атаки.

Чернятин проскочили с ходу, дав лишь несколько пулеметных оче­редей. Переправившись вброд через мелкую речушку, ворвались в с. Сороку. Духов и Шарлай раздавили противотанковые пушки, открывшие было огонь по советским танкам, и на этом сопротивление противника закончилось. Бочковский разоружил полторы роты хортистов, которым было поручено защищать Сороку, отправил их без охраны в Городенку с запиской, и помчался дальше, к с. Гвоздцу.

Здесь было дело серьезнее: гитлеровцы, узнав о приближении со­ветского отряда, зажгли мост через р. Черняву и пытались задержать наших танкистов, пока он не сгорит.

Духова встретил артиллерийский огонь. На шоссе глухо шлепались мины, посылаемые тяжелыми минометами. Бочковский по радио крикнул:

— Обходим с юга!..

Танки попятились за бугор, свернули в рощу, и вскоре их пушки заговорили уже на противоположном конце местечка. Танкисты бы­стро подавили сопротивление гитлеровцев.

Но время близилось уже к полудню. Чувствовалось, что противник начинает приходить в себя. Требовалось увеличить темп продвиже­ния. Оставив танк для связи и отделение автоматчиков, которым бы­ло поручено довершить дела в Гвоздце, Бочковский собрал свой отряд в колонну и отдал приказ:   «Полным ходом вперед, на Коломыю!»

Можно было ожидать, что гитлеровцы попытаются зацепиться за р. Турку. Действительно, у с. Подгайчиков они встретили танкистов артиллерийским огнем. Мост через реку горел. На противоположном берегу был наспех сделан эскарп: гитлеровские саперы рассчитыва­ли, что советские танки его не одолеют и застрянут в реке.

Наткнувшись на узел сопротивления, машины, шедшие в голове колонны, укрылись за домами и открыли огонь. Тем временем Боч­ковский повел остальные танки в обход деревни. Гитлеровцы, увидев советские машины у себя в тылу, немедленно развернули все свои двенадцать противотанковых орудий против группы Бочковского. За­вязался бой, а тем временем Игнатьев, Шарлай и Духов, воспользо­вавшись тем, что дорога оказалась свободной, рванулись вперед и, не останавливаясь, помчались в Коломыю. Пока Бочковский с осталь­ными танкистами добивали гитлеровцев в Подгайчиках, они уже ушли далеко вперед...

Сборный пункт перед решающей атакой на Коломыю был назначен в с. Ценяве. Гитлеровцы попытались организовать сопротивление и там, но налетевшие ураганом наши танки смяли их. Бросив восемь орудий, три миномета и два пулемета, фашисты в панике бежали. Увлекшись преследованием, танкисты устремились дальше. Когда Бочковский с остальными машинами вступил в село, он там уже никого не застал.

Бочковский был встревожен и раздосадован. Он отдавал себе отчет в том, что за Коломыю гитлеровцы будут жестоко драться, и надо было, прежде чем начинать атаку, провести разведку, хорошо проду­мать и разработать в деталях план действий. Поэтому он немедленно передал по радио танкистам приказ остановиться и ждать его. Но было уже поздно: пять танков ворвались в Коломыю, и теперь оттуда доносилась яростная канонада. Как и опасался Бочковский, они сразу же попали в трудное положение.

Танкисты докладывали по радио, что встретили сильное сопротив­ление. Шарлай торопливо говорил:

— Вижу справа и слева огневые точки противника... Подавили уже четыре пушки, автоматчиков скосили штук до двадцати, но их тут еще много...

Потом послышался голос Игнатьева:

—  Веду бой... Сопротивление сильное... Есть «тигры»...

Духов докладывал коротко:

—   Принял удар на себя. Выстоим...

Когда капитан с группой танков примчался к Коломые — этому довольно большому, живописному городу, раскинувшемуся на р. Пруте,— он увидел страшную картину: близ железнодорожной станции из засады ведет огонь «тигр», а увлекшийся погоней за бегу­щей пехотой Шарлай едет прямо на него. Удар! Прямое попадение... С «тридцатьчетверки» Шарлая слетает башня. Вспыхивает пламя. Шарлай погибает. Его заряжающий рядовой Землянов, сидя рядом с трупом убитого командира, продолжает вести огонь из пулемета (за этот бой ему впоследствии было присвоено звание Героя Советского Союза). Игнатьев, укрывшись за домом, открывает по «тигру» огонь, но лобовая броня мощной немецкой машины неуязвима для его сна­рядов. «Тигр» дает ответный меткий выстрел и пробивает машину Игнатьева, башенный стрелок убит, сам Игнатьев тяжело ранен... Ду­хов успел отскочить вправо, за другой дом. «Тигр» ударил по этому зданию, но Духов был уже за третьим домом... Оттуда он поразил, наконец, эту мощную машину, и «тигр» загорелся.

