— Около тридцати минут. Еле нашли вас, товарищ майор, — докладывал связной Власов.

— Через полчаса должен быть взрыв на мосту, если не будет никаких помех, — вслух рассуждал Исаев, взглядом спрашивая мнение комиссара Пузанова. Тот сказал:

— Об обстановке здесь надо бы сообщить Чикаберидзе. И предупредить его: как только выполнят задачу подрывники, группе Корчагина и батальону Васильева как можно скорее пересечь шоссе и отходить на Мануховку.

Исаев приказал Власову:

— Срочно возвращайтесь к Чикаберидзе. Доложите: в селе Глушец появилась вражеская пехотная часть, передвигающаяся к фронту на грузовиках-вездеходах. Мы будем здесь удерживать ее, пока группа Корчагина не взорвет мост. Передайте Чикаберидзе, чтобы после выполнения задания он с батальоном Васильева и группой Корчагина следовал в Мануховку, минуя Глушец. Как только связные от Чикаберидзе доложат мне, что они уже отошли за шоссе, мы оторвемся от противника и направимся туда же. Все! Повтори!

Власов слово в слово повторил приказание.

— Молодец! Выполняй!

Через полчаса мы услышали сначала один, очень сильный взрыв, а чуть позднее последовало еще несколько, послабее.

— Корчагин взорвал мост в точно назначенное время. Сейчас они начнут отход. Разрешите послать связных к Маркелову, чтобы он тоже отводил свой батальон на Мануховку, — доложил Исаеву свои соображения начальник штаба Шадрин.

Исаев недовольным тоном бросил:

— Немедленно послать, товарищ Шадрин! Ведь его надо было информировать об обстановке, сложившейся здесь, сразу же, как только она прояснилась!

— Я все ждал связных от Маркелова, а их все нет. — оправдывался Шадрин.

— Тем более! Связных от Маркелова нет, а начальник штаба и в ус не дует! Возьмите отделение конников и лично скачите к Маркелову. Вместе с Чикаберидзе организуйте отход обоих батальонов и группы Корчагина за шоссе, а потом на Мануховку, — распорядился Исаев.

На КП прибежал Алексеев, обратился к Исаеву:

— Товарищ майор! Оккупанты передают команду о начале марша. Они уже сидят в машинах.

— Они не должны пройти, товарищ Алексеев! Твой батальон обязан их задержать. Иначе не выполним боевой задачи, поставленной нам на последующие дни! Держаться, пока наши батальоны не отойдут за шоссе! На КП остается Гусев, замначштаба. Всем остальным — за мной, в боевые порядки батальона! — скомандовал Исаев.

Батальон Алексеева, заранее выдвинувшийся по приусадебным огородам и занявший огневую позицию в северной части села, маскируясь в подворьях, вытянулся длинной цепью напротив вражеской автоколонны, готовый нанести фланговый удар двумя ротами, а третья рота, усиленная несколькими расчетами противотанковых ружей и тяжелых трофейных пулеметов с бронебойно-зажигательными патронами, вышла навстречу вражеской автоколонне.

Роты Алексеева обрушили на врага плотный огонь. Несколько автомашин противника загорелись, осветив всю колонну. Оккупанты выскакивали из грузовиков и попадали под партизанские пули. Гитлеровские офицеры неистово кричали на своих солдат, стремясь развернуть подразделения в боевой порядок и открыть ответный огонь. Но это им удалось далеко не сразу. Наши роты поливали огнем неприятельские автомашины, около которых, хотя и плохо, но просматривались фигуры немецких солдат, принимавших боевой порядок, маскируясь под автомашинами и около них. Почти час продолжалась перестрелка. Выступление фашистской части из села нами было задержано. Теперь следовало продержаться до тех пор, пока основные силы отряда не отойдут за шоссе.

