начался кошмар. Мы не могли спуститься с ринга. Окончательно взбесившиеся зрители орали: «Прикончить этого Тодзё». Похоже, у них фамилия «Того» ассоциировалась с «Тодзё»[5] … Тут примчалось подразделение полиции по пресечению общественных беспорядков…», — рассказал журналисту Ояма.

Вот теперь реакция аудитории понятна: американцы, как и европейцы, и россияне, всегда соблюдали в такого рода поединках неписаные правила, одно из которых запрещало бить в пах и вообще ниже пояса. И можно сказать, что Глюк явно здесь подсоврал, дабы лишний раз не злить американцев, которых он своей книгой пытался побудить к занятиям будо и, прежде всего, каратэ Оямы.

Далее Глюк пишет, что после этого случая вызов на двухминутный бой противника из зрительского зала стал стандартным трюком японцев, и что за 6 месяцев выступлений в 32–х штатах США, Ояма обнаружил, что американцы — «прекрасные спортсмены и хорошие проигравшие». Глюк строит текст так, чтобы показать, что два описанных им следующих боя — не более чем примеры, из целого ряда боев. Однако, как мы уже с вами знаем, сам Ояма утверждал, что провел всего три поединка.

Самую быструю победу, согласно Глюку, Ояма одержал в Чикаго в бою против Дэна Календара, ста двадцати килограммового богатыря, бывшего профессионального борца и инструктора полицейской школы по дзюдо и боксу. По ожиданиям каратиста, этот бой должен был оказаться самым тяжелым. Американец был очень хладнокровный, двигался очень легко и быстро, свободно переходя от бокса к дзюдо и наоборот. Он прекрасно знал, как использовать свое колоссальное преимущество в весе. Как рассказывал потом Ояма, он даже не сообразил, как все произошло, так как действовал на чистом автомате. Дэн атаковал его правым «крюком», за которым должен был последовать либо нокаутирующий удар слева, либо дзюдоистский захват. Каратист блокировал «крюк» левым ребром ладони, затем взмахнул рукой вверх и подпрыгнул, чтобы подняться выше роста противника, и нанес два молниеносных удара ребром той же левой ладони: один в незащищенное горло Дэна, второй — в висок (кажется, это из области кино…). После этого Дэн упал, причем его левая рука так и замерла у подбородка для защиты от удара каратиста справа, который так и не последовал… Он провел без сознания почти два часа после всего лишь десяти секунд на ринге… Заключение Оямы: чем больше противник, тем громче падает.

Самым тяжелым боем для каратиста оказался поединок с боксером, практически равным ему ростом и весом, по фамилии Бекер. Бекер умел прекрасно двигаться по рингу, и когда Ояма наносил удар кулаком, он, как правило, успевал уже уйти. Гоняясь за боксером, японец даже умудрился выпасть из ринга: «Я промахнулся в ударе и поскользнулся. Он заставил меня нападать с помощью приемов искусства, рассчитанного на оборону», — рассказывал он. Но и Бекер не мог нанести ему урона. Даже когда он попадал в японца, его удары оказывались недостаточно сильными, чтобы свалить его. И все же время играло на Бекера — по очкам он выигрывал. Ояма отмахивался от бесконечных джебов противника, как от назойливых мух, но нанести решающий удар никак не мог. Толпа шумно болела за американца. Он не был хорош в длинных прыжковых выпадах и, чтобы достать противника, был вынужден делать по несколько прыжков вперед, а Бекер легко и непринужденно оттанцовывал от его атак. Неожиданно каратист отпрыгнул назад. Такого маневра боксер не ожидал, и, прежде чем он сообразил, что за этим может последовать, Ояма с длинным прыжком вперед нанес ему укол вытянутыми пальцами в солнечное сплетение. Нокаут. Всего за несколько секунд до окончания победного для Бекера боя…

«Бекер никогда бы не проиграл уличной драки, — вспоминал впоследствии Ояма. — Он был для этого слишком хладнокровным, слишком умным. Какой же это был бой! Какой же каратист мог бы из него получиться!»

Описаний этих двух боев в интервью Оямы нет, но, по крайней мере, поединок с Бекером действительно имел место и проходил, судя по всему, именно так, как описывает американский популяризатор будо.

