окупятся немедленно, сегодня же.

Как известно, открытие Колумбом Америки не обошлось без издержек для человечества. Однако не надо быть ученым-историком, чтобы осознать, что без великих географических открытий, необычайно ускоривших общественный прогресс и вовлекших в его орбиту народы всех континентов, история человечества за истекшие столетия выглядела бы несравненно бледнее.

Проникновение в космос, как и другие великие мероприятия человечества, нельзя рассматривать только сквозь призму повседневных интересов и текущей практики. Если бы люди на протяжении истории руководствовались лишь удовлетворением своих повседневных нужд, то, наверное, человечество до сих пор вело бы пещерный образ жизни.

Для объективной оценки крупных поворотных событий, меняющих курс истории, которые Стефан Цвейг столь выразительно назвал «звездными часами человечества», необходимо хотя бы мысленно выйти за пределы забот и надежд лишь одного поколения людей.

Конечно, любой космический полет связан с определенным риском, особенно первый испытательный полет на новом корабле. За многие достижения, способствующие прогрессу, человечеству приходится платить дорогой ценой, нередко – ценой жизни лучших своих сынов. Но движение по пути прогресса неодолимо. Эстафету научного подвига подхватывают другие и, верные памяти товарищей, идут дальше…»

Это – наша эстафета. Надо идти дальше. И мы уйдем за пределы ближнего космоса. Мы полетим на планеты.

У каждой планеты будет свой Колумб. Ведь это так похоже: долгие дни плавания по безбрежному океану, и вдруг на горизонте возникает какая-то земная твердь, и впервые нога человеческая печатает следы на песчаной отмели. Однако есть разница принципиальная: Христофор Колумб плыл, не ведая, где найдет он эту твердь; колумбы космоса пойдут к цели по траекториям, проложенным с точностью железнодорожного рельса. Они не спутают Америку с Индией, им предстоит наново открыть открытое, – но разве меньше их подвиг?

Как ни странно, среди специалистов в области астрономии и космонавтики существуют разные мнения относительно обозримого будущего в исследовании планет и их естественных спутников в нашей Солнечной системе. Одни считают, что исследования надо возложить на плечи межпланетных станций. Постепенное их совершенствование приведет, если потребуется, к узкой специализации, подобно тому как специализированы сегодня околоземные спутники. Мы сможем отправлять, например, на Марс станции биологические, метеорологические, геохимические (точнее, марсохимические) и т. п. Этот путь, считают они, и безопаснее и дешевле, чем пилотируемые экспедиции космонавтов.

Относительно последнего утверждения спору нет: действительно, и безопаснее и дешевле. Но, говорят их оппоненты, как ни совершенны будут автоматы, они никогда не смогут полностью заменить людей, поскольку они не могут быть наделены (в обозримом будущем; дальше – посмотрим) творческим началом.

Я не случайно написал, что спор такой, как ни странно, существует. Это действительно странно, поскольку сторонники первой, «автоматической» точки зрения, помимо того, что они астрономы, «космики», радиоинженеры, кибернетики, экономисты. – они же еще просто люди, земляне. Неужели они всерьез могут представить себе, что человек способен, уютно разместившись в мягких креслах у красивых пультов, нажимать яркие кнопочки, посылать роботов во все уголки Вселенной и не сделать даже попытки самому отправиться в межпланетное путешествие? Да никогда в жизни! И дело вовсе не в том, что человек сможет сделать нечто, чего не сделает автомат. Не это важно, в конце концов. Отказ человека от такого полета был бы чудовищным духовным крушением человечества. Это было бы настоящим предательством по отношению к многовековой мечте наших предков, дурным примером для наших потомков. Тут нет места для дискуссий: люди обязательно полетят не только на планеты, но и за пределы Солнечной системы. Другое дело – как, когда, какую тактику они изберут.

Некая общая тенденция наметилась прямо со дня рождения космической эры. Сначала полетел простой, дешевый спутник. Он позволил отработать систему связи, траекторных измерений и т. п. Это была школа прежде всего для Земли. Затем опыты с живыми объектами. Потом надо было научиться возвращать корабль с орбиты. Все это была подготовительная работа перед полетом человека, и, когда она была закончена, полетел человек.

То же с Луной. Сначала автомат научился просто попадать в Луну, затем Луну облетели, осмотрели, отфотографировали. «Луна-9» совершила первую мягкую посадку, передала панораму поверхности. «Сервейер-3» прорыл маленьким ковшиком бороздку в лунном грунте, дал первые сведения о его структуре. Это тоже была подготовка, вслед за которой настало время лунных экспедиций.

Космические автоматы всегда выполняли почетную роль первопроходцев, и никто не посягает на их лавры. Исследование планет тоже начато ими. Только благодаря им мы узнали об основных природных условиях Венеры. У нас есть сделанная ими уникальная панорама ее поверхности. Автоматический робот принес на Землю первый портрет Меркурия. Сегодня уже существует довольно подробный марсианский глобус и мы знаем, как выглядит ландшафт красной планеты. Получены снимки двух спутников Марса. Мы видели «крупным планом» Юпитер, сфотографированы четыре из двенадцати его спутников: Ио, Европа, Ганимед и Каллисто. В октябре 1979 года межпланетная станция «Пионер-11» подошла к Сатурну, и нам удалось узнать много нового и об этой далекой планете. Вы даже не представляете, насколько далекой: сигнал бортового радиопередатчика «Пионера-11» шел к нам полтора часа!

Все это – тоже подготовительная работа перед межпланетными экспедициями землян. Она только начата и завершится, наверное, не так скоро, как бы нам хотелось. Ведь чем сложнее задача, тем основательнее должна быть подготовка. Для полета Гагарина, если считать от первого спутника, потребовалось три года и шесть месяцев; для лунной экспедиции, если считать от первого лунника, – уже девять лет и десять месяцев. Судя по этим цифрам, сложности возрастают в квадрате. Если так, марсианская экспедиция отправится в путь где-то в самом конце нашего века.

Стоп! Мы же договорились не заниматься прогнозами. Важно, что она отправится. Да, кстати, а почему именно марсианская экспедиция? Почему не лететь сперва на Венеру, ведь Венера ближе: минимальное расстояние до Земли – 38 миллионов километров, а до Марса – 56.

Алексей Максимович Горький, выступая в 1928 году в Баку, сказал с улыбкой: «…Люди еще полезут на Марс». Совершенно с ним согласен: непременно полезут! Уверен, что Марс будет первой планетой Солнечной системы, на которую ступит нога человека. Мир Венеры столь суров, что представить себе человека на Венере, даже вооруженного самой совершенной техникой, все-таки трудно. Каким должен быть огненный батискаф, жаропрочный самоходный аппарат или скафандр, чтобы работать при давлении до 100 атмосфер и температуре в 500 градусов? Это главное препятствие. Есть и другие, пусть менее важные, но не учитывать которые тоже нельзя. Вторая космическая скорость на Венере, которую необходимо развить, чтобы вырваться из пут ее тяготения при возвращении, – 10,2 километра в секунду. Для Марса – 5 километров в секунду. Это очень существенная разница.

Марс лучше изучен сегодня. Разумеется, по природным условиям Марс тоже не Гурзуф и не Гагра, но согласитесь, что уберечься от 100-градусного мороза легче, чем от 500-градусной жары.

Что же касается прогнозирования сроков старта марсианской экспедиции, то прогноз тут неуместен еще по одной причине. В отличие от Луны, например, равно доступной нам в любое время, сроки полета на красную планету диктуются взаимным расположением Земли и Марса. Это справедливо, как вы понимаете, не только для Марса, а для любых спутников Солнца и разных космических гостей, периодически навещающих солнечную семью. В 1986 году, например, в 100 585 километрах от Земли пройдет комета Галлея – довольно редкая небесная гостья, которую земляне могут видеть лишь один раз в 76 лет. Есть проект посылки космического аппарата в окрестности кометы для ее изучения. Если он опоздает, следующей встречи ждать придется до 2062 года. Увы, не наши инженерные таланты, а именно благоприятное расположение планет позволило выбрать такую траекторию для «Пионера-11», при которой он пролетал и вблизи Юпитера, и вблизи Сатурна, а «Маринеру-10» – исследовать в одном полете и Венеру и Меркурий.

Разумеется, поскольку Солнце диктует законы движения небесных тел в пределах своей системы и законы эти нам известны, можно рассчитать траекторию полета к любому небесному ее телу на любой день старта. Но в сравнении с оптимальной траекторией энергетические затраты и сроки экспедиции возрастают