— Скоро пойдет в Кукобой крытый грузовик! Водитель пообещал нас подвезти, так что бежим на автостоянку.

Перед вечером мы уже были в Кукобое. Лейтенант предложил:

— Переночуем у меня, а завтра отправим тебя в Карповское.

— Я поеду в контору МТС, там и переночую. Зачем я буду стеснять твою семью? — ответил я.

— Уже скоро семь, кроме уборщицы, там никого нет. Так что пошли ко мне.

Войдя в маленькую квартиру двухквартирного дома, я понял, что в ней не было возможности разместить даже на одну ночь постороннего человека. В этом я убедился, как только мы оказались в одной из комнат, являющейся одновременно прихожей, кухней и столовой. Еще была спальня для супругов и совсем маленькая детская комната.

— Наташа, нам надо приютить на ночь молодого человека. Это Павел Васильевич Гусев, работавший несколько лет назад главбухом МТС. Он едет в Карповское проведать больную мать.

Супруга бросила на меня внимательный взгляд, засмеялась и обратилась ко мне:

— Павел Васильевич, здравствуйте. Вы так сильно возмужали, что я бы никогда вас не узнала, если бы Володя, мой муж, не представил вас.

— Здравствуйте, Наташа! Я тоже начинаю вспоминать, что в те годы вы работали в райфинотделе, ежегодно бывали у нас в МТС с финансовыми проверками. Но фамилию вашу забыл, — ответил я.

— Это верно, я работала тогда бухгалтером-ревизором райфинотдела. Тогда я была Соколова, а после замужества, в 1939 году, взяла фамилию Володи, стала Смирновой, — сообщила Наташа.

— Вспомнил! Мы даже один раз с вами поссорились. Я не соглашался с вашей формулировкой в акте проверки о допущенном перерасходе денежных средств на командировки. Я настаивал записать так: «… Ввиду непредвиденных командировок по заданию управления МТС облземотдела получился перерасход денежных средств по этой статье…» Но вы не соглашались.

— Я этот случай помню. Но ведь я все же согласилась с вами. Решила: зачем портить репутацию молодому главбуху.

— Наташа, разместим на ночь гостя в детской комнате? — спросил ее Володя.

— Конечно. Сегодня она свободна. Сережа, наш трехлетний сын, уже неделю гостит у бабушки. — Улыбаясь, продолжила: — Она не спешит отправлять его к родителям, а мы не особо настаиваем.

Владимир дополнил супругу:

— У нас есть раскладушка на случай, если теща останется ночевать. — Показал мне детскую комнату, потом продолжил: — Поужинаем, как говорят в народе, чем Бог послал. Наш скромный паек со своего огорода дополняет теща. Поедим да и уляжемся спать. В поезде я плохо переношу ночь, не спится из-за грохота колос и скрипа в вагоне.

— Я тоже, — признался я.

Утром хозяева не отпустили меня без завтрака. Поблагодарив их за гостеприимство, я поспешил в военкомат, чтобы встать на учет.

Женщина, дежурная в военкомате, сообщила мне, что военком в райисполкоме, скоро вернется.

Через полчаса быстрой походкой прошел в свой кабинет военком, козырнувший на мое приветствие. Дежурная сразу зашла к нему, вскоре вышла и обратилась ко мне:

— Товарищ Гусев, зайдите к военкому, он приглашает вас.

— Его фамилия Комаров? — спросил я ее.

— Да, его фамилия Комаров. Вы его знаете? — спросила она меня.

— Осенью 1939 года он отправлял нас, призывников, в армию.

Войдя в кабинет, я представился.

— Товарищ капитан, военнослужащий штаба партизанского движения Брянского фронта Гусев. Представляюсь по случаю прибытия в краткосрочный отпуск по семейным обстоятельствам в село Карповское. Там живет моя тяжелобольная мать.

