фантастической литературы поставили жирный крест. Когда называют причиной сложность современной науки, это верно лишь отчасти. И дело тут в способностях автора, в той цели, которую он перед собой поставил. Азимов написал несколько сотен научно-популярных книг, и вовсе не только по своей специальности. И в фантастике Азимов использовал передовые научные и собственные идеи, опережавшие науку. Так что, разве в его романах не решались «проблемы совести» и человековедения? Разве герои Азимова — в том числе и роботы! — стали менее человечными оттого, что занимались научными проблемами, а не путешествовали из пункта А в пункт Б, чтобы спасти очередную принцессу из лап очередного дракона?

Нет, сложность науки — не аргумент. И в прошлые годы, и сейчас были и есть авторы, которые понимали и понимают, как развивается наука, могли и могут воображать и описывать миры, основанные на научном методе познания мира. Таких авторов и раньше было немного, а сегодня и того меньше, но это проблема количества, а не качества.

Иное дело, если заканчивается сама наука, а фантастика всего лишь оперативно отзывается на этот процесс. Научная фантастика была детищем научно-технической революции. Революция закончилась — таково довольно распространенное сейчас мнение, — ас ней закончилась и научная фантастика.

Если проследить за развитием русской фантастической литературы последнего десятилетия, то создается впечатление, что научное мировоззрение уступает позиции эзотерическому. Фантастика отражает реальные процессы: сегодня гораздо большим спросом пользуются не книги о науке, а оккультная литература. Ученые — не фантасты — спорят друг с другом о том, закончится ли наука в ближайшем будущем и что возникнет на обломках научного знания. Казалось бы, раз науку хоронят сами ученые, то фантасты, стало быть, опять оказались на переднем крае и похоронили науку (а с ней и соответствующую литературу) с достойной уважения прозорливостью.

Однако дискуссия о конце науки ведется не впервые. В конце XIX века ученые (физики — в особенности) уже приходили к подобному мнению. В самом деле, ну что могла в те времена открыть физика? Ньютоновская механика и теория тяготения достигли пределов своего развития, в электродинамике тоже почти все было ясно, разве что, как тогда писали, «на ясном небосклоне науки видно одно небольшое облачко», которое физики рассчитывали прогнать с неба в ближайшем будущем. «Облачком» была проблема бесконечных величин, от которых никак не удавалось избавиться при создании универсальной формулы излучения. Дабы решить проблему, пришлось ввести в физику понятие о квантах, и тогда перед учеными открылось такое неизведанное и абсолютно новое поле деятельности, что о «конце науки» быстро забыли.

А тут еще и Эйнштейн со своей специальной теорией относительности… А потом — теория строения атома. Сверхпроводимость…

В общем, физика зажила новой жизнью.

Разумеется, тем ученым, что пророчат скорую смерть науке, прекрасно знаком этот классический пример. Известно им и о том, что на небосклоне нынешней науки не перевелись «облачка». Да вот хотя бы некоторые из них:

— проблема бесконечностей в квантовой электродинамике (все те же бесконечности, с которыми не удается справиться без введения принципиально новых понятий!);

— проблема Большого взрыва (что было ДО и существовало ли вообще это ДО);

— проблема теории единого поля (попытка Эйнштейна объединить одним описанием все известные виды полей не удалась, и кто знает, какие новые горизонты откроются перед физиками, когда такая попытка, наконец, удастся?);

— проблема возникновения жизни во Вселенной (теории спонтанного зарождения признаны неудачными, но нет никаких идей относительно иного возникновения жизни, кроме божественного вмешательства).

Список можно продолжить, и все же ученые, утверждающие, что наука завершает свой путь, как ни парадоксально, правы в своих выводах!

На каждом отрезке времени физика да и другие науки развиваются в рамках принятой системы парадигм. Система эта изначально ограничена, как любая система, отражающая природу, но не являющаяся самой природой. Следовательно, ограничена и возможность извлекать знание в пределах данной системы.

Как происходит развитие системы парадигм, начиная с момента их принятия? Да точно так же, как и любых других систем, созданных искусственно. Возьмем, к примеру, развитие технических систем, и здесь в качестве иллюстрации можно рассмотреть эволюцию ракетной техники, автомобилестроения, самолетостроения… Да чего угодно!

С появлением новой технической идеи (новой парадигмы — в науке) ее развитие сначала идет медленно, происходит как бы освоение рабочего поля. Затем ускоряется и со временем приобретает экспоненциальный характер. Кривая безудержно рвется вверх, и футурологи с фантастами, пытающиеся экстраполировать развитие данной области техники, впадают в грубую ошибку. Вспомним: в середине шестидесятых говорили, что через полвека все жители Земли будут заниматься наукой — ведь число ученых на планете в те годы экспоненциально увеличивалось. Другие футурологи утверждали: скоро все человечество будет работать в сфере обслуживания, поскольку и в этой области наблюдалось экспоненциальное увеличение числа работников.

Прошло время, и случилось то, что всегда случается в развитии любой системы парадигм: экспоненциальная часть кривой сменилась на более пологую. А значит, развитие системы завершается, и скоро произойдет смена парадигм.

Система стала самодостаточной, ничего больше в ее рамках не получишь. Так, собственно, и выглядела система под названием «физика» в конце XIX века. Медленное развитие в средние века, бурный спурт во второй половине XIX века и спад, когда все проблемы, казалось, были решены.

Когда развитие науки переходит от экспоненциальной части к пологой, это действительно означает конец данной науки как определенной системы парадигм. Но за этим следуют не похороны науки, а созревание новых идей, которые в рамках старой системы парадигм поначалу не представляются обязательными.

Оставаясь в рамках системы парадигм современной физики, ученые (и соответственно — фантасты) полностью правы, утверждая, что этой науке приходит конец.

Но правы и оппоненты, утверждающие, что наука будет развиваться, поскольку после смены парадигм (а это непременно случится в ближайшем будущем) наступит новый цикл — с новым пологим начальным этапом, экспоненциальным ростом и последующим спадом.

Можно ли сейчас, когда смена парадигм еще не произошла, предсказать, какой станет физика будущего? Для этого нужно быть либо гением уровня Планка или Эйнштейна, либо… писателем- фантастом.

Герберт Уэллс не был гением от науки, но еще в начале века в романе «Освобожденный мир» (1912) описал атомный взрыв — то есть во время смены парадигм предсказал, как будет выглядеть физика, когда развитие выйдет на новую экспоненту. Его «Машина времени» тоже создала новую систему парадигм, но реальная революция в физике этой системы не восприняла. Понятие о времени как о последовательности событий практически не изменилось со времен Аристотеля. Между тем физические понятия претерпели революционные изменения. Не исключено, что в новой физике — науке XXI века — именно уэллсовская парадигма будет принята на вооружение. Хотя для современных физиков-теоретиков это выглядит полнейшим абсурдом. Но столь же бредовой представлялась бы физикам конца XIX века теория относительности Эйнштейна.

С появлением принципа относительности Эйнштейна сменилась парадигма, наука начала новый цикл развития. То же произойдет, когда изменится понятие о времени. И думаю, именно решение проблемы Большого взрыва даст возможность изменить существующую ныне парадигму.

Возможно, в рамках традиционной науки окажутся явления, которые сейчас наукой отрицаются либо как несуществующие, либо как недоказуемые. Я имею в виду пресловутые телепатию, ясновидение и даже существование Высшей силы. Находясь в рамках современных представлений о времени и пространстве,