— Идите. Брать живым.

— Что-то не так, — ответил Харк.

Джонс, ковыляя и спотыкаясь, брел по камням. Жаркое марево превращало его в некое подобие чучела, по недоразумению научившееся ходить.

— Вперед. Сейчас!

Они заструились по скалам, словно зеленоватая вода. При виде соршей Джонс застыл. Сдавленный крик пронзил раскаленный воздух. Йхсс и Сен схватили его за руки, словно распяв между собой тело Джонса. Харк коснулся лапой его груди. На грязной голубой рубашке показались пять ярких капелек крови. Воин заклеймил свою добычу. Харк издал пронзительный победный клич, скорее для порядка, чем торжествуя… Сен и Йхсс молчали.

И были правы. Все прошло слишком легко. Теперь, когда между нами осталось не более пятидесяти ярдов, в поле зрения оказался испуганный, помятый, сломленный человечек. Городские кожаные туфли протерты до дыр, ремень туго затянут на впалом от голода животе. Изнеженное тело. Тело человека, привыкшего целыми днями просиживать в кресле. Он явно зарабатывал на жизнь не торговлей оружием. Вместо лица — побелевшая маска страха, глаза перебегают с одного сорша на другого. Он издавал негромкий унылый вой, очевидно, потеряв всякое представление о происходящем.

Если это террорист, то я Мэрилин Монро.

— Какого черта тут творится? — набросилась я на О’Каллана.

О’Каллан наконец расслабился. Но винтовки не опустил.

— Я выполнил свою миссию. С вашей помощью.

— Вот это все — миссия?!

Я сделала соршам знак оставаться на месте.

— Может, перестанешь наконец врать? Кто такой Джонс? Почему мы охотимся на него? Никакой он не террорист.

О’Каллан чуть наклонил голову. Губы раздвинулись в беззвучном смехе.

— Тут ты права. Небольшие неприятности с налоговой службой, и у него появился выбор: тюрьма или согласие сотрудничать. Он идеально подходит для опыта. Настоящая лабораторная крыса, если угодно. Что ж, свою роль он сыграл.

И О’Каллан, подняв винтовку, хладнокровно послал Джонсу пулю в сердце. Едва тело несчастного обмякло в лапах соршей, те мгновенно оцепенели. Совсем как ящерицы. Харк, находившийся как раз посредине между нами и соршами, тоже замер. Гребень опущен, язык подрагивает.

— Ублюдок! Поганый кусок дерьма!

О’Каллан по-прежнему целился в соршей. Торжествующая улыбка превратилась в кривую.

— Просто выполняю свою работу, Соня. Ты этого еще не поняла?

Поняла, и дьявол бы побрал меня, идиотку, за то, что не сообразила раньше.

— Тебе нужны сорши.

Он кивнул.

— Вы, тренеры этих тварей, просто мины замедленного действия. Министерство нуждается в охотничьих способностях соршей, но мы сами желаем их контролировать. Создадим феромоны в лабораториях. А я уже научился управлять соршами!

Сосредоточенность соршей казалась зловещей. Их словно окружала насыщенная электричеством аура, всегда предшествующая насилию. Кончик длинного хвоста Харка выжидающе дернулся.

— Ты никогда не доставишь их обратно без меня. Попробуй отвернуться, и они прикончат тебя так быстро, что не успеешь и глазом моргнуть.

— Ты, похоже, считаешь меня дураком?

Кривая улыбка исчезла.

— «Прыгун» будет здесь через час после моего сигнала. Клетки, транквилизаторы. Думаю, мы вполне справимся.

— Но зачем весь это спектакль? Почему бы просто не спросить меня? На этой планете десятки подобных существ! Почему именно моя команда?

— Министерство должно было видеть их в действии. Понять, как ты это проделываешь.

Не выпуская из руки винтовки, он вытащил из рюкзака прибор спутниковой связи.

— Прости, но ты, милая, должна смириться с мыслью, что это больше не твоя команда.

— Черта с два!

Я бросилась на него, но он прицелился. Я застыла. Черная дырочка ствола казалась огромной, как сама смерть.

Он так ничего и не понял. Харк был в десяти ярдах, а Сен и Йхсс — еще дальше. О’Каллан чувствовал себя в полной безопасности. Оружие при нем. Палец на курке.

Едва запах моего страха достиг его ноздрей-щелочек, Харк пришел в движение.

Знаменитый сорианский прыжок, сбивший с ног О’Каллана. Огромная зеленая пружина, вырвавшаяся на волю. Винтовка покатилась по песку, из разорванной сонной артерии хлынула кровь. Харк придавил О’Каллана к земле чешуйчатым коленом, подоспевшие Сен и Йхсс вцепились в раскинутые руки. Лицо О’Каллана побелело, как простыня. Губы шевелились, но язык уже не слушался. Ярко-красная кровь пульсировала и пузырилась. Тонкий язык Харка мелькнул в дюйме от растущего алого озерка в ямке между ключицами. Все трое выжидающе смотрели на меня, дрожа от нетерпения.

— Х-х-хорошо? — прошипел Харк.

Может, мне не стоило позволять им убивать и есть О’Каллана. Потом я часто думала, что подала соршам дурной пример, хотя, по правде говоря, они и без того считали всех людей, кроме меня, законной добычей. Но в тот момент это казалось единственно правильным. Мне хотелось бы жалеть о содеянном. Я не смотрела и пыталась не слышать того, что происходит за спиной. Молча вырыла неглубокую ямку в песке и похоронила тело Джонса, если его действительно так звали. У бедняги не было ни удостоверения личности, ни бумажника, полного кредитных чипов, ни друзей, ни семьи. Несчастная лабораторная крыса… понимал ли он сам, почему умирает?

Мы взяли снаряжение и оружие О’Каллана, а то, что осталось от его скелета, выбросили в узкий каньон и вернулись на базу Кагалия. Старуха-рейнджер не спросила, что случилось с О’Калланом, только с мрачной улыбкой наблюдала, как я топчу ногами его прибор спутниковой связи и таскаю в микроавтобус небогатые припасы.

Но на прощание она пожала мне руку.

Полагаю, у нас осталось дня два, пока в министерстве промышленности не всполошатся я не начнут искать О’Каллана. Когда они найдут его останки, увидят следы зубов на костях, то поймут, что им полакомился не кугуар и не койот. Кроме паспортов Диархии у нас осталось достаточно денег, чтобы исчезнуть с этой планеты, прежде чем кто-то начнет задавать неуместные вопросы. Думаю, пора снова брать контракты на охотничьи экспедиции. Это то, что мы делаем лучше всего, то, что жизненно необходимо соршам. Ну а мне не помешает увидеть кое-какие укромные уголки нашей галактики.