написано немало значительных произведений, прежде всего исторических сочинений Ор-фелина, И. Раича, С. Пишчевича и др. Со временем этот язык, по признанию исследователей, менялся, и к концу XVIII в. утвердился так называемый «славяно-сербский» язык — своеобразное смешение русских и сербских элементов. Одновременно на протяжении всего XVIII в. предпринимаются попытки ввести в литературу народный язык, к которому авторы нередко прибегали в своем творчестве параллельно с русско-славянским и славяно-сербским — в зависимости от жанров произведений. С развитием образования и печати вопрос о языке, доступном широкому кругу читателей, обострился. И хотя битва за становление литературного сербского языка на народно-разговорной основе произойдет в первой половине XIX столетия, начало этого процесса относится к концу XVIII в.

Поиски сербской литературой новых путей развития с наибольшей полнотой выразились в творчестве Досифея Обрадовича (1739 — 1811) — центральной фигуры сербской культуры XVIII в., выдающегося деятеля национального просвещения. Его жизнь — яркое отражение своего времени. Он начинал обучаться грамоте по русским учебникам и церковным книгам. Вдохновленный примером героев житийной литературы, он постригся в монахи. Однако реальный монастырский быт, неодолимая жажда жизни и знаний изменили его судьбу. Он покинул монастырь и стал учителем. Долгие годы странствований по городам Европы и Средиземноморья, хорошее знание языков, позволившее ему слушать лекции в европейских учебных заведениях, знакомство с деятелями культуры и науки, с прогрессивной мыслью европейских просветителей — все это сделало его одним из самых образованных людей XVIII в. у южных славян. Выходец из народа, Обрадович всей своей деятельностью стремился к его просвещению, усматривая в этом важное средство пробуждения национального самосознания и развития сербской культуры.

Борьба с невежеством и критика монастырей конца XVIII в. как главных его очагов, требование создавать школы, в том числе и для женщин, переводить произведения, способные приобщить сербов к более развитой культуре других народов, писать на языке, в основу которого была бы положена народно- разговорная речь и который бы, таким образом, стал доступным не только узкой прослойке образованных людей, но и всему народу, наконец, забота о высокой нравственности своих соотечественников — вот круг идей творчества Обрадовича, начиная с его первого, программного сочинения «Письмо Харалампию» (1783). Весь этот комплекс вопросов сопрягался у него с остро развитым чувством национального самосознания и патриотизма. На склоне лет Обрадович принял активное участие в освободительном движении сербов против османских завоевателей, начавшемся восстанием 1804 — 1813 гг. В образовавшемся сербском правительстве он был первым ми-

>./#• нистром просвещения. С именем Обрадовича связано открытие в Белграде учебного заведения «Велика школа» (1808), на основе которого был создан впоследствии университет. Творчество Обрадовича разнообразно. Он писал прозу и стихи, был переводчиком, публицистом, баснописцем, автором ученых трактатов. Его главное произведение — автобиографическое сочинение «Жизнь и приключения Дмитрия Обрадовича, нареченного в монашестве Досифеем» (1—2 ч., Лейпциг, 1783, 1788). С творчеством Обрадовича в истории сербской письменности осуществляется тот решительный перелом в сторону развития литературы на просветительской основе, к которому предшественники писателя только подходили.

ГРЕЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

XVIII век в Греции падает на середину того черного 150-легив (1669—1821), когда большая часть страны входила в состав Оттоманской империи. Феодальное чужеземное иго — инокультурное, иноверное — тормозило развитие национальной экономики и всей национальной культуры. В литературе с византийского периода сохранялись две линии. развития, долгое время не пересекавшиеся, не взаимодействовавшие. Первая — это фольклор, преимущественно крестьянский (в XVIII в. 97 % населения Греции было сельским). Вторая — ученая, богословская и назидательная, агиографическая и гимнографическая — продолжала такие же традиции византийской литературы. В фольклоре бытовали прежде всего византийские народные песни (акритские, т.- е. богатырские), которые определяли характер и вновь создаваемых. Существенным для всей жизни Греции того времени было клефтское движение. Крестьяне, недовольные притеснениями турецких властей и выслуживавшихся перед ними греческих богачей, бросали хозяйство й с оружием в руках уходили в горы. Этих бунтарей называли клефтами (букв. — ворами). Число клефтов в течение XVIII в. неуклонно возрастало. Они основывали целые села. К концу века многие районы полностью контролировались клефтами (Мани на Пелопоннесе, Сули в Эпире). Высокая Порта организовывала против них кровавые экспедиции, но не могла справиться с этим народным движением. Район Мани даже добился официальной автономии. Жизнь клефтов, их под-

виги и героическая гибель составляют содержание клефтских песен, основного жанра греческого фольклора XVIII в.

