянула руку к ее брату. Ее левая рука сомкнулась на его запястье, в правой она держала свою плоскую серебристую коробочку. В стене возник проем; за ним открывались серые каменные ступени, которые вели к высокой стеклянной двери.

— Клубничная птичка, — проговорил Сирил.

— Прости меня, — сказала Маэрлин.

— Вы не можете его забрать! — Эдди заставила себя подняться и бросилась вслед за ними. Она ухватилась за Сирила, пытаясь оторвать его от Маэрлин, и вдруг ощутила ее руку у себя на плечах.

Пол под ними покачнулся; Эдди почувствовала тошноту и зажмурилась, боясь, что ее сейчас вырвет.

Земля под ее ногами успокоилась. Она разомкнула веки и увидела стеклянную дверь.

— Маэрлин? — прошептала Эдди.

— Все хорошо, — отозвалась Маэрлин. — Никто не причинит тебе вреда.

Эдди отвернулась от двери и увидела пустынный ландшафт; песок и скалы тянулись до горизонта, где высилось нечто, похожее на гигантские острые зубы.

— Я хочу домой, — сказала Эдди. Пусть только Маэрлин вернет их обоих домой, и она будет вести себя хорошо, и всегда присматривать за Сирилом, и никогда больше не захочет, чтобы его куда-нибудь забрали.

Когда она снова повернулась, стеклянная дверь скользнула в сторону. Перед ними стоял седоволосый человек.

— Что ты наделала?! — закричал он. — Ты знаешь? — повторил он уже спокойнее.

— Знаю, — ответила Маэрлин.

— Она не может остаться здесь, но и не может вернуться обратно по той же нити; теперь это невозможно.

— Я знаю.

— Так зачем же ты ее сюда притащила? Как ты могла позволить ей…

— Она не заслужила того, что произойдет с ней там — в том времени. Ей не будет прощения. Даже если ее родители поверят, что она не делала ничего плохого, она сама будет вечно носить вину у себя в душе. — Маэрлин опустилась на колени рядом с Эдди. — О твоем братике здесь позаботятся. Ты ведь веришь мне, правда?

Эдди кивнула, заставляя себя верить, несмотря на царившее за стеклянной дверью запустение.

— Тогда ты должна сейчас же вернуться назад, но совершенно самостоятельно.

Эдди сглотнула.

— Но он же сказал… — Она показала на седоволосого. — Он… я думала…

— Не думай о том, что он сказал. Повернись.

Эдди повернулась направо и увидела коридор, стены которого, казалось, состояли из тумана. Она едва могла различить комнату на другом его конце, но кажется, там были такие же окна, как в ее спальне.

— Теперь ты должна пройти по этому проходу, — сказала ей Маэрлин.

— А вы когда-нибудь вернетесь? — Ее глаза наполнились слезами. — Вы приведете Сирила обратно домой хотя бы ненадолго?..

— Иди!

Рука толкнула ее в спину, она потеряла равновесие и шагнула в проход. Окна ринулись на нее — или это она сама заскользила к ним по коридору, не в силах остановиться. Эдди упала и кубарем покатилась по полу, потом распрямилась и поднялась на ноги.

Сирил и Маэрлин были лишь крошечными размытыми фигурками на стене, стоящими в конце туннеля; через мгновение они исчезли.

В конце концов Эдди поднялась и добрела до своей кровати. По ее лицу текли слезы, она больше не могла их сдерживать. Не может быть, чтобы Сирила больше не было; наверняка он там, внизу, смотрит телевизор с выключенным звуком или играет на веранде в свой конструктор. Она упала поперек кровати, не в силах остановить рыдания. Из-за окон смутно донесся звук подъезжающей машины, и голос, похожий на Бобби Ренфрю, окликнул кого-то.

Она вытерла глаза. Только что была ночь, а сейчас за окнами сияло солнце. Кровати Сирила не было; на ее месте стояли маленький книжный шкаф и крашеный комод.

— Сирил, — прошептала она и тут увидела, что зеленые стены спальни стали желтыми. «Это не моя комната», — подумала Эдди с испугом. Маэрлин отправила ее куда-то не туда! Она опустилась на пол и закрыла глаза ладонями. Она спит, вот в чем все дело; наверняка все это ей снится. Надо проснуться, и все будет как прежде.

— Эдди?

Она открыла глаза. В дверях стоял отец, в распущенном галстуке, с пиджаком, переброшенным через руку.

— Я мог бы поклясться… — Он тряхнул головой. — Несколько минут назад тебя здесь не было. Как ты мимо меня проскочила?

Она не знала, что ответить.

— Я все время была здесь, — наконец проговорила Эдди, хотя это было совсем не то, что она хотела произнести. «Маэрлин забрала нас обоих, но вернула меня обратно», — вот что она хотела сказать.

Эдди попыталась вспомнить, что говорила та женщина.

Отец нахмурился.

— В чем дело? Что-то не так?

Она покачала головой. У женщины было странное имя, но она не могла вспомнить, как оно звучало.

— Тогда спускайся вниз. Будем ужинать.

Отец отошел от двери; Эдди вышла следом за ним. Дверь следующей комнаты была открыта; проходя мимо, она заглянула и увидела голубые занавески и вымпел «Бруклин Доджерс» на стене.

Она забежала в комнату. На комоде валялась бейсбольная перчатка, а на голубом ковре — пара кроссовок. Через полуоткрытую дверцу узкого платяного шкафа виднелись наброшенные на вешалку штаны. «Эта комната должна выглядеть не так», — подумала она, но не могла вспомнить, как здесь было прежде.

— Твой брат внизу, — сказал отец.

Эдди обернулась.

— Гэри внизу, — повторил отец, — и я надеюсь, что вы не будете больше драться за едой. Мама говорит, что утром вы набросились друг на друга как бешеные.

Она выскочила из комнаты, протиснулась мимо него и ринулась к лестнице. Ее пальцы уже