Как придет Рамадан, Вы для пленных урус Приготовьте зиндан. Занимался рассвет, И старик-аксакал Ему долго послед Все папахой махал. Где у сумрачных скал Бурный Терек кипит, Там в засаду попал Молодой ваххабит. Налезли гурьбой, С трех сторон обложив, Вспыхнул яростный бой, Поцарапали джип, Самого Абдуллу, Отобравши ключи, Привязали к стволу Молодой алычи. Начинали допрос, Приступил к нему поп. Он иконы принес, Поклоняться им чтоб. “Ваххабит удалой, Бедна сакля твоя, Поселковым главой Мы назначим тебя. Будешь жить, как султан, Новый выдадим джип, Ко святым образам Ты хоть раз приложись”. Благодать в образах Отрицал янычар, Лишь “акбар” да “Аллах” Он в ответ прорычал. Хитрый, словно шакал, Подходил политрук, Стакан водки давал Пить из собственных рук. Говорил замполит: “Мы скостим тебе срок. Будешь вольный джигит, Пригуби хоть глоток”. Но в ответ басурман Все “Аллах” да “акбар”! И с размаху в стакан, Полный водки, плевал. Не фильтрует базар, Что с ним делать? Хоть плачь. Но сказал комиссар: “Ты достал нас, басмач”. И под небом ночным, Соблюдая черед, Надругался над ним Весь спецназовский взвод. Как прошло это дело Знает только луна, Волосатого тела Всем досталось сполна. А как по блиндажам Разошлась солдатня, Труп остывший лежал В свете робкого дня. В первых солнца лучах Лишь сержант-некрофил Его громко крича Еще долго любил.
