глаза видят. Один-единственный электрон может показаться колоссом рядом с той областью, где укрываются дополнительные измерения.

Клий все эти рассуждения казались абстрактной фантазией, даже после того как Искатель объяснил ей, что математическое воплощение этой идеи самым аккуратным образом описывает фундаментальные силы, начиная с гравитации. Теория гласила: все эти силы возникли вполне «естественным образом» — конечно, с точки зрения людей, обладавших математическим складом ума. А вот по мнению Клий, теория здесь самым тесным образом смыкалась с теологией… чему совершенно не противоречил облик первого увиденного ею Морфа.

Правда, древние математики не сумели представить себе места, подобного Миру Трубы, обладающего парой измерений, которые можно пересечь за час. Но так гласила теория. А у Морфов это место было чем-то вроде строительных лесов.

Искатель пустился в объяснения, которые еще более запутали Клий, и раздавшиеся впереди звуки спасли ее.

Призрачный летательный аппарат прибавил скорости, ускорение даже заставило Искателя покрепче уцепиться за деревяшку. Высокий пронзительный звон чем-то напомнил Клий голос циркулярной пилы, наткнувшейся в дереве на сучок.

— Что это?

— Сток для ветра, — предположил Искатель, не ослабляя хватки.

Выходило, что они добрались до места, куда (или откуда) вытекает ветер, и мысль эта радости не прибавила. Крылья планера трещали и дергались. Клий вдруг поняла, насколько хрупок и ненадежен их аппарат.

Туман рассеивался, желтовато-белый, слоновой кости туннель, не первый день обступавший их, вдруг раскрылся громадной глоткой, ведущей… куда?

И тут туман разом исчез; они оказались в бурлящей красной камере, далекие стены которой были раскалены добела. Желтые языки то и дело пронзали пространство и ударялись о стены, производя жуткие сине-зеленые взрывы.

— Фабрика квагмы! — Искатель попытался перекричать царивший вокруг оглушительный грохот: треск, рев, могучие удары.

— Куда же нам теперь направляться?

Со всех сторон дули ветры, внезапные порывы то и дело подхватывали планер. Он нырнул. Выправился. Накренился. Развернулся. Клий едва удерживала его.

Гравитации не было, их мотали какие-то другие, могучие и слепые силы. Словно бы незримые ладони перебрасывали с одной на другую неуклюжий летательный аппарат.

Плечи ее уже болели, запястья разрывались… но хуже всего было чувство голода, смешанное с досадой. Уж если погибать, так на сытый желудок!

Они по-прежнему устремлялись вперед вдоль центрального отверстия этой преисподней, но теперь жар лип к ее лицу как нечто вещественное. А впереди неторопливо кружил вокруг наклонной оси еще непонятный объект. Ржаво-бурый червь, изнутри которого бил луч рубинового света.

— Длинная форма жизни… слишком крупная, чтобы эволюционировать здесь… Наверное, кто-нибудь из инженеров.

— Или машина, — выдохнула Клий. Руки ее мучительно напряглись под перчатками из коры. Ей было сразу страшно, тоскливо и жарко.

Слева от них в стене открылась пора. Отвратительно белая, маслянистая, она выпячивалась в их сторону. Изнутри поры навстречу им извергались какие-то испарения, припахивавшие кислотой. Пора набухала, словно нарыв. Клий поглядела вперед. Ржавый червь был уже близко, совсем близко, они должны были вот-вот достичь его. Длинные и раскатистые барабанные дроби сотрясали густой, словно жидкость, воздух.

— Я не знаю, как выглядит квагма — если это действительно она…

— Искатель сохранял присутствие духа.

Пора уже почти касалась их, она все росла, испуская свирепый жар.

Внутри поры открылась дыра. В ней царила угрюмая, мрачная синева. Отверстие походило на жадную пасть.

Клий завопила. Искатель что-то кричал ей, но что именно, понять было невозможно. Тело Клий раздирали направленные в разные стороны силы. Ноги вопили от боли. Руки вырывались из плечевых суставов.

А потом пора поглотила их.

…и они пронзили вдруг открывшиеся синие и пустые пространства, наполненные внезапным обжигающим холодом.

…они крутились и вертелись вокруг незримой оси. Обломилось крыло.

…и тут они упали на твердую черную поверхность.

Клий покатилась, охнула, втягивая в себя воздух и разыскивая взглядом Искателя, который тут же свалился на нее.

Они выпутались из обломков, отдышались и принялись разглядывать парившую над головой эбеновую кровлю, по которой бежали ручейки белого, словно слоновая кость, огня.

— Черная мембрана? — принялся размышлять Искатель. — Возможно…

— Что-что?

— Листы пространства-времени. Они могут окутывать скрытые микроскопические измерения… Те, которые не нашли применения в Творении.

— За исключением подобных объектов?

— Замечание принял. Эта черная мембрана расширена, как и само цилиндрическое измерение. Мы видим бесконечно малый объект, увеличившийся до…

Похоже, Искателю отказал дар речи.

— Невероятное зрелище, правда? — поддержала его Клий.

Псевдоживотное озиралось по сторонам.

— Ядрышко истины, обнаружившееся посреди кучи неприятностей?

— Клий попыталась вспомнить то, что говорил ей Искатель за долгие дни перелета. Бодрствовать было трудно, невзирая на то, что сами их жизни могли зависеть от знаний. — Объекты, ведущие себя, как черные дыры, но соединенные с пространственными измерениями?

Искатель ответил скучным голосом.

— В это по крайней мере верили древние теоретики. Эти мембраны скрывают Бог весть сколько измерений…

Он умолк.

Видеть Искателя потрясенным было удивительно. Обычно он держался так, словно все на свете повидал.

Голова Клий кружилась, и причиной тому были не идеи.

— Там… позади… ты говорил про квагму.

Она села. Грубые выступы на каменистой материи, поддерживавшей их — в условиях слабого тяготения, отметила она рассеянно, — царапали ладони. Возможно, над ними действительно парила та первородная материя, из которой Господь вылепил все сущее, но в это мгновение Клий нуждалась в передышке.

Опустив голову между колен, она попыталась дышать глубоко, ровно и мерно, стараясь наконец обрести равновесие. Сердце ее колотилось, ноздри нервно расширились. Воздух казался едким.

Искатель заговорил, и голос его чуточку подрагивал. Клий поняла, что псевдоживотное пытается сплести из каких-то лоскутков примерное представление о том, что они видят вокруг себя. Любой из миров был бы не таким страшным, если бы только они могли понять, что происходит в какой-то его части. Искатель говорил, слова его превращались в бальзам… и Клий ощутила, что пульс ее постепенно начинает замедляться. Она даже стала понимать кое-что из того, о чем говорило псевдоживотное. Или же вера в то, что ей это удается, приносила Клий утешение…