Мысли у Кнудсена были невеселые.
«Так глупо попался... Все кончено...— размышлял он. Но кто мог предполагать, что русские так проворны? Нелепая случайность погубила все... Он понял, что игра проиграна. Бороться бессмысленно. Рано или поздно, его все равно расстреляют. Он обречен. Обречен и обер-лейтенант Шульц.
Какое-то безразличие ко всему овладело им.
«Где-то неподалеку должно быть проволочное заграждение...» Да, Кнудсен вел русских на проволочное заграждение. А вот и оно!.. Кнудсен ударил головой в живот одного из разведчиков и рухнул на колючую проволоку. Затрещали звонки, взвились автоматически сработавшие ракеты. Кто-то из разведчиков дал очередь в спину Кнудсена. Все стали бросать ватники и куртки на заграждение.
Где-то справа застрочил пулемет.
«Одинцов пробивается к тоннелю»,— догадался лейтенант. Разведчики устремились к землянкам. Человек пять гитлеровцев выскочили из укрытия и открыли огонь.
Вот упал Старков. В призрачном свете ракет замелькали тени.
—
Глуши гранатами!..
Дружков не чувствовал под собой ног. За ним мчались разведчики, обгоняя друг друга. Враги не ожидали нападения советских разведчиков и были в полной растерянности. По-видимому, они решили, что высадился крупный десант. Землянки были захвачены с ходу.
—
На подмогу к Одинцову! — закричал лейтенант.
Группа Одинцова пробилась к тоннелю, но вынуждена была залечь за камнями. Враг бил из орудия прямой наводкой. Над островом спустилась ночь, а бой все продолжался.
«Только бы удержали тоннель!..» — думал Дружков. Он лежал за большим камнем и выжидал момента, когда можно будет повести разведчиков врукопашную. Осколки осыпали его. Наконец он поднялся, швырнул гранату и кинулся вперед...
Враг был уничтожен. Группы Дружкова и Одинцова соединились у тоннеля. Марков и Еременко, перевязывали раненого Старкова. Дул свежий, порывистый ветер, но десантники не замечали его.
Все с интересом осматривали сквозную дыру в горе Тинд-фьельд — «Фингалову пещеру». Вот она, таинственная пещера, до которой с таким трудом они добирались! Ветер гудел в ней, как в аэродинамической трубе. И страшно было ступить в зияющее чернотой отверстие. Над естественным тоннелем громоздились запорошенные кое-где снегом мрачные острые скалы. Была какая-то своеобразная суровая красота во всей этой картине.
—
А птички не успели упорхнуть! — весело воскликнул Одинцов и указал на тускло поблескивающие в свете карманного фонаря фюзеляжи самолетов.— Гадина Кнудсен крепко нас подвел. Это ты, Паша, не доглядел! — обратился он к Еременко.
—
Ну, кажется, даже нашего Одинцова проняло,— слабо проговорил Старков и улыбнулся. Все рассмеялись. Настроение было радостное, приподнятое. Только лейтенант Дружков хму рился.
Он полусознательно сорвал каким-то чудом уцелевший меж камней хрупкий горный цветок и размял его пальцами. «Слаб ты еще, Сережа! Только хвастать умеешь...— с горечью подумал он о себе.— Где же она, бесшумная операция?.. Дубосеков отчитал бы по-свойски, если бы при сутствовал здесь. И все же с гнездом стервятников покончено!..» Его лицо просветлело, а синие глаза вспыхнули только тогда, когда Маркин крикнул во всю силу легких:
—
Братцы! Наши корабли подходят к острову!.. Наши...
И лишь сейчас все опомнились и заметили, что уже наступило холодное полярное утро нового дня.
Примечания
1
Останец — обособленно стоящая возвышенность, скала.
Вы читаете ЗОНА НЕДОСТУПНОСТИ