Обстановка складывалась весьма неблагоприятно: соотношение сил далеко не в пользу наших танкистов. Станция буквально забита гитлеровскими эшелонами (потом их насчитали около сорока). На аэродроме Коломыи то садились, то взлетали самолеты.

Раздумывать было некогда: вокруг снова стали падать вражеские снаряды. Это открыли огонь шесть «тигров» с платформ эшелона, лихорадочно готовившегося к отходу. Как на беду, подоспевшие на помощь авангарду Духова танки, совершая обходный маневр по па­хоте, застряли в раскисшей жирной земле. Бочковский скомандовал по радио:

—   Духову — вытаскивать танки буксиром, всем машинам — вести огонь по «тиграм».

Он сам припал к прицелу и открыл огонь. Один «тигр», получив­ший несколько прямых попаданий, опрокинулся с платформы, за ним — второй, но остальные продолжали стрелять. Засвистел паро­воз, и эшелон медленно пополз по направлению к станции Годы. Гит­леровцы отходили к Станиславу. Бочковский даже зубами заскрипел от сознания собственного бессилия, когда увидел, что за первым эше­лоном вытягивается второй, третий, четвертый...

Но, к счастью, Духову в это время удалось вытащить на дорогу танки Бондаря и Большакова, и капитан скомандовал всем троим по радио:

—  Гоните к станции Годы! Приказываю догнать и остановить эше­лоны!

Тританка помчались вперед. Еще две машины — Катаева и Сирика — Бочковский послал навести порядок на аэродроме. Они раздавили там несколько самолетов.

Тем временем Бочковский с остальными машинами выбрался на дорогу, ведущую к с. Пядыкам. Но тут из леса бросилась в атаку на них туча гитлеровцев при сильной поддержке артиллерийского огня. Автоматчики встретили их огнем, но гитлеровцев было впятеро боль­ше. Танки стреляли по атакующим из пушек. Неожиданно у Бочковского заклинило башню. Танкисты выскочили из машины и под ог­нем развернули ее. Бой продолжался...

Схватка длилась около двух часов. Вдруг на дороге послышался знакомый рев «тридцатьчетверок»: это возвращались Духов, Бондарь и Большаков. Им удалось-таки догнать и остановить эшелоны. Успех обеспечил смелым и расчетливым ударом танк Бондаря: его опыт­ный водитель, старший сержант Телепнев, умело вывел машину на невысокую железнодорожную насыпь и толкнул боком отчаянно свистевший паровоз эшелона. Паровоз накренился и рухнул направо; Телепнев резко повернул машину влево, благополучно уйдя от ру­шившейся громады эшелона. Тем временем Духов и Большаков вели беглый огонь по эшелону. Следовавшие сзади составы были вынужде­ны остановиться. Танкисты расстреляли и их.

Поручив десанту автоматчиков собрать сдавшихся в плен солдат и взять под охрану трофеи, танкисты помчались обратно и прибыли на помощь Бочковскому как раз вовремя...

Гитлеровцы, ошеломленные стремительным натиском танкистов, сдались в плен. Командир вражеского полка по приказу Бочковского выстроил солдат — их было восемьсот сорок семь — и сдал свои во­семнадцать орудий, сто шестьдесят лошадей и все оружие.

Но Коломыя все еще находилась в руках фашистов, располагавших там, судя по всему, немалыми силами. А у Бочковского уже были на исходе горючее и боеприпасы.

День клонился к вечеру. Бочковский связался по радио (через рас­ставленные вдоль шоссе танки с радиостанциями) с комбригом. Его отряд ушел так далеко, что прямую связь, как и предвидел Горелов, поддерживать не удавалось. Доложив условным кодом об обстановке, он попросил прислать, если можно, еще несколько танков взамен вы­шедших из строя. И дал понять, что атаку на город намерен предпри­нять