сынов Израилевых». Если речь идет не о метафоре (что вряд ли) и не о заурядном камнепаде в горах, если все это не выдумка от начала до конца, то очень возможно, что злосчастные азекеяне попали под метеоритный дождь, случающийся чаще всего вследствие дробления очень большого, но не очень прочного метеорита еще довольно высоко в атмосфере.
Событие, напоминающее метеоритный дождь, описано и в 105-й Суре Корана.
Издревле почитаемый мусульманами черный камень в храме Кааба почти наверняка является метеоритом. Образец, по понятным причинам, получить невозможно, хотя и без ученых камень подвергается некоторой «утруске»: говорят, что, зацелованный миллионами паломников, он уже уменьшился по сравнению с первоначальной величиной чуть ли не вдвое.
В этой связи вспоминается, что рассказывают сотрудники Минералогического музея РАН об одном из экспонатов метеоритной коллекции, невзрачном с виду сером камне: «Этот метеорит распался в воздухе на три куска. Один утонул в болоте, второй у нас, а третий местные жители растолкли в порошок и съели». Зачем съели? Наверное, решили, что господь не зря послал им гостинец и надо приобщиться к благодати. Вроде все выжили после этой процедуры, и на том спасибо.
Тит Ливий писал, что около 200 года до н. э. во Фригии упал железный метеорит. Он был перевезен в Рим, где в течение веков служил предметом поклонения. В I веке н. э. Плиний сообщал об упавшем в 465 году до н. э. крупном метеорите, падение которого якобы предсказал философ Анаксагор: «Камень этот показывают и по сей день: он величиной с груженый воз и опаленного цвета… Однако сам факт частого падения камней с неба не подлежит сомнению».
В русской истории первый рассказ о падении метеорита содержится в Лаврентьевской летописи за 1091 год.
Плиний нисколько не преувеличил, говоря о частом падении камней с неба. Правда, такие понятия, как «часто» или «редко», всегда относительны. Действительно, каждый год на Землю падает несколько метеоритов, не успевших сгореть в атмосфере. Однако представим себе размеры Земли, сравним их с полем зрения человека и не станем удивляться тому, что подавляющее большинство людей никогда не видело падения метеорита. Гораздо проще найти давным-давно выпавший метеорит, чем наблюдать его путь по небу и подобрать его еще «свеженьким».
За одну только кайнозойскую эру на Землю выпало предостаточно небесных камней. Можно считать, что на каждом квадратном километре земной поверхности в почвенных слоях находится в среднем один метеорит.
Был случай, когда метеорит нашли в детской песочнице. Конечно, он не выпал прямо в песочницу, а был привезен из карьера вместе с песком. Был случай, когда лот, опущенный с борта научно- исследовательского судна для забора пробы донного грунта, подцепил вместе с грунтом и метеорит. Выпавшие еще в мезозое метеориты находили в мраморах. В Антарктиде есть места, где понемногу сползающий с ледяного купола лед натыкается на скалы и не ползет дальше к океану, а медленно тает – точнее сказать, испаряется под солнечными лучами. Всем известно, как вытаивают, выступая на поверхность, камни из ледников. Точно так же вытаивают из антарктического льда и метеориты, упавшие на ледяной купол, может быть, миллионы лет назад. Организуются даже специальные экспедиции для поиска таких метеоритов. Хорошими «хранилищами» для древних метеоритов являются также каменистые (не песчаные) пустыни.
Около 5 % найденных метеоритов – железные, примерно 70 % – железо-каменные, 1–2% приходится на долю углистых хондритов, представляющих собой рыхлые шлаки, а остальное – чисто каменные метеориты. Впрочем, не исключено, что процент каменных метеоритов на самом деле выше, поскольку их порой трудно отличить на вид от заурядных камней чисто земного происхождения. В прошлые же века, когда люди не могли и мечтать о масс-спектрографах (поскольку не знали, что это такое), им непросто было идентифицировать даже железный метеорит, если только он не упал на их глазах. Ведь самородное железо, не имеющее отношения к камням с неба, все-таки изредка встречается (там, где имеются железные руды и восстановительная среда). Понятно, что это большая экзотика, космическое железо встречается гораздо чаще самородного земного, но об этом знаем мы – и не знали ученые прошлых веков. Ясно, что с идентификацией каменных метеоритов проблем у них было намного больше.
