военная база; как мы и планировали, я начну двигаться на северо–восток.

– Не забудьте, — взволнованно затрещал телефон, — что, по слухам, дельцы с черного рынка якобы живут в развалинах зданий, подвалах и старых бомбоубежищах. Так что если дорога на северо–восток не окажется перспективной, направляйтесь на север, в развалины Чейенна, может быть, там удастся кого– нибудь разыскать. Я полагаю, что в таком большом городе не могло не быть глубоких подвалов, в которых поодиночке, по два человека, можно было найти убежище. И не забывайте о том, что они знают, как маскироваться от железок. Они вынуждены прятаться от них. Эй! Вы меня слышите?

– Я слышу вас, все в порядке, — ответил Николас.

– И у вас есть коробка амальгированных горячим методом рассеивающих частиц для защиты от термотропных машин–убийц. И таблетки, предназначенные для других механизмов — как только тронетесь в путь, разбрасывайте их вокруг себя.

Николас осторожно, с опаской встал на ноги.

И тут–то они и набросились на него. Он услышал их издалека; стоило ему пошевельнуться, и они среагировали на его движение. Он повернулся к ним, сжимая в руке то жалкое оружие, которым снабдили его ребята из пдземного цеха. Первый железка спланировал на него столь стремительно, словно его накачали газом гелием и он совершенно ничего не весил. И поэтому луч самодельного лазерного пистолета Николаса прошел у него под брюхом, не причинив никакого вреда; железка был устаревшего образца.

Опускаясь по спирали, оказался у него за спиной. А в это время другой, похожий на многоножку, на бешеной скорости устремился прямо на него, выставив вперед какую–то штуковину, которая, однако, не стреляла. Железка старался схватить его, Николас увернулся, еще раз выстрелил из своего самодельного оружия и увидел, как от железки отвалились какие–то детали.

Но это не помогло — другой, оказавшийся у него за спиной, подцепил его крюком. Сначала он подумал, что эо конец; железка тащил его этим крюком, и Николас проносился над скалами, поросшими мхом, словно в машине без тормозов. Он попытался освободиться от крюка, но тщетно — тот зацепил его костюм и верхнюю часть спины, и железка наверняка знал, что человек совершенно беззащитен, — он не мог даже пошевельнуться.

А затем он сообразил, что они, собственно, делают.

Они стараются как можно быстрее оттащить его от тоннеля! Первый, набросившийся на него со спины, и второй, хотя и поврежденный, все же сумели завалить вход в тоннель, наглухо его закрыть. Этот железка направил на землю какой–то луч, и земля, и камни, и пучки травы покрылись пузырьками, вскипели, пошел пар, и вход в тоннель исчез, словно его никогда и не было. И первый железка уносил его все дальше и дальше. Вдруг железка остановился, поставил его вертикально, выбил у него из руки радиотелефон и растоптал его своей нижней конечностью. А затем сорвал с него и отобрал все, что у него было — шлем, маску, кислородный баллон, пистолет, скафандр. Он методично срывал все это, и лишь закончив грабеж, остановился, видимо удовлетворенный проделанной работой.

– Вы советские железки? — поинтересовался Николас, переводя дух.

Разумеется, советские, зап–демовские никогда бы…

И вдруг на корпусе того железки, что был к нему поближе, он заметил выбитое клеймо — надпись не кириллицей, не по–русски, а по–английски, слова были отчетливо написаны эмалевыми красками по трафарету — одним уверенным мазком широкой кисти. Но сделали это не в подземном убежище. Это было сделано после того, как железку подняли на поверхность из шахты.

Может быть, железка сделана и в «Том Микс», но затем что–то было изменено, потому что странная надпись гласила:

NБСТВЕННОСТЬ ДЭВИДА ЛАНТАНО

EНВЕНТАРНЫЙ НОМЕР 3–567–587–1

Iикаких претензий

A случае возврата

A отличном или хорошем состоянии

Он все еще с удивлением рассматривал надпись, когда железка вдруг обратился к нему:

– Извините нас, сэр, за то, что мы обошлись с вами столь бесцеремонно, но мы старались как можно быстрее унести вас подальше от тоннеля и в то же время заделать в него вход. Может быть, вы скажете нам откровенно и, таким образом, избавите нас от необходимости и в дальнейшем применять устройства для обнаружения людей: собираются ли и другие жители убежища последовать за вами?

Николас пробормотал:

– Нет.

Я понял вас, — сказал железка и кивнул в знак того, что остался доволен ответом. — Наш следующий вопрос. Что заставило вас прорыть вертикальный тоннель, несмотря на известные вам законы и суровое наказание за их нарушение?

Его спутник, поврежденный, добавил:

– Другими словами, будьте любезны объяснить нам, сэр, почему вы находитесь здесь?

Николас ответил не сразу:

– Я пришел сюда, чтобы кое–что раздобыть.

Будьте добры объяснить нам конкретнее: что скрывается за словом «кое–что»? — спросил неповрежденный железка.

Человек никак не мог сообразить, следует ли ему отвечать им правду или нет; весь окружающий его мир и его странные обитатели, металлические и при этом живые, оказывавшие на него давление и при этом относящиеся к нему с уважением, — все это сбивало Николаса с толку и мешало принять правильное решение.

Мы дадим вам минутку, — сказал невредимый железка, чтобы вы пришли в себя. И все же настаиваем на том, чтобы вы нам ответили. — Он придвинулся к нему, и Николас заметил в его верхней конечности какой–то прибор.

– Это устройство, сэр, позволит всесторонне оценить ваши высказывания; другими словами, сэр, оно определяет правдивость ваших ответов при помощи автономной системы восприятия информации. В этом нет ничего обидного, сэр, обычная процедура.

В мгновение ока железка защелкнул детектор лжи на запястьях Николаса.

– А теперь, сэр, — сказал он, — какие сведения о положении дел здесь, на поверхности Земли, вы передали своим товарищам по убежищу при помощи радиотелефона, дальнейшее использование которого мы только что сделали невозможным?

Николас уклончиво ответил:

– Я… я не знаю.

Поврежденный железка сказал своему напарнику:

– Нет никакой необходимости спрашивать его об этом. Я находился поблизости и записал весь разговор.

– Прокрути запись, — попросил тот.

Николас с негодованием и со страхом услышал, как из динамика, установленного во рту железки, послышалась запись его разговора с ребятами из убежища. Хотя запись и была сделана с расстояния, все слова можно было разобрать; железка, правда, поскрипывал, словно пытался передразнить Николаса Сент–Джеймса.

«Алло, президент Сент–Джеймс, вы уже на поверхности?».

А затем его собственный голос, отвечающий почему–то скороговоркой:

«Да, я на поверхности».

«Так говорите же, расскажите нам, что вы видите!»

«Во–первых, небо серое…»

Ему пришлось выслушать весь разговор от начала и до конца в компании двух железок. И все это