1714 г. Фаиз • закончил свой первый диван. Его излюбленной формой стал

назм, получивший широкое распространение в поэзии наших дней. Сближение мусульманской и индусской традиции, так ощутимо сказавшееся в литературе XVIII в., — одна из самых ярких черт поэзии Фаиза и ругих поэтов делийской школы.

Влияние индусской поэзии на брадже играло здесь не последнюю роль. Образы и элементы индусской традиции (Кришна и Радха, павлин, лотос и величавый слон) органически сплелись в творчестве этого мусульманского индийского поэта с традицией арабо-персидской культуры .

Вторжение в Индию Надир-шаха привело к падению Дели, который был разграблен и сожжен в 1783 г. Культурный центр переместился в Лакнау. Литература урду лакнауского периода теряет радостные тона, отражая атмосферу гибели империи, грабительских набегов, разложения знати, разорения народа. В литературе лакнауского периода становится все более ощутимой склонность к орнаментальному, усложненному стилю.

Литература урду в XVIII в. дала много поэтов, но не все из них так известны, как «шах газели» Мир Мухаммад Таки Мир (1725 — 1810). Свидетель крушения Дели, страданий и бед народа, Мир всю печаль времени вобрал в свою поэзию. Развитие литературы и культуры Индии в Позднее Средневековье несет на себе, как уже несколько раз отмечалось, приметы сближения индо-мусульманских традиций, несмотря на непрекращавшуюся войну Аурангзеба и его преемников с сикхами и маратхами, не на жизнь, а на смерть боровшихся за освобождение своих земель, а в конечном счёте за независимость индуистской культуры.

Как бы сложно ни складывались индо-мусульманские отношения и в XVIII в. и позднее, включая отношения государства, отношения индуизма и ислама, контаминация двух традиций и приметы этого процесса в архитектуре, живописи, литературе Индии — факт бесспорный. В литературе контаминация индо-мусульманских традиций сказалась в содержании, форме и даже названии некоторых жанров.

Наиболее известным тамильским поэтом-мусульманином был Умару Пулавар (р. в конце XVII в.). Ему принадлежит «Пурана о пророке Мухаммаде» — произведение, в котором своеобразно сочетаются традиционная индийская литературная форма древних памятников индуистской мысли — пурана и учение Корана.

Самым ярким примером индо-мусульманского синтеза в литературе XVIII в. была поэзия на языке синдхи.

В XVIII столетии, в пору крушения Империи Великих Моголов, Синд (он входил в состав империи с момента ее образования) оставался одной из немногих областей Индии, где авторитет ислама вследствие ряда объективных исторических причин не утратил прежней силы. Муллы, шейхи, устады (толкователи Корана) и нищие дервиши еще обладали в тех землях непререкаемым авторитетом и своеобразной властью. Религиозно-философская лирика на языке синдхи в XVIII в. еще сохранила полноту эмоциональной напряженности мистического чувства и возвышенную чистоту веры.

Шал Абдулла Латиф (1689/90—1752) — великий поэт Синда — был последним истинно средневековым поэтом, отразившим своей личностью и поэзией эпоху «великой святости» восточного средневекового общества с его статикой и устремленностью внутрь. Суфийская философия и символика составляют основу поэзии Латифа, которая представляет собой своеобразную песнь страстной, мистически возвышенной любви к единственному «Возлюбленному» (стремление души к абсолюту). Большую любовь снискали его поэтические вариации на темы народных баллад о несчастных влюбленных — «Сасун и Пунхун», «Сухини и Мехар», «Момул и Рано», «Лила и Чанесар», «Марун и Умар», известные в народе задолго до прихода мусульман.

Южноиндийские литературы, развивающиеся на дравидийских языках (тамили, малаялам, телугу, каннада), наиболее древние и развитые из новоиндийских литератур, продолжают в XVIII в. традиции предшествующих веков. Штат Керала считается той областью, где возникла танцевальная драма катхакали (театрализованный рассказ), получившая мировую известность. Период расцвета катхакали — с середины XVIII в. до середины XlX в. Катхакали — особая форма искусства, где актеры языком жеста (мудра) рассказывают зрителям истории индийского эпоса. Пантомиму сопровождает певческий аккомпанемент, текст которого — аттакатха — составляет так называемый литературный сценарий.