Ничего удивительного нет в том, что наука XVIII века отрицала саму возможность падения камней с неба. «В наше время было бы непростительно верить таким сказкам», «Если бы я сам увидел падение метеорита, то не поверил бы своим глазам», – вот типичные высказывания не каких-то твердолобых обскурантов, а вполне серьезных ученых того времени. Сам Лавуазье представил в 1772 году доклад группы ученых в Парижскую академию наук с заключением о том, что камни, которым приписывается небесное происхождение, суть не что иное, как обыкновенные земные булыжники, черная корка на них – след удара молнии, а «падения камней с неба физически невозможны». В 1790 году во Франции близ городка Барботан упал метеорит, что было документально засвидетельствовано бургомистром и городской ратушей. Известный химик Клод Бертолле откликнулся на это: «Как печально, что целый муниципалитет заносит в протокол народные сказки, выдавая их за действительно виденное, тогда как не только физической причиной, но и вообще ничем разумным это нельзя объяснить», – а Парижская академия выразила издевательское сожаление по поводу того, что Барботан имеет столь глупого бургомистра.
Однако не будем высокомерно посмеиваться над учеными. Что в 1790 году было известно науке о малых телах Солнечной системы? Ровным счетом ничего. Астрономы знали Солнце, Землю, еще шесть планет (включая открытый Гершелем Уран), несколько спутников планет – и все. До открытия первого астероида еще оставалось и лет, а до осознания того факта, что малых планет не одна, не две, не четыре, а великое множество, – и того больше. Бертолле был прав: наука того времени не могла объяснить падение небесных камней ничем разумным. Имелись, правда, свидетельства древних ученых и современных очевидцев, но разве мало было в европейской истории случаев временных массовых помешательств? Видели чертей, кикимор, призраков умерших, ведьм на помелах и прочее, что только может породить человеческое воображение при спящем разуме. Почему бы серьезному ученому XVIII столетия не счесть небесные камни небывальщиной из того же ряда? Пожалуй, он даже должен был так поступить – вплоть до получения более убедительных доказательств.
В 1772 году академик Петербургской академии наук П. Паллас в ходе своей экспедиции обратил внимание на странную массу «самородного железа» весом более 600 кг, найденную местным кузнецом еще в 1749 году. Паллас с большими трудностями доставил ее в Петербург. Масса состояла не из чистого железа, а из железа с каменными (оливиновыми) включениями. Теперь такие метеориты называются палласитами в честь Палласа, а сам привезенный им метеорит и поныне именуется «Палласовым железом». Фрагменты некоторых палласитов очень красивы в виде полированных пластинок и могут служить ювелирными украшениями.
В 1794 году немецкий физик Э. Хладни издал небольшую книжку «О происхождении найденной Палласом и других подобных ей железных масс и о некоторых связанных с этим явлениях природы». В ней и последующих публикациях он убедительно доказывал космическое происхождение Палласова железа и других «упавших с неба» камней. Хладни был не каким-то бургомистром провинциального городка, а серьезным ученым, поэтому отмахнуться от его работ оказалось сложнее. Разгорелась дискуссия, в которой приняли участие многие выдающиеся ученые того времени, в том числе Ольберс и Лаплас. Трудно сказать, как долго сохранялась бы неопределенность, если бы в 1803 году в районе французского города Эгль (опять Франция!) не выпал целый метеоритный дождь из 3000 каменных осколков. Лишь после исследования данного феномена ученый мир признал: падение камней с неба возможно. Не забудем, что к тому времени были уже открыты Церера и Паллада. Ученым оставалось сделать лишь один логический шаг: предположить, что в Солнечной системе могут существовать и другие тела, не являющиеся спутниками планет, и что эти тела могут быть сколь угодно малыми. А если так, то почему бы им иногда не сталкиваться с Землей и не выпадать на нее в виде метеоритов?
С этого времени берет свое начало метеоритика – наука на стыке астрономии и геологии. Соответственно, занимаются ею либо астрономы, либо геологи. Материал для изучения постоянно пополняется, так как, во-первых, находятся метеориты, упавшие давным-давно, а во-вторых, падают новые метеориты.
Найденный метеорит называется (надо же его как-то назвать) по имени ближайшего к месту находки населенного пункта, а если такового нет, то берется любой местный топоним, например название горы,
