— Сержант Королев! Лично отвечаете за сохранность содержимого этих ящиков. И всех предупреждаю: если хоть одна бутылка со спиртом исчезнет, на милость командира отряда не рассчитывайте.

— Да я и не собирался открывать эту бутылку, — обиженно сказал Королев. — Уж и пошутить нельзя…

Поблагодарив старушку за сохранение бесценного для нас по тем временам клада, я распорядился о сдаче его в обоз хозчасти и поспешил в штаб, чтобы доложить Исаеву.

— Ай да старушка! Подумайте только, что она нам сохранила! Как все кстати будет госпиталю! Какой подарок мы привезем хирургам! — радовался командир отряда. — Чем же ее отблагодарить?

— Хлеб здесь пекут из картошки пополам с отрубями: оккупанты выгребли все до зернышка. Муки бы ей немного, — предложил я.

Исаев тут же распорядился отправить старушке мешок муки.

Когда мы возвратились на хинельскую базу, Чикаберидзе и меня вызвал начальник штаба бригады Забродин, чтобы получить подробную информацию о результатах рейда и об обстановке в Крупецком и соседних районах. Слушая нас, он наносил на карту новые сведения о противнике, записывал на полях карты подробности о численности и вооружении вражеских гарнизонов, карательных частей и подразделений.

Находясь в штабе бригады, мы заметили напряженность в работе оперативного и разведывательного отделений. Было видно, что они готовили какое-то срочное решение. А обстановка в хинельской зоне во время нашего рейда снова обострилась. Забродин сообщил нам, что крупные силы противника, сосредоточенные вокруг хинельского лесного массива, снова пытаются уничтожить партизанскую группировку, частью сил провели разведку боем наших оборонительных рубежей под Барановкой и Поздняшовкой.

— Наверно, через денек они снова будут наступать на Поздняшовку, — высказал предположение Забродин.

Начштаба не ошибся. Через два дня немцы начали наступление на это селение, обороняемое отрядом имени Боженко.

Наш отряд тоже изготовился к отражению атак противника в Барановке и в Хинели. В этот день враг на нашем участке не наступал, хотя нам было известно, что он подтянул сюда большие силы. Расчет противника был понятен: как только обозначится его успех под Поздняшовкой, начнется наступление на Барановку. Но враг не добился успеха. Отряд имени Боженко в течение 17 декабря отразил несколько вражеских атак и не отступил со своих позиций. Прекратив безуспешное наступление, гитлеровцы отошли от Поздняшовки.

Несмотря на постоянную опасность вражеского нападения на партизанскую зону, командование бригады, оставляя часть сил в обороне, продолжало организовывать боевые рейды отдельными отрядами. В одном из них, по Хомутовскому, Крупецкому и Рыльскому районам, «чапаевцы» участвовали в полном составе.

Это было в начале января 1943 года в Хинельском лесу, где базировалась тогда наша бригада. Помню, как Исаев и Пузанов перед вечером возвратились из штаба бригады в наш отрядный штаб, сразу вызвали командиров и комиссаров батальонов.

Исаев кратко изложил задачу, поставленную командованием бригады нашему отряду: совершить рейд в Крупецкий и Рыльский районы, взорвать нехаевскую и кольтичеевскую мельницы и захватить зерно и муку, подготовленные оккупантами к отправке по железной дороге гитлеровскому интендантству. Такое решение Исаев объяснил тем, что в штаб нашего отряда поступили достоверные разведданные: обе мельницы, работающие круглосуточно, загружены до предела зерном и мукой. Периодически отправляются, сопровождаемые усиленной охраной, обозы с мукой на ближайшие железнодорожные станции, выполняя таким образом указание гитлеровского командования по обеспечению хлебом своей оккупационной армии.

Сообщив обо всем этом командирам и политработникам. Исаев спросил их:

— Так можем ли мы спокойно смотреть как пользуются нашим хлебом враги? — И сам же хрипловатым простуженным голосом отвечал: — Не можем!

Слушая решение Исаева об уничтожении вышеуказанных водяных мельниц, некоторым командирам подразделений хотелось даже выразить командиру отряда своё несогласие: зачем же уничтожать такие нужные для крестьян мельницы? — Но не полагалось обсуждать и ставить под сомнение приказы старшего командира. И они задумались над тем, как же выполнить приказ, при этом не нанести вред сельским жителям — хозяевам этих мельниц.

Нехаевская мельница была за густым лозняком, растущим вдоль правого берега речки Амоньки. Село от речки далековато — километрах в четырех. Охранный отряд мадьяр, около двух взводов, редко наведывался на мельницу в полном составе, почти все время находился в Нехаевке, а мельницу и мучной склад охраняли днем по два, ночью по четыре венгерских солдата. У нас тогда сложилось впечатление, что оккупанты не ожидали здесь партизан, считая, что мы действуем в основном на дорогах, по которым передвигаются в железнодорожных эшелонах или автоколоннами их воинские части, следуемые на фронт. С фронта в основном эвакуировались раненые и обмороженные.

Впрочем, оккупанты были частично правы. Ведь партизаны проводили глубокие рейды по тылам врага, осуществляя операции по уничтожению живой силы противника, передвигающегося с фронта и на фронт, взрывали деревянные и железнодорожные мосты через небольшие реки, магнитными минами подрывали железнодорожные пути и станционные объекты. Так что задача об уничтожении двух водяных мельниц на реках Амонька и Сейм нам казалась нетрудной, но очень важной.

Небольшая группа венгерских солдат, охранявших в ту ночь нехаевскую мельницу и запасы в ней зерна и муки, не оказала нам сопротивления, предпочтя плен, увидев, как больше двухсот партизан батальона Васильева неожиданно вышли из лозняковых зарослей цепью, с винтовками и автоматами на перевес. Основные же силы вражеской охраны почивали в теплых крестьянских хатах в Нехаевке. А караульщики даже не успели запустить ракету, чтобы оповестить основные силы охраны о возникшей опасности.

Мы быстро осмотрели все мельничное хозяйство. Старая мельница дореволюционной постройки работала исправно. Мучной склад забит мешками муки, большая их часть была сложена под открытым небом. Вода у движущегося колеса даже в январские холода не замерзала, шумно бурлила, приводя в движение толстый дубовый вал. Жалко было подкладывать под него взрывчатку. Вражеские войска будут вынуждены в скором времени отступить под натиском Красной Армии, а крестьянам негде будет смолоть зерно.

Весть о предстоящем взрыве мельницы в Нехаевку быстро долетела до ее жителей. Позднее прошел слух о том, что об этом сообщил односельчанам мельничный рабочий — грузчик, посланный туда командиром одной из рот батальона Васильева.

Не прошло и часу, как из села прикатили на взмыленной лошадке четверо стариков. Один из них, с казацкими усами, сразу обратился к командиру отряда Исаеву:

— Товарищ командир, вы же наши защитники, о вашем отряде у селян только хорошее мнение. Но зачем же вы хотите разрушить мельницу?

Удивленный появлением здесь стариков. Исаев спросил:

— А кто вам сообщил об этом?

— Без разведки нам тоже, как и вам, партизанам, никак нельзя, товарищ командир, — отшутился старик, но не сказал, кто принес им эту нерадостную весть.

Исаев сначала был строг и непреклонен в своем решении выполнить приказ командования бригады. Он пытался объяснить старикам необходимость принятого решения:

— Так на фашистов же работает ваша мельница. — ответил он старому казаку.