мучиться тревогой или страхами, след от нанесенного ущерба останется с ним до могилы. Родители не должны слишком опекать ребенка, нельзя позволять ему обнаруживать страх при ударе молнии, не нужно запрещать ему гулять в темноте. Скверное обыкновение — рассказывать ребенку страшные истории, чтобы заставить его замолчать, когда он плачет. В то же время, если ребёнка слишком наказывать, он вырастет робким, самоуглубленным созданием. В любом случае необходимо заботиться, чтобы он не приобрел дурных черт характера».
С детства самурая приучали не бояться темноты, одиночества, дикого зверя и нечистой силы. Вкус к преследованию, погоне, убийству прививался на охоте. Бесстрашное отношение к человеческой крови воспитывалось путем «пробы меча» на преступниках, а позже и на любых отщепенцах (бродягах, нищих, калеках и т. д).
Обучение боевому искусству в клановых школах начиналось с клятвы верности клану. Основными предметами являлись:
1)
2)
3)
4)
5)
6)
7)
8)
9)
10)
11)
12)
В программу входили также дисциплины психологического плана:
1)
2)
3)
Нередко в самурайских школах изучали каллиграфию, классическую живопись (сумиё) и пятистрочное стихосложение (танка).
Миямото Мусаси, автор самого известного средневекового японского трактата по теории ведения боя на мечах «Книга пяти колец» (и лучший японский фехтовальщик той эпохи), писал:
«Путь Воина есть обоюдное слияние Пути Кисти и Пути Меча и каждый, стремящийся к постижению, должен достичь достаточных высот на обоих поприщах. Неважно, если человек не имеет естественных талантов в этих областях, — неустанно упражняясь, он может приобрести необходимые навыки, чтобы в дальнейшем понять главную идею Пути Стратегии».
«Слияние Пути Кисти и Пути Меча» — это один из основных методов психологической подготовки ВАКККПЕ. Его суть — в мгновенном отождествлении своего «Я» с выполняемой деятельностью, в растворении в процессе действия, будь то стрельба из лука, бой на мечах, живопись или стихосложение. Постоянная практика такого рода позволяла воину в экстремальной ситуации действовать спонтанно и раскованно.
В фехтовальной школе самого Мусаси «Ити-рю нито» (Одна школа — два меча) важным аспектом обучения являлось развитие чувства ритма:
«Существует ритм во всей жизни воина, в его победах и поражениях, как в гармонии и диссонансе… С самого начала ты должен отличать соответствующий ритм от несоответствующего, упражняя внутренний слух, чтобы среди сильных и слабых сигналов, в наплывах быстрых и медленных волн найти нужную частоту, действуя, учитывая дистанцию и ритм окружающей среды. Внутренний слух — главнейшая вещь в Стратегии. Особенно важно понимать ритм фона, иначе твоя стратегия станет неуверенной».
Фехтование на мечах (
Сеть залов для фехтования охватывала всю Японию. Они были во владениях любого крупного и большинства средних феодалов. Иметь свой фехтовальный зал и своего наставника при нем считалось делом чести, было весьма престижно. Одним из известнейших наставников фехтования в Средние Века был мастер Наонори Итикава.
Вот как выглядело обучение у него. Утром час на разминку, бег, прыжки, удары ногами и руками по макиваре. Потом десять минут сидячей медитации и час фехтования, рукопашных поединков и борьбы. После завтрака (рис, сушеная рыба, зеленый чай) следовала часовая сидячая медитация, а после нее 3–4 часа упражнений с мечами и длинным древковым оружием (копья, пики, алебарды).
Основу обучения составляло длительное повторение одного и того же движения или приема. В Японии до сих пор существует поговорка:
Обед не отличался от завтрака. После полуденной трапезы ученики приступали к работам по школе: приводили в порядок зал, инвентарь, амуницию, занимались личными делами. Вечером наступало время чаепития, во время которого мастер беседовал с учениками, передавая им свой теоретический опыт.
Стрельба из лука (
«В кюдо, этом полумистическом искусстве, стрелку принадлежала лишь второстепенная роль, роль посредника и исполнителя «идеи», при которой выстрел осуществлялся в некоторой степени без его участия. Действия стрелка здесь имеют двуединый характер: он стреляет и попадает в цель, с одной стороны, как бы сам, но, с другой стороны, это обусловлено не его волей и желанием, а влиянием сверхъестественных сил. Стреляет «оно», то есть «дух или «сам Будда». Самурай не должен был думать в процессе стрельбы ни о цели, ни о попадании в нее — только «оно» хочет стрелять, «оно» стреляет и «оно» попадает, говорили идеологи кюдо».
Эти характеристики говорят о том, что не только фехтование, но и стрельбу из лука (и шире — практику любого боевого искусства) наставники самураев стремились превратить в динамическую медитацию. В дзэнском варианте, медитация — как способ психической саморегуляции, приводит адепта к состоянию «не-я», «внутренней пустоты», т. е. к измененному состоянию сознания. Практика показывала, что именно такое состояние позволяло сражаться без малейшей тени страха, на пределе всех своих психических и физических возможностей.
Одним из характерных внешних проявлений специфической психологической подготовки самураев являлось харакири. Если самурай нарушал, вольно или невольно, этические нормы либо законы, он выбирал одно из двух: становился
Самоубийство посредством вспарывания живота связано с тем значением которое отводит восточная натурфилософия «месту, где у мужчины хранится семя, а у женщины плод». Строго говоря, «хара» — это не живот как таковой и даже не брюшной пресс. Хара — это комплексное понятие интуиции, аккумулятора жизненной энергии «ки» и произвольного напряжения большой группы мышц, от ступней и ягодиц, и