Как национальный мученик до сих пор почитается в Греции Козма Этолийский (1714 — 1779). Этот странствующий монах и учитель основал множество школ, проповедовал борьбу за освобождение от оттоманского ига и был казнен турецкими властями. Из Афона вышел и самый значительный поэт середины века — Кесарий Дапонте (1714 — 1784), автор многочисленных гимнов, назидательных книг, путевых заметок в стихах, шутовских исповедей.

Кроме полемики с Константинопольской патриархией, в XVIII в. известны и литературные сочинения светского характера. Примечательно, что почти все они издавались (и создавались) за рубежом.

Прибежищем ученой литературы в порабощенной Греции был почти исключительно Константинополь, точнее, один его квартал — Фанари, населенный греческими купцами. По имени квартала греческие историки называют XVIII век веком фанариотов, имея в виду прежде всего особенности греческого просветительства. Фанари поставлял купцов в греческие торговые колонии России и Западной Европы. Эти купцы были достаточно богаты, чтобы дать своим детям европейское образование. Из их среды выходили переводчики, члены дипломатического корпуса, даже министры иностранных дел Высокой Порты. Литературные вкусы фанариотов обусловлены веяниями из Франции. По замечанию одного путешественника, французский язык знали в Фанари во второй половине XVIII в. не хуже греческого. Основное место в фанариотской поэзии занимали анакреонтические мотивы. Самый яркий их выразитель, Атанасиос Христопулос (1772 — 1847), прозванный «Новым Анакреонтом», писал, например: «Не дожить бы, боже милый, мне до трезвости постылой...». Но идейная позиция фанариотов определялась их служебным статусом. Они приспособились к Порте. С ее соизволения они неограниченно обирали подопечных, создавая себе огромные состояния. Поэтому к революционному и национально- освободительному движению в Греции они относились с откровенной враждебностью. Эта идейно- литературная двойственность — заигрывание с вольномыслием при сотрудничестве с Портой — выражалась во временном перевесе то одной, то другой линии. Но к концу XVIII — началу XIX в., когда общенародная борьба за освобождение стала реально грозить их благосостоянию, фанариоты заняли откровенно реакционную позицию.

На примере творчества Ригаса видно, что литературный процесс в Греции к концу века резко ускоряется. Важнейшей предпосылкой этого были экономические сдвиги в результате Кючук- Кайнарджийского мира (1774), когда Россия получила официальное право опеки христиан в Оттоманской империи, были уменынёны налоги, улучшены условия торговли и мореплавания, что потребовало и улучшения образования. Именно в это время разгорается спор вокруг проблемы языка.

Сторонники демократических преобразований, в том числе Ригас, опираются на живой народный язык, «димотику». Главой этого направления был уже упомянутый Димитриос Катардзис (1725 — 1807) из Константинополя. В Модо-Валахии он ведал финансами, имел большое влияние в официальных кругах, но главным делом его жизни было просветительство. Он провозгласил и яростно отстаивал право народного разговорного языка стать основой языка литературного. Кроме этого воззвания, он оставил трактат «Познай самого себя» (речь идет о национальном самосознании), «Руководство к написанию стихотворений на новогреческом языке», «Грамматику древнегреческого языка» (написанную на новогреческом) и «Грамматику новогреческого языка». К сожалению, большая часть его произведений оставалась неизданной, и его идеи только косвенно могли влиять на споры вокруг языкового вопроса в Греции. К концу жизни он отошел от активной общественной деятельности и умер преуспевающим царедворцем, сторонником просвещенного абсолютизма, Видным участником споров был также Атанасиос Псалидас (1767 — 1820) из купеческой семьи г.Янины. Некоторое время он жил в России, возлагая большие