опять вставлю тебе камень…

— Тише, господин Михель! — торжественно сказал Петер и, отступив на шаг, протянул навстречу Михелю стеклянную палочку. — На этот раз в дураках останешься ты!

Михель стал вдруг таять на глазах: он становился всё меньше и меньше, потом с криком упал и стал кататься по полу.

А все сердца вокруг загудели и застучали, как часы в мастерской часовщика…

Петер задрожал. Он выскочил из кладовки и кинулся из дома. Небо затянуло чёрными тучами, и началась страшная гроза.

Молнии ударяли в землю то справа, то слева, расщепляя могучие деревья, но Петер счастливо добежал до владений Стеклянного гнома.

Его сердце билось и радовалось тому, что билось! Мысленно оглянулся Петер на свою жизнь и ужаснулся, как ужасался грозе, которая бушевала вокруг. Он подумал о фрау Лизбет, о своей дорогой жене, которую погубил из-за жадности. Самому себе представился он страшным извергом и горько заплакал…

Стеклянный гном уже сидел под елью с трубкой в зубах. Он выглядел более приветливым.

— Что ты плачешь, угольщик? — спросил он. — Разве ты не вернул своё сердце? Или в груди твоей камень?

— О господин! — вздохнул Петер. — Когда в моей груди был камень, я никогда не плакал! А сейчас у меня просто сердце разрывается! Что я наделал! Своих должников я сделал нищими, на больных и бедных натравливал собак, и — вы это сами видели — как я ударил жену…

— Ты очень плохо вёл себя, Петер! — сказал человечек. — Деньги и безделье испортили тебя. Твоё сердце стало каменным, оно не знало более ни радости, ни боли, ни сострадания! Но раскаянье очищает! Если бы я убедился, что ты искренне сожалеешь о прошедшем, я бы мог ещё кое-что для тебя сделать, — добавил гном.

— Ничего мне больше не надо, — сказал Петер и опустил голову. — Всё кончено, жизнь меня больше не радует. Что мне делать на свете одному? Мать меня никогда не простит. Может, она уже умерла… А Лизбет, моя бедная жена! Лучше убейте меня, господин гном, пусть всё кончится вместе со мной!

— Хорошо, — сказал гном. — Пусть будет по-твоему. Топор у меня под рукой. — Гном спокойно вынул изо рта трубку, выбил пепел о дерево и вложил трубку в карман. Потом он медленно встал и скрылся за елями.

Плача, опустился Петер на траву.

Через мгновение услышал он позади себя тихие шаги.

— Оглянись ещё раз, Петер Мунк! — тихо сказал гном.

Петер вытер слёзы, оглянулся — и вдруг увидел мать и Лизбет, ласково глядевших на него…

— Ты здесь, Лизбет! — вскочил Петер, — И вы, матушка! Вы простили меня!

— Они простили тебя, потому что ты искренне раскаялся. Всё будет забыто, — сказал гном. — Отправляйся же в дом отца своего и будь угольщиком, каким был твой отец. Будь честен и трудолюбив, и соседи будут уважать тебя больше, чем если бы у тебя было десять мешков золота!

Так сказал Стеклянный человечек и простился с ними. Все трое пошли домой.

Великолепного дома, в котором Петер жил последнее время, больше не существовало: в него ударила молния и сожгла дотла вместе со всеми сокровищами. Но никакая потеря не могла уже их огорчить.

Как же они удивились, когда пришли к своей старой хижине! Она превратилась в богатый крестьянский дом! Всё в нём было хорошо и чисто.

— Это сделал добрый Стеклянный гном! — сказал Петер.

— Как уютно! — сказала фрау Лизбет. — Уютнее, чем в большом доме с многими слугами!

С тех самых пор стал Петер достойным и трудолюбивым человеком.

Он довольствовался тем, что имел, неутомимо занимался своим ремеслом и вскоре стал хорошо жить. Его любили и уважали. С фрау Лизбет он больше не ссорился, чтил свою мать и всегда подавал бедным. Когда у него родился мальчик, пошёл Петер в лес и прочёл заклинание. Но Стеклянный гном не показался.

— Господин гном, послушайте! — крикнул Петер. — Я ведь ничего не прошу! Я просто хотел позвать вас в крёстные отцы к моему сыну!

Но ответа не последовало.

Только резкий порыв ветра прошумел в елях и сбросил в траву несколько шишек.

— Возьму их на память, раз вы не показываетесь! — сказал Петер, положил шишки в карман и пошёл домой.

Дома, когда он снял праздничное платье и мать вытряхнула карманы, чтобы спрятать платье в сундук, на пол упало четыре тяжёлых свёртка. Петер развернул их — там оказались деньги! Новенькие баденские талеры, и среди них ни одного фальшивого! Это был подарок Стеклянного гнома своему крестнику — сыну Петера Мунка.

И стали они себе жить тихо и весело. И часто после этого, когда Петер Мунк уже стал седым стариком, любил он повторять, покачивая головой:

— Всё-таки лучше довольствоваться малым, чем иметь много денег и холодное сердце!