состоянии не покидало его.
—
Мы не имеем права отлеживаться здесь и полагаться на экипаж американского судна, как бы хорошо к нам ни относились. Я не уверен, что нас не подслушивают. Советские люди, да еще вдобавок военные, на чужом судне —
это
уже накладывает на нас особые обязанности.
Когда все угомонятся, вы, Баженов, постарайтесь пробраться на верхнюю палубу. Осмотритесь. Мы должны знать, куда попали и с кем имеем дело. Осмотрите, как крепится шлюпка. Это может пригодиться. Во всяком случае, мы должны постараться найти средства для связи со своими...
Ночью, когда капитан третьего ранга и Румянцев впали в дремотное состояние (они были еще очень слабы), Баженов выключил свет и неслышно вышел из каюты. «Только бы не повстречать врача или этого долговязого черта!..» — думал он, поднимаясь по трапу. По пути ему никто не встретился, и Баженов благополучно вышел на палубу. Еще в каюте командир посоветовал ему обратить внимание на звезды. По ним можно определить, какой курс держит судно. Но «Кассиопея» стояла на месте. Небо было затянуто тучами. Море волновалось.
Баженов чуть не вскрикнул, когда увидел в кабельтове от судна на воде белые проблески.
Аварийный буй!.. Наша лодка... Живы! Живы!.. Ему хотелось немедленно кинуться в каюту, сообщить эту радостную весть капитану третьего ранга и Румянцеву. Хлопнул выстрел, и огонь внезапно погас. «Неужели померещилось?» Но Баженов так ясно различал проблески!..
Матрос невольно прижался к надстройке, когда через несколько минут по трапу из воды поднялся человек в легководолазном костюме. К нему подскочили двое. Заработала лебедка. Вскоре на палубу вытащили большой шар. Он легонько звякнул, коснувшись настила.
Аварийный буй!.. Вот он лежит в нескольких шагах от Баженова, пустотелый металлический поплавