Точно известно, что на начальном этапе призывной системы ситуация с римской армией была иной. Во время какой-нибудь очередной войны с соседями-италийцами, римлянин мог записаться в легион, повоевать и вовремя вернуться домой к сбору урожая. После того как границы республики расширилась, войны стали проводиться все дальше от дома, а их продолжительность все увеличивалась. К концу II века до н. э. требовалось постоянное присутствие римских гарнизонов в Испании, Трансальпийской Галлии и Македонии, независимо от того, проводились ли там боевые операции или нет.
Долгие годы постоянной военной службы ложились тяжким бременем на владельца небольшого хозяйства, которое зачастую приходило в упадок за время его отсутствия. В то же самое время заморские войны обогатили римскую элиту, которая скупала большие участки италийской земли, чтобы построить там роскошные поместья, на которых теперь трудились рабы. Дешевый труд рабов стал одним из результатов римских побед. С каждым годом Рим вел все больше войн, которые к тому же становились все продолжительнее, а это приводило к тому, что призванные в легионы граждане оказывались оторванными от своих небольших хозяйств в течение нескольких лет подряд. Залезая в долги и не имея возможности расплатиться, они были вынуждены продавать свою собственность, которая переходила в руки хозяев больших поместий или латифундий. С каждой такой продажей число людей, имеющих право служить в армии, уменьшалось.
Мы не располагаем точными данными, чтобы оценить, насколько сократились мобилизационные ресурсы Рима в этот период. Возможно, наши источники преувеличивают эту проблему, но во всяком случае ясно дают понять, что эта тенденция тревожила римское общество. Эту проблему пытался решить с помощью своих реформ Тиберий Гракх в 133 г. до н. э., когда хотел перераспределить общественную землю для увеличения числа мелких собственников, из которых формировалась основа легионов.
Беспокойство все возрастало не только из-за сокращения людских ресурсов, но так же из-за падения уровня профессионализма римской армии, начиная с середины II века до н. э. Ухудшение боевой подготовки римских солдат было столь же серьезным, как уменьшение их количества. К тому же желающих служить в легионах становилось все меньше. Хотя об этой тенденции мы можем судить лишь по отдельным характерным случаям вроде того, что случился в 151 г. до н. э.[26] Надежды сената на то, что Марий потеряет поддержку, как только начнет набирать солдат из бедноты, так же свидетельствуют о непопулярности военной службы в это время. Даже если служба не приводила к финансовому краху и нищете, обязанность отправляться в армию сама по себе могла вызывать возмущение. Набор
Обязанность всех граждан, обладавших достаточной собственностью, проходить военную службу, когда того требовало государство, никогда официально не отменялась. Армии набирались и после Мария, но неясно, насколько этот процесс теперь походил на традиционный набор. Маловероятно, чтобы теперь обращали внимание на имущественный ценз. В I веке до н. э. и на протяжении всей остальной истории Рима вплоть до его заката набор в армию всегда был очень непопулярным. Возможно, Марий был не первым, кто начал набирать добровольцев из числа пролетариев, но он первым начал это делать открыто. Сo 107 г. до н. э. подавляющее большинство легионеров набиралось уже из бедняков — предпочтение по возможности отдавалось сельской бедноте, поскольку ее считали более подходящей, чем городскую. Армия как объединение различных слоев римского общества, сражавшихся за свою республику, перестала существовать.
Войско, которым Марий командовал в Нумидии, представляло собой смесь его новых рекрутов, набранных в основном из пролетариев, с частью прежней армии, набранной по традиционной системе. Прибыв в провинцию, Марию пришлось потратить часть времени на их объединение в согласованно действующее целое с помощью тренировок, после чего он дал войскам возможность добиться легких побед, разоряя плодородный, но плохо защищенный регион Нумидии.
