алую с золотым шитьем, волосы расчесала так, чтобы они падали до пояса. На джинсах посверкивали золотые заклепки и золотой родовой герб на заднем кармане. А за голенище красного сапожка она сунула кинжал в ножнах, специально для таких случаев предназначенный – рукоятка без крестовины, с шаром на конце, чтобы легче выхватывать.

– Ну как? – спросила она, старательно потупив глаза. – Я очаровательна, правда?

– Даже слишком. Мата Хари, секретное оружие Китежа в сорок мегатонн… Может, тебе пистолет дать? Если что, я эти катакомбы на уши поставлю…

– Глупости. – Анастасия положила ему руку яа грудь. – Ты же сам слышал, опасности никакой.

– Ты уж сама опасностей не создавай.

– Постараюсь. Ну, я пошла.

Она не спеша шагала вдоль лотков, наскоро сколоченных прилавков и расстеленных прямо на земле грубых покрывал, на которых громоздились самые разнообразные товары, ничуть ее не поразившие – все то же самое, только выглядит по–иному. Стан выдал ей горсть китежских монет, но покупать что–то основательное показалось нелепым. Она присмотрела, правда, кое–какие ткани и серьги, но у продавцов это были не последние, так что спешить не стоило. Анастасия только, не удержавшись, купила большой розовый леденец на палочке – согласно этикету она не могла бы себе позволить этого в Империи, где леденцы считались лакомством простолюдинов – и, с удовольствием его полизывая, отправилась дальше. Проиграла несколько серебрушек на тараканьих бегах – очевидно, национальной игре балтов, неизвестной ей доселе, но крайне азартной. По описанию Стана она сразу узнавала балтов – белобрысых и светлоглазых, с янтарными ожерельями на шеях. Ломала голову, как бы с ними заговорить и познакомиться. Это выглядело задачей более трудной, чем представлялось, – в толпе, заигрывая с мужчинами, шныряли женщины, чье занятие Анастасия определила сразу, хотя до сих пор в этой роли видела только мужчин.

Анастасия поняла: попытавшись заговорить с мужчиной первой она неминуемо будет принята за одну из этих… интересно, как же они здесь–то называются? А на это она не пошла бы и в интересах дела.

Первое приключение ее поджидало у гончарных палаток. Анастасия задержалась поглазеть на диковинные кувшины в желто–черных узорах, и торговец, низенький такой, черный, кучерявый, в красной тунике и с золотыми кольцами в ушах, оживился несказанно. Сначала он, все время употребляя загадочное слово «синьорина», добросовестно пытался всучить Анастасии кувшины. Она, улыбаясь, мотала головой. Убедившись, что кувшины ей не нужны, торговец поманил ее к откинутому пологу палатки – с такой таинственной миной и такими загадочными жестами, что охваченная любопытством Анастасия шагнула туда в полумрак. Торговец забренчал золотыми, пересыпая их из ладони в ладонь звенящей струйкой, что– то шептал, таинственно пучил глаза и улыбался. Анастасия никак не могла сообразить, в чем тут дело. Сделала недоуменную гримаску. Тогда он, скалясь, положил ей на талию горячую руку. Тут уж все стало ясно.

Она хотела разозлиться, но сдержалась. Переложила леденец в левую руку, улыбнулась, как она надеялась, обворожительно, и двумя сжатьми выпрямленными пальцами ударила его меж нижней челюстью и кадыком.

Торговец издал неописуемый звук и повалился, как сноп. На всякий случай Анастасия постояла над ним, беззлобно наблюдая, как он охает, закрывая голову руками и опасаясь новых ударов. Убедившись, что все с ним в порядке и умирать он не собирается, вежливо попрощалась и пошла дальше.

Ноги сами привели ее в длиннейшие конские ряды. Здесь все было донельзя знакомо и привычно – запахи и звуки, гвалт и перебранка, шумная купля–продажа–обмен, кого–то уговаривали, кому–то расхваливали до небес товар, кого–то в чем–то уличили и собирались бить, а он отчаянно оправдывался, призывая в свидетели своих неизвестных богов. Пыль стоит столбом, звенят уздечки, стучат копыта, ржут, бьют задом норовистые кони…

– Вы любите лошадей? – раздался за ее спиной мягкий голос.

