…Поздним зимним вечером Давид шел домой из театра, радостно возбужденный музыкой, блеском люстр, той особенней атмосферой зрительного зала, которая действует на настоящих театралов не меньше, чем самый спектакль. Мелодии оперы звучали еще в памяти, и легкий снег падал будто в такт неслышным аккордам. Было скользко на мостовой, кучер не справился с лошадьми. Давид, погруженный в свои мысли, не понял, что происходит; да и не так легко в семьдесят семь лет быстро отскочить в сторону. Сбитый ударом дышла, он упал, и шелковый его цилиндр далеко откатился по обледенелой мостовой.

Его подняли, перенесли в дом. Вызванный врач только покачал головой: годы, сердце… трудно сказать что-нибудь определенное.

Все же Давид оправился от удара. Ему стало лучше, но всего на несколько недель. Жизнь, прожитая Давидом, была такой долгой. Да и одна ли была жизнь? Он вспоминал себя молодым и уже знаменитым, в кружевах и шелковом камзоле, гордым первыми учениками и еще непривычной славой, — разве «Велизарий», «Горации», «Брут» — это не целая жизнь? Вспоминал себя на трибуне Конвента в отблесках дрожащих свечей, трехветное полотнище за спиною, начатого «Марата» в мастерской на мольберте… И это целая жизнь. А потом — Наполеон, колоссальные полотна, слава без радости, ордена, почести и, наконец, изгнание. А несколько сот учеников? Не слишком ли все это для одного человека? Жизней было много, но сердце оставалось одно, пылкое и восторженное сердце Луи Давида. Сейчас оно подолгу и мучительно болело, теснило грудь, билось тяжело и неровно…

Сил становилось все меньше. Давид лежал неподвижно, руки тосковали по работе. Ведь он так мечтал умереть с кистью в руке.

Но умер он в постели, так и не вернувшись к мольберту. 29 декабря 1825 года живописец Луи Давид перестал дышать.

Французские власти отказались дать разрешение на похороны Давида во Франции. Его похоронили в Брюсселе. Несколько раз просьбы возобновлялись. Но и Карл X и Луи Филипп отказали. Лишь сердце Давида разрешили похоронить на Пер-Лашез.

Давид оставался монтаньяром для королей. Жизнь живописца в его полотнах. А эти полотна говорили о том, о чем не хотелось помнить монархам. Они говорили о революции, о гордой и сладостной для патриотов борьбе за свободу. Ведь Давид в первый раз за всю историю Франции сделал кисть оружием революционера.

Что говорить, в своей борьбе он не шел до конца, он был человеком своего времени и своего сословия, со всеми слабостями своей эпохи. Но история судит человека за его дела, за то, что он оставляет истории.

О Великой французской революции написаны многие сотни книг. И все же мертвый Марат на картине Давида на все века останется непревзойденным свидетельством времени. Жизнь и смерть за свободу, гибель, перевоплотившаяся в памятник человеческой доблести, горячая кровь на пути великих свершений, наивное и благородное стремление облечь современность в строгие формы древности — все осталось жить в картинах Давида революционных лет. Для своих современников он был пророком, в его картинах звучали мысли будущего. Был он для них и поэтом, воплотившим идеалы эпохи в отточенные и мужественные образы. А для потомков он стал единственным художником, донесшим до них суровое лицо своего времени.

Он умер в изгнании. Даже «Марат» остался в Брюсселе. «Ле Пеллетье» вообще не сохранился, но остались многие картины, остались свидетельства жизни живописца, первого в мире великого живописца, ставшего революционером.

Сердце Давида осталось во Франции.

1746, 26 мая — Женитьба Мориса Луи Давида, коммерсанта, на Мари Женевьеве Бюрон.

1748, 30 августа — Рождение Жака Луи Давида.

1755–1757 — Давид учится в частном пансионе.

1764 — Давид посещает Буше.

1767 — Принят в Королевскую академию.

1771 — Картина «Бой Марса с Минервой» — вторая премия.

1771–1774 — Ежегодно участвует в конкурсе на Римскую премию. Пишет первые заказные портреты. В 1774 году получает премию за картину «Антиох, сын Селевка».

1775 — Отъезд в Италию.

1775–1780 — Живет в Италии, в Риме. Создает ряд композиций на античные сюжеты, пишет портреты, тщательно изучает искусство древности и Рафаэля. Посещает Помпеи.

1780 — По возвращении в Париж Давид работает над «Велизарием» и портретом Потоцкого.

1781 — Принят в число «причисленных» к академии. Выставляет «Велизария» в салоне.

1782, 16 мая — Женитьба Давида на Маргарите Шарлотте Пекуль.

1783 — Давид избран академиком. В салоне выставляет «Андромаху».

1784 — Отъезд в Рим для работы над «Клятвой Горациев».

1785 — Давид выставляет «Горациев» в салоне.

1786–1789 — Работает над картинами «Смерть Сократа», «Парис и Елена», портретом Лавуазье и другими. Занимается с учениками.

1789 — Вскоре после начала революции выставляет в салоне «Брута».

1790, 4 февраля — Становится членом Якобинского клуба.

25 февраля — Читает в собрании представителей города Парижа докладную записку о реорганизации академии.

28 октября — Якобинский клуб поручает Давиду написать «Клятву в зале для игры в мяч».

1791 — Работает над «Клятвой», ведет напряженную борьбу против академии. Участвует в организации первого свободного салона. Организует торжественное перенесение праха Вольтера в Пантеон.

1792, 17 сентября — Избран членом Национального конвента. 18 октября — Давид — член Комиссии искусств и Комитета просвещения.

1793, январь — Давид голосует за казнь короля. Организует торжественные похороны Ле Пеллетье.

29 марта — Подносит «Ле Пеллетье» Конвенту.

12 июля — Навещает больного Марата.

13 июля — Смерть Марата. Давид руководит устройством похорон, начинает работать над картиной «Смерть Марата».

8 августа — Закрытие академии.

20 августа — Праздник братства, организованный по замыслу и программе Давида.

Сентябрь — Давид — член Комитета общественной безопасности.

15 ноября — Давид подносит Конвенту картину «Смерть Марата».