На протяжении всей кампании Марий требовал, чтобы его солдаты находились в состоянии повышенной боеготовности и всегда следовали тем правилам, которые он установил. Тем не менее он не был придирчивым командиром, и дисциплина в его легионах не считалась слишком строгой по римским меркам. Саллюстий сообщает нам, что Марий предпочитал руководить своими солдатами больше взывая к «их чувству стыда, а не с помощью наказаний».
При этом от солдат требовалось немало. Как и в то время, когда Марий служил легатом, так и теперь он продолжал делать все для того, чтобы обоз армии был как можно меньше. Запрещалось иметь предметы роскоши, и легионеры должны были носить все свои вещи у себя на спине, поскольку им не дозволялось иметь рабов или вьючных животных. Марий ввел (или, вероятнее, сделал нормой) следующее: каждый солдат должен был привязать свой кожаный мешок к палке с крестовиной и носить его на спине. Этот метод позволял в случае необходимости быстро бросить мешок. В итоге легионеры оказались настолько перегружены, что их прозвали «мулами Мария». Полководец внимательно следил за соблюдением правил и всегда сам подавал пример, разделяя все трудности воинской службы со своими солдатами. Он ел такой же хлеб, как его легионеры, и жил в таких же условиях. У него была привычка лично проверять, как часовые охраняют лагерь, но не из-за того, что он не доверял подчиненным, а для того, чтобы солдаты знали, что он бодрствует, пока они находятся на дежурстве. Он честно говорил с людьми любого ранга, если считал нужным кого-то раскритиковать или, наоборот, выразить одобрение и наградить. Его уважали как жесткого, но справедливого командира.{122}
После разгрома Югурты армия, находившаяся в Африке, была демобилизована, и для войны с северными варварами Марий принял командование над войском, набранным Рутилием Руфом, консула 105 г. до н. э., поскольку счел, что эти легионы подходят для новой кампании лучше, чем его собственные солдаты.
Часть бойцов африканской армии служили с самого начала войны, а набранные недавно довольствовались полученной славой и обещанной Марием добычей и не горели желанием участвовать в очередной тяжелой кампании. Солдаты Руфа, вероятно, также были набраны главным образом из пролетариев, и Марий пригласил инструкторов из гладиаторских школ для обучения их владению оружием. Эти методики, по которым обучение рекрутов начиналось с нанесения ударов по шестифутовому столбу, а затем следовали сражения с живым противником, — станут стандартными в армии на многие века.
Поначалу солдат пользовался деревянным мечом и ивовым щитом, которые были тяжелее боевых. Это делалось для развития его физических данных. Традиционно считалось, что любого гражданина, которого могли призвать на военную службу, обучать владению оружием должен был его отец. Само оружие являлось семейной собственностью и часто передавалось по наследству. Теперь государство обеспечивало легионера снаряжением и занималось его боевой подготовкой. Это являлось очередным признаком перехода армии на профессиональную основу.{123}
Возможно, солдаты Руфа были лучше подготовлены и дисциплинированы, чем африканская армия. Их набирали и тренировали для борьбы с кимврами и тевтонами, тактика боевых действий которых заметно отличалась от той, что применяли нумидийцы. Однако Марий руководил ими точно так же, как командовал легионами в Африке. Он начал проводить тренировки, уделяя особое внимание физической подготовке и проводя регулярные марш-броски. Как и в Африке, солдаты должны были сами носить вещи и готовить свою еду. Марий был жестким командиром, награждал за хорошее поведение и сурово наказывал за проступки.
В одном таком инциденте участвовал его племянник Гай Лузий, который служил офицером, возможно, трибуном. Он неоднократно пытался соблазнить одного из солдат, служившего под его командованием, но всякий раз получал отказ. Когда, наконец, он вызвал легионера в свою палатку и напал на него, последний, некто Требоний, вытащил меч и убил Гая Лузия. Солдат был отдан под суд за убийство старшего офицера, где его рассказ был подкреплен свидетельствами его товарищей. Марий не только отклонил обвинение, но и лично преподнес солдату гражданский венок за то, что тот стойко защищал свою честь.
