Понятие «негритянское», пардон, «афроамериканское кино» все больше проникает в современный коммерческий кинематограф. Рецепт приготовления этого варева прост: берется известный всем сюжет, сценарий обильно разбавляется своеобразным «черным» юмором, на главную роль приглашается популярный чернокожий комик и, в качестве обязательной приправы, все происходит под рэповый музыкальный ряд. Собственно, из рэпа такие методы и произрастают — все мы неоднократно слышали по радио и видели на MTV смесь негритянской скороговорки и популярной классической музыки. Называется это — ремикс. Ремиксы, как правило, пользуются спросом у публики — срабатывает эффект узнавания. Естественно, что подобная успешная медийная коммерческая схема обладает свойством расползаться по смежным областям шоу-бизнеса. Впрочем, киноримейки изобрели уже очень давно.
Фильм «Черный рыцарь» нельзя назвать римейком. Скорее, это именно ремикс — ибо в картине несметное количество ситуационных штампов. Прародителем сюжетной линии «Черного рыцаря», конечно же, надо считать незабвенный, неоднократно экранизованный роман Марк Твена «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура».
Кто только не попадал в гости к легендарному королю! Кстати, чернокожие тоже там побывали, и не так давно: вспомнить только незабвенную Вупи Голдберг в фильме «Рыцарь Камелота» (1998).
Здесь в средние века попадает ее соплеменник Джамал, работник калифорнийского парка развлечений «под старину». Добрые полфильма герой не может догадаться, что попал в прошлое — он думает, что находится на территории парка-конкурента. Тем не менее его природный оптимизм не иссякает, даже когда правда наконец доходит до него, а отсутствие костей в языке становится причиной вовлечения персонажа в дворцовые интриги XIV века. Суть коллизии такова — король Лео при содействии злобного рыцаря сэра Персиваля (значимое имя не так ли?) узурпировал британский трон; свергнутая королева во главе отряда повстанцев желает вернуть власть себе. События несут героя по своим волнам, а природные непосредственность и доброта позволяют разобраться, где тут плохие парни, а где хорошие. Все действия героя предсказуемы, одно клише сменяется другим, хотя порой все это начинает напоминать пародию, и тогда действительно становится смешно. Впрочем, и сама ситуация комична: негр в футболке с 23 номером и типично гарлемскими манерами на фоне средневекового антуража…
Впрочем, создатели фильма не отказали себе в удовольствии вписать в откровенно плоский юмор пародийные моменты. Дабы не отвращать от картины зрителя подготовленного и образованного. Ведь Джамал при слове Империя сразу придумал себе фамилию Скайвокер! А чего стоит сцена казни, где обыгрывается аналогичная сцена как твеновского романа, так и из его экранизации 1949 года (реж. Тэй Гарнет). Вряд ли сценаристы и режиссер видели советский фильм «Иван Васильевич меняет профессию», но наши зрители порадуются, наблюдая, как герой пытается обучить средневековый оркестр современной музыке.
Главную роль в картине исполнил популярный комик Мартин Лоуренс («Дом большой мамочки»). Он же выступил и продюсером фильма. А режиссером стал, снимавший доселе лишь телесериалы (правда, очень много и долго), Гил Джунгер. Бюджет фильма невелик, всего 50 миллионов, однако быстро окупился — лента больше месяца находилась на лидирующих позициях по сборам. В чем секрет такого успеха — сказать сложно. Возможно, все тот же эффект узнавания, возможно, многочисленность афроамериканской аудитории… Кстати, угадайте с одного раза, какой музыке Джамал учил средневековый оркестр?
Пол Ди Филиппо
ПОЖИЗНЕННОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Безымянный преступник, совершивший убийство, пойманный, осужденный, приговоренный и заключенный в камеру смертников, наблюдал, как власти готовятся казнить его заместителя.
Убийца занимал место в ряду кресел, заполненных свидетелями, приглашенными на заседание Государственной администрации неумолимого правосудия. Его не представили присутствующим, когда стражники грубо и с некоторой брезгливостью, подтолкнули его к креслу. Никто не пытался пожать ему руку или познакомиться.
Что же, вполне объяснимо. Тем более, что обмен жизнями, этот законный, а заодно и высокоморальный акт, оставался пока незавершенным.
Но ему было обещано: как только казнь состоится, все изменится.
Обещание, которому он до сих пор не мог поверить.
Почти не уделяя внимания спектаклю, медленно развертывавшемуся перед ним, безымянный мужчина попытался угадать остальных актеров.
Начальника тюрьмы он, разумеется, узнал, как и дюжину членов Совета по ренормализации. Людей, бойко стучавших по клавиатуре ноутбуков, он определил как представителей прессы. В даме и господине, распространявших вокруг холод официоза, он безошибочно признал политиков. И с легкой дрожью воззрился на любопытное трио: двоих мужчин в дорогих костюмах и элегантно одетую женщину. Это, разумеется, доктора. Доктора, которым поручено наблюдать за ним. Неистребимая аура ежеутренних обходов и обследований: казалось, запахи операционной все еще льнут к их безупречно скроенной одежде.
Но основную массу, очевидно, составляли родные и знакомые заместителя, державшиеся со спокойным достоинством. Многие тихо всхлипывали, держась за руки, обнимая друг друга, что странным образом расстраивало безымянного человека. Он поспешно отвел от них глаза, не успев понять даже, сколько их тут, какого они возраста и пола.
И все же он сознавал, что скоро, совсем скоро придется отождествить живые, залитые слезами лица, с фотографиями, которые изучал так много месяцев. Скоро его близость с этими незнакомцами не будет сводиться исключительно к именам и лицам.
Родственников безымянного убийцы в зале не было. Да и к чему? Человек, которым он был когда-то, скоро умрет.
Глаза безымянного, как и всех присутствующих, были сейчас прикованы к противоположному концу комнаты, вернее, к широкому окну с пуленепробиваемым стеклом, где трудились несколько человек, изменяя и регулируя фокус.
Техники закончили проверку механизмов смерти: капельниц, игл, биомониторов и видеокамер. Должно быть, тем, кто оставался невидимым публике, был подан какой-то сигнал, потому что санитары ввезли каталку с заместителем, которого поддерживали специальные поручни из пенопласта. Худой и изможденный, он, однако, пребывал в полном сознании, благодаря болеутоляющим и транквилизаторам. После того как каталку сумели поместить в самый центр паутины из проводов, заместитель нашел в себе силы слегка приподняться на локте, оглядеть публику и со слабой улыбкой махнуть свободной рукой. Именно в это кратчайшее мгновение, перед тем как заместитель рухнул навзничь, изображение умирающего навсегда неумолимо отпечаталось в мозгу убийцы.
Когда все подушки были вновь взбиты и живописно разбросаны по каталке, в правую ладонь заместителя вложили пусковое устройство с проводом-дугой, ведущим к аппарату смерти. К смертнику приблизился священник церкви Гайанских Прагматичных Панденоминационалистов. Нервно одергивая зеленую рясу, он воззрился на собравшихся по другую сторону стекла. Техник нажал кнопку переключателя, и звуки с той стороны барьера: писк приборов, кашель, шарканье и шепот — понеслись из динамиков, такие громкие, что безымянный мужчина невольно поморщился.