Наиболее выдающимся произведением этого жанра считается тамильская аттакатха «Жизнь Наля», цикл из четырех драм, принадлежащих Унайиварайяру (жил во второй половине XVIII в.).

Яркой фигурой в поэзии телугу XVIII в. был Вема-на — поэт-отшельник, последний из великих бхактов Юга

Стихи Вемаиы распевала вся Андхра, его афоризмы, пословицы и поговорки вошли в разговорный язык. Мировоззрение Веманы отвечает своему времени: его вольные мотивы соседствуют с проповедью религиозного аскетизма самоусовершенствования.

Картина развития индийских литератур в XVIII в. чрезвычайно пестра. Относительное единство литературного процесса XIV —XVI вв. нарушается уже в XVII в., в XVIII же неравномерность развития литератур на разных языках становится еще более очевидной. Своеобразная разноголосица общего литературного процесса страны — характерная особенность данного столетия. В одних литературах приметы будущего более заметны (литература телугу), в других — они почти не ощутимы (литература Синда). История индийской культуры XVIII в. — это история позднесредневековой богатой культуры в последней фазе ее существования.

ГЛАВА 5

История маньчжурской народности уходит своими корнями в глубь веков; немногочисленные маньчжурские племена, проживавшие в конце XVI в. на севере Ляодунского полуострова, вели свое начало от чжурчженей, в XII —XIII вв. осуществлявших контроль над южной частью современного Северо- Восточного Китая и над Северным Китаем.

Племенной союз «Маньчжоу» на этапе превращения в военно-феодальное государственное образование в конце правления его основателя Нурхаци и при его сыне Абахае (1599 —

1644 гг.) включал в себя различные чжурчжэньские племена, проживавшие на территории современного Северо-Востока КНР. После захвата Нингуты (современный г. Нинъ-ань) в 1610 г. начинается серия военных походов, преследовавших цели увеличения численности вооруженных сил и трудоспособного населения, а также захватов земель и имущества; маньчжуры совершали отдельные военные походы далеко за пределы округа Цзяньчжоу — основной территориальной базы маньчжурского племенного объединения.

В ходе походов против соседних- северных, северо-вос-точных и северо-западных племен (варка, воцзи, хурха и солонов) маньчжуры угоняли тех, кому не удавалось спастись бегством от захватчиков на Юг, в округ Цзяньчжоу. Это привело к полному опустошению обширных районов Центральной и Северной Маньчжурии. Общая численность маньчжуров в 1577 г. не превышала 100 тыс. человек, а после завоевания соседних племен, проведенных Нурхаци, население их объединения уже достигло 400 — 500 тыс. человек.

При правлении Абахая маньчжуры в 1629, 1632, 1634, 1636 и 1638 гг. совершили успешные кавалерийские рейды в глубинные районы Северного Китая, доходя до Тяньцзиня (в 140 км от столицы — Пекина), юга Хэбэя и Шаньдуна, беспощадно грабя и убивая китайское население, предавая огню и мечу города и села. В один из таких рейдов маньчжуры угнали в рабство в Маньчжурию 260 тыс. человек и 550 тыс. голов рогатого скота и лошадей.

Маньчжурам удалось в 1644 г. вновь вторгнуться в пределы Китая и с легкостью овладеть его столицей, в первую очередь благодаря антинародной политике китайских феодалов, ряд видных представителей которых перешел на сторону маньчжуров в последние годы правления Минской династии. Например, Кун Ю-дэ, Гэн Чжун-мин и другие, командовавшие крупными войсковыми соединениями в Шаньдуне, со своим войском, флотом и современной артиллерией сдались маньчжурам, переправившись через Чжилийский залив; к маньчжурам перешли также минский генерал Шан Кэ-си, наместник пограничных областей Хун Чэн-хоу и, наконец, генерал У Сань-гуй, охранявший со своими войсками наиболее ответственный участок китайской границы с маньчжурами и открывший им проход Шаньхайгуань в Великой китайской стене для вторжения в Китай и подавления могучего крестьянского восстания, руководимого Ли Цзы-чэном и Чжан