Убедившись, что батальон Алексеева организованно ведет бой, Исаев возвратился на КП. Спросил, не было ли сообщений от Чикаберидзе и от Шадрина. Я ответил, что никаких известий нет. Он приказал направить отделение конников к Чикаберидзе для уточнения обстановки в районе Кошар. Беспокойство Исаева было не напрасным. Ответный огонь противника по батальону Алексеева все больше нарастал. Оценивая действия противника, Исаев вдруг предположил, какие выводы сейчас делает командир немецкой воинской части. Рассуждал вслух:

— Нападение батальона Алексеева на вражескую часть и поселке Глушец и взрывы в районе Кошары заставили командира фашистской части опасаться нового, более сильного удара партизан. Поэтому он не решился атаковать батальон Алексеева, считая, что до утра лучше отсидеться в селе, отстреливаясь от наседающих партизан. Почему противник, имея двойное превосходство в силах и в огневых средствах, не атакует наш батальон? — И, обращаясь ко мне, он повторил этот вопрос. Я ответил:

— Думаю, противнику не совсем понятна обстановка. Он не знает, какие у партизан силы, но предполагает, что один батальон не мог бы начать такое дерзкое нападение. Поэтому он сейчас уточняет обстановку, а также наличие и расположение наших сил.

— Да, противник рассуждает примерно так. А вывод, товарищ Гусев, один — надо как можно скорее отрываться от противника, ибо днем мы с ним здесь один на один не справимся, — сказал Исаев.

Мы с нетерпением ожидали связных от Чикаберидзе и Шадрина. Вскоре они появились. Сообщили, что оба наши батальона и группа Корчагина отошли за шоссе, обойдя Глушец. Исаев послал меня к Алексееву, чтобы через четверть часа начать выход батальона из боя. Командование и штаб вместе с конной группой перешли на противоположный берег Сейма. Роты Алексеева, повзводно отрываясь от противника и прикрывая друг друга, отошли по льду и сосредоточились в роще, где мы их уже ожидали.

Фашистская часть не преследовала нас, оставаясь до рассвета в селе, даже не покидая занятые рубежи и продолжая постреливать перед собой трассирующими пулями и без конца пускать одну за другой осветительные ракеты.

К утру весь наш отряд сосредоточился в Мануховке. Основная задача, поставленная отряду командованием бригады, была выполнена — в районе Кошары взорван железнодорожный мост, в результате чего железная дорога на участке Ворожба-Конотоп выведена из строя на длительное время. В ночном бою в поселке Глушец батальоном Алексеева уничтожено несколько десятков оккупантов, сожжено пять автомашин. Потери отряда: трое партизан погибли, раненных — семь человек.

Возвратившись перед рассветом в Мануховку, мы решили остановиться здесь на несколько часов, чтобы дать небольшой отдых людям и покормить лошадей. Но как только рассвело, гитлеровская часть выступила из поселка Глушец, намереваясь преследовать нас. Их разведка на вездеходе обстреляла наш конный дозор в нескольких километрах от Мануховки. Мы сели на коней и взяли направление на поселок Дорошевку, чтобы уйти в более лесистую местность с глубокими снегами, куда гитлеровцы вряд ли осмелятся пойти.

Местные жители сообщили нам, что сутки назад в поселке Детский городок, в нескольких километрах от Дорошевки, остановилась маршевая часть противника. Она имеет лишь несколько грузовиков, а в основном — крестьянские подводы. На вооружении у них до десятка легких пулеметов, большинство немецких солдат вооружены винтовками, лишь некоторые имеют автоматы.

Мы провели разведку. Убедились, что сведения, сообщенные местными жителями, достоверны. Было решено силами 1-го батальона и взвода из конной группы напасть на оккупантов. Вместо раненого комбата Васильева командование операцией возложили на заместителя командира отряда Чикаберидзе, а меня послали в качестве его заместителя — начальника штаба.

Незаметно пробравшись через небольшой лесок, мы подошли пилотную к Детскому городку. Полуокружив его, открыли огонь по окнам и входам в помещения. Мы рассчитывали уничтожить врага в поле, вынудив его к отходу. Часть наших сил, в том числе и приданный конный взвод, уже находилась в засаде в полукилометре от поселка. Сначала все шло так, как мы задумали. После первых же выстрелов оккупанты начали выскакивать из помещений во двор, отстреливаясь на ходу. Они беспорядочно, врассыпную стали отходить от поселка в сторону нашей засады. Но несколько групп гитлеровцев засели в помещениях и упорно оборонялись. Пришлось применить противотанковые ружья, чтобы выкурить врагов оттуда. Партизанские «пэтээровцы». стреляя бронебойно-зажигательными пулями, решили эту задачу успешно. Одновременно несколько наших смельчаков, под прикрытием пулеметчиков, подползли под окна и