Анастасия обернулась. Перед ней стоял балт, молодой, но явно не из простых – одежда шелковая, в ожерелье на его груди янтарные шарики перемежаются с золотыми, на пальцах поблескивают золотые перстни, а вокруг неуловимым облачком витает запах духов. В Империи его с первого взгляда определили бы в публичные мужчины, но Анастасия уже успела привыкнуть к укладу закатных земель, где все наоборот. И весело подумала: зверь бежит прямо на ловца…

– Лошадей я люблю, – сказала она медленно, спохватилась и потупилась, как учил Стан. Вновь подняла на него озорные глаза и убедилась, что произвела должное впечатление.

– Могу ли я осведомиться, как зовут ваше имя? – он выговаривал слова ее родного языка странно и смешно, но понятно.

Анастасия миг раздумывала.

– Княжна Анастасия, – сказала она наконец.

– Судя по вашему титулу и этой одежде, вы из государства Счастливая Империя?

Вот тут Анастасия воззрилась на него с неподдельным изумлением:

– Ты о ней слышал?

– Конечно. Такое смешное государство, где женщины дерутся на мечах…

– Между прочим, меч и у меня есть, – сказала Анастасия.

– Я понял. Я спешу вас заверить, что вовсе не принимаю вас за одну из тех женщин, которые…

– Ну, те самые, – закончила за него Анастасия. – Что ж, приятно слышать. Только не обращайся ко мне так, словно меня здесь несколько. У нас это не в обычае.

– Охотно, княжна. Тем более охотно, что по нашим обычаям обращение на «ты» является обращением к близким друзьям, и я поистине рад употреблять его в твой адрес, Анастасия.

«Прыткий, – подумала Анастасия, одарив его в меру застенчивым взглядом. – Тем лучше. Сейчас начнет в гости звать, я полагаю. А немножко придушить его при нужде будет не столь уж трудно. Этим его ожерельем хотя бы, это просто делается, если уметь…»

Балт вынул круглый золотой предмет на цепочке, всмотрелся в него. Анастасия видела, что делает он это единственно с целью произвести на нее впечатление. Она увидела цифры, золотые стрелки и сообразила, что это часы. У Капитана, правда, были интереснее – там цифры сами сменяли друг друга, мелькали, отмеряя даже мгновения. Но девушке из смешного захолустья таких вещей узнать, понятно, неоткуда. А посему девушка из захолустья удивленно и широко раскрыла глаза, взмахнула ресницами (Анастасия уже заметила, что на мужчин это отчего–то действует) и спросила:

– Это и есть знаменитые часы? Я о них столько слышала… Балт охотно, с гордостью продемонстрировал часы, будто сам их выдумал:

– Я бы с удовольствием преподнес их тебе, но меня останавливают этикеты учтивости, ведь ты сама в первую очередь можешь рассердиться, ибо мы знакомы только что…

– Ну да, я даже имени твоего не знаю.

– Ярл, – сказал он и произнес имя, которого Анастасия при всем желании не смогла бы выговорить, столько там было «ы» и «э». Впрочем, он великодушно заметил: – Но ты можешь называть меня просто Ярл. Это то же, что и князь. Говорят, наши ярлы некогда завоевали земли на восход, до океана, и правили там, неся культуру и знание диким племенам.

– Признаться, я об этом как–то не слышала, хотя сама родом из тех мест, – сказала Анастасия. – Ну ладно. Пусть будет Ярл. Ты тоже любишь лошадей?

– Нет. Меня заинтересовала единственная девушка среди такого множества лошадников, к тому же столь прекрасная в своей красоте.

– А откуда ты знаешь про Империю?

– Мы многое знаем, – сказал он загадочно. – В знаниях и искусных ремеслах мы преуспели, как ты можешь убедиться, видя мои часы.

Анастасия внутренне возликовала – теперь самым естественным было задать ему вопрос, который она и задала миг спустя:

– А часы – это самое интересное, что у вас есть?

– Могу тебя заверить, что нет, – сказал Ярл. – Позволено ли мне будет набраться смелости и пригласить тебя в гости для лицезрения других гораздо более удивительных вещей, и не будет ли это