нападениям подвержены вся территория и все морские пространства противника».

Это преимущество, если учесть грузоподъемность и радиус действия современных воздушных средств, а также эффективность существующих разрушительных веществ, таково, что, когда страна обладает надлежащими воздушными силами, она может достичь разгрома материального и морального сопротивления противника, иначе говоря — победить, независимо от каких бы то ни было других обстоятельств.

Этого нельзя отрицать, так как материальное и моральное сопротивление противника сламывается посредством ударов, а удары можно наносить с помощью воздушных средств. Вопрос будет заключаться в определении количества и качества воздушных ударов, необходимых, чтобы сломить материальное и моральное сопротивление противника, но это в данный момент нас не интересует, поскольку оговоркой «если обладают надлежащими воздушными силами» я именно и хотел выразить условие, что воздушные силы должны быть соразмерены с целью, т. е. обладать способностью нанести противнику то число ударов соответствующей силы, которого достаточно, чтобы сломить его материальное и моральное сопротивление.

Но если господство в воздухе, используемое надлежащими воздушными силами, обеспечивает победу независимо от каких бы то ни было иных обстоятельств, то отсюда вытекает с логической и неизбежной последовательностью, что воздушные силы, пригодные для борьбы за завоевание господства в воздухе, т. е. воздушная армия, являются наиболее подходящим[70] средством для обеспечения победы, независимо от какого бы то ни было обстоятельства, если она (воздушная армия) оказывается способной победить в борьбе за завоевание господства в воздухе и использовать это господство силами, соразмеренными с целью.

Чтобы отрицать эту аксиоматическую истину, — поскольку нельзя отрицать того, что самолеты летают и что разрушительные вещества причиняют разрушения, — необходимо отрицать возможность борьбы за господство в воздухе в том смысле, который я дал этому выражению.

Является очевидным, что для достижения господства в воздухе, т. е. для воспрепятствования совершению полетов противником при одновременном сохранении за собой этой возможности, следует лишить неприятеля всех его летных средств. В данный момент нас не интересует рассмотрение вопроса о том, каким способом можно достичь этой цели; достаточно доказать фактическую возможность достижения ее. А эта возможность существует, так как летные средства противника можно уничтожить либо в воздухе с помощью собственных летных средств, либо на земле — там, где они укрываются или хранятся или производятся — посредством воздушных нападений на наземные цели. С другой стороны, очевидно, что эти действия, направленные к уничтожению летных средств противника, должны вызвать с его стороны противодействие с целью воспрепятствовать развитию их. Действие и противодействие, следовательно — борьба.

Когда я говорю, что воздушная армия должна представлять собой воздушные силы, пригодные к борьбе за завоевание господства в воздухе, я имею в виду именно установить условия ее способности преодолеть противодействие противника и уничтожить неприятельские летные средства.

«Воспрепятствовать совершению полетов противником» не означает воспрепятствовать даже тому, чтобы у противника летали мухи. Несомненно, что чрезвычайно затруднительным было уничтожение всех — в абсолютном смысле слова — летных средств противника. Но господство в воздухе будет завоевано тогда, когда неприятельские летные средства будут сведены к ничтожному количеству, неспособному выполнять какие бы то ни было воздушные действия, имеющие достаточную значимость в общем ходе войны. Морской флот может сказать, что он завоевал господство на море, если даже у неприятеля остались еще плоскодонные лодки; воздушная армия сможет заявить, что она завоевала господство в воздухе, даже если у противника осталось еще несколько экземпляров летательных аппаратов.

Говоря, что господство в воздухе дает возможность совершать полеты перед лицом неприятеля, у которого отнята возможность сделать то же самое, я хочу сказать: «дает возможность совершать полеты, чтобы что-нибудь сделать, перед лицом неприятеля, неспособного в свою очередь сделать что-нибудь во время полета».

Да простят мне мои настойчивые пояснения, что именно я понимаю под выражением «господство в воздухе», но я делаю это потому, что по поводу значения этого выражения обычно возникают обильные недоразумения.

Чрезвычайно часто смешивают «господство в воздухе» с «преобладанием» или «превосходством в воздухе». Но ведь в этом случае речь идет о двух совершенно различных явлениях. Тот, кому принадлежит преобладание или превосходство в воздухе, находится в лучших условиях для завоевания также и господства в воздухе, но до тех пор, пока он его не завоевал, он не обладает им и не может использовать его.

В течение последнего периода войны мы часто слышали утверждение, что мы обладаем господством в воздухе, в то время как мы просто имели преобладание в воздухе; мы не подумали даже использовать это преобладание для завоевания господства в воздухе, так что, несмотря на наше преобладание в воздухе, противник, пользуясь тем, что мы не добились господства в воздухе, продолжал нападать на нас с воздуха вплоть до самого дня перемирия.

Некоторые лица, особенно в самое последнее время, открыли относительное господство в воздухе [71], т. е. господство в воздухе, ограниченное определенной воздушной зоной, смешивая еще раз преобладание с господством. Подобная концепция представляется весьма странной, если учесть радиус действия и скорость передвижения воздушных сил, не позволяющие делить воздушное пространство на ломтики.

Быть сильнее противника в воздухе не значит господствовать в нем, так как «господствовать» исключает какое бы то ни было ограничение и означает — быть полными хозяевами, в то время как, довольствуясь положением сильнейших, довольствуются только потенциальной возможностью, которая в действительности не исключает для менее сильного возможности действовать к ущербу для нас.

В прекрасном итальянском языке нет синонимов: поэтому будем придавать словам то значение, которое они имеют.

Значение, данное мною выражению «господство в воздухе», является именно тем, которое это выражение имеет на итальянском языке.

Поэтому:

воздушная армия представляет собой наиболее подходящее средство для обеспечения победы, независимо от каких бы то ни было иных обстоятельств, если она оказывается способной победить в борьбе за завоевание господства в воздухе и использовать это господство надлежащими силами.

Итак, воздушная армия должна удовлетворять двум условиям, чтобы стать основным фактором победы:

а) быть способной победить в борьбе за завоевание господства в воздухе;

б) быть способной, по завоевании господства в воздухе, использовать его силами, позволяющими сломить материальное и моральное сопротивление противника.

Первое из этих условий является основным, второе — дополнительным.

Действительно, воздушная армия, которая удовлетворяла бы только первому из этих условий, т. е. была бы способна победить в борьбе за завоевание господства в воздухе, но неспособна использовать это господство надлежащими силами, позволяющими сломить сопротивление противника, в состоянии лишь:

а) избавить всю свою территорию и все свои морские пространства от неприятельских воздушных нападений;

б) подвергнуть всю территорию и все морские пространства противника своим воздушным нападениям, не достигая, однако, той силы ударов, какая необходима, чтобы сломить материальное и моральное сопротивление неприятеля.

Это означает, что воздушная армия, удовлетворяющая первому условию, не может решить исход войны — исход, который будет зависеть от других обстоятельств, не связанных с борьбой в воздухе, — в то время как воздушная армия, удовлетворяющая обоим условиям, как основному, так и дополнительному, решает исход войны независимо от каких бы то ни было других обстоятельств.