— Здравствуйте, товарищ Гусев, присаживайтесь, — он показал мне на стул. — Я припоминаю, что осенью 1939 года я провожал команду новобранцев на срочную службу в Красную армию. В той команде был Гусев, главный бухгалтер Кукобойской МТС. А запомнил я это потому, что тогдашний директор Кузьмин уж очень просил меня об отсрочке от призыва своего главного бухгалтера, проработавшего около двух лет и за это время наладившего бухгалтерский учет и финансовую дисциплину. Но доводы директора нельзя было принять во внимание, в тот год призывались учителя и агрономы, пользовавшиеся отсрочками по пять и более лет. — Улыбнувшись, продолжил: — Так это вам я вручал гармонь перед строем призывников?

— Так точно, товарищ капитан. Целую неделю мы под эту гармонь распевали песни в товарном вагоне эшелона, от Бакланки до Проскурова на Украине.

Рассматривая мои документы, капитан спросил:

— Из тыла врага вам дали краткосрочный отпуск?

Я догадался, что военком сомневается в такой возможности. Я объяснил ему:

— Нет, не из тыла врага. После расформирования Курской партизанской кавалерийской бригады имени Котовского, это было в середине июля этого года под Конышевкой Курской области, я был отозван для дальнейшей службы в город Елец Орловской области, в штаб партизанского движения Брянского фронта, который сейчас дислоцируется в городе Орле. Там я служу на офицерской должности, представлен к присвоению офицерского звания.

— Товарищ Гусев, я понял, где вы служите, чем занимаетесь. Поезжайте домой, помогите больной матери, видимо, надо ее определить в больницу. Если потребуется продлить срок отпуска, обращайтесь.

Спасибо, товарищ капитан. Но я дал обещание своему начальнику отдела вернуться из отпуска в срок. У нас предстоят важные мероприятия, не исключено что будет новая передислокация нашей базы МТО ближе к фронту, а я заведую этой базой.

— Товарищ Гусев, желаю Вашей матери быстрейшее выздоровления. Надеюсь, ваш отпуск поможет ей в этом. До свидания. — Он пожал мне руку.

— Товарищ капитан, можно сейчас сделать отметку в моем отпускном удостоверении о прибытии и убытии, чтобы мне не терять время на посещение военкомата еще раз?

— Этого сделать нельзя. Сейчас дежурная сделает отметку только о вашем прибытии. Так что еще раз встретимся. Всего вам доброго. До свидания.

После посещения райвоенкомата я решил зайти в контору МТС, где перед призывом в армию я проработал около двух лет. Надеялся повидаться с моими бывшими руководителями и с работниками бухгалтерии. К моему удивлению, в МТС все руководство уже было обновлено: летом и осенью 1941 года почти все сразу были призваны на фронт. Новый директор оказался в отъезде в один из колхозов, в конторе в этот час оказался лишь главный инженер Белозеров. Он мне сказал, что работает здесь недавно, только три месяца прошло, как выписался из Ярославского госпиталя, в котором лечился несколько месяцев после ранения под Смоленском. Его ранение было заметно по висевшей левой руке.

С Белозеровым мы раньше не встречались, поскольку он работал в другом районе, тоже в МТС. Побеседовав со мною с полчаса, он позвонил куда-то:

— Мария Ивановна, здравствуйте, это Белозеров. Передайте на конюшню Ивану Степановичу, чтобы он положил в сани побольше сена и подъехал на Воронке к конторе. Скажите, что ему предстоит поездка в Карповское, туда он отвезет нашего бывшего главбуха, едущего в отпуск к больной матери.

Положив телефонную трубку, он обратился ко мне:

— Павел Васильевич, извините, через полчаса я должен быть в машинно-тракторной мастерской, заслушать доклады бригадиров о ходе ремонта тракторов и автомобилей. На обратном пути заходите, обещаю отвезти на Бакланку на грузовике. До свидания! — он ушел, а я остался в конторе ждать подводу, чтобы добраться до родного села.

Вскоре приехал Иван Степанович, и мы тронулись в путь.

Иван Степанович был опытным возницей. Он то и дело то кнутом, то вожжами поторапливал Воронка, уже не молодого мерина, объяснив это мне тем, что ему надо к утру вовремя вернуться в Кукобой, чтобы напоить и дать сена директорской Майке. Если ее вовремя не напоишь и не наполнишь ясли сеном, то она будет бесконечно голосить. И не дай Бог об этом узнает директор…

Уже поздно вечером мы добрались до Карповского. На восточной окраине села промелькнула