В журнале «Фуруконтакто каратэ» была опубликована заметка японского специалиста по шутингу (современный вид контактного единоборства) Накамуры Ёринаги, который во время преподавания в США познакомился с мастером дзюдзюцу, нисэем по имени Мицу Ямасита из Лос–Анджелеса, видевшим бой Оямы с боксером по телевизору.

По словам Ямаситы, Ояма, облаченный в каратэги, поднялся на ринг, где его уже поджидал боксер. Японец занял низкую прочную каратистскую стойку и застыл на месте. Его руки были без перчаток. Боксер двинулся на него, умело используя «челнок» и постоянно атакуя левым прямым. Его удары были очень быстрыми. Ояма не успевал контратаковать и потому выжидал, пока противник раскроется. Несколько его попыток достать боксера в выпаде ни к чему не привели. Как вспоминает Ямасита, по его лицу было явно видно, что он очень раздражен. Потом он, видимо, окончательно потеряв всякое терпение, неожиданно сделал длинный выпад вперед и нанес удар «рукой–копьем». Этот удар попал точно в солнечное сплетение, и боксер оказался в нокауте.

Накамура обратился к знаменитому ученику мастера Ояме Сигэру с просьбой дать оценку фактам, изложенным Ямаситой. Сигэру, ознакомившись с его показаниями, высказал предположение, что свидетель поединка что-то напутал. По его мнению, скорее всего, Ояма нанес боксеру удар гяку–дзуки кулаком. В те времена он действительно обладал страшным гяку–дзуки, перед которым не смог бы устоять ни один противник. А вот нукитэ в своем додзё он наносил только по глазам и никогда не пытался пробить пальцами солнечное сплетение. Как полагает Сигэру, Ояма просто держал руки разжатыми в боевой изготовке и нанес гяку–дзуки со сжатием кулака с прыжком вперед, а зритель, не знакомый с тонкостями каратэ, просто не уловил этого нюанса.

Действительно, прямой удар пальцами в солнечное сплетение — штука весьма экзотическая, и здесь есть все основания для сомнений. Но, все-таки, об использовании этого приема говорят сразу два разных источника, из которых один видел этот прием воочию, а второй исходил из рассказов каратиста. Так что, остается только надеяться, что в будущем мы найдем еще какие-то материалы, которые окончательно прояснят, каким же приемом реально Ояма нокаутировал Бекера.

Вот, собственно, и все, что мы имеем о боях Оямы Масутацу с профессиональными борцами и боксерами. Осталось только прояснить, откуда же взялось число противников, якобы уложенных каратистом с одного удара, — 270. Это, впрочем, совсем нетрудно. Достаточно только внимательно прочитать редакционное представление автора в книге самого Оямы «Дайнамикку каратэ» («Динамичное каратэ»). А там говорится: «В 1952 г. вместе с представителем дзюдо Эндо Кокити отправился в США в качестве представителя каратэ, провел 270 выступлений в различных городах, 7 раз выступал на телевидении… Во время поездки по США принял вызовы и провел поединки с двумя профессиональными борцами и одним профессиональным боксером и всех победил…».

Знакомясь с работами по истории боевых искусств, постоянно сталкиваешься с тем, что историю той или иной школы подменяют биографией основателя. Вполне справедливо это утверждение и в отношении очерков истории Кёкусинкай, авторы которых в своем превознесении Оямы зачастую забывают хотя бы упомянуть имена его соратников, не говоря уже о том, чтобы отразить их вклад в становление и развитие этой школы. Конечно, роль Оямы Масутацу в становлении Кёкусинкай исключительно велика. Ояма — фигура гигантского размера, великий мастер, прекрасный организатор и педагог. Только подумайте: каким колоссальным зарядом энергии, какой харизмой должен был он обладать, чтобы привлечь в свой зал сотни людей, взрастить целую плеяду первоклассных специалистов и создать гигантскую организацию, имеющую своих представителей практически во всех странах мира?

И все же приписывать создание Кёкусинкай одному лишь Ояме мне кажется ошибкой. Давайте задумаемся: а что, собственно, представляет собой Кёкусин? Думаю, что Кёкусинкай как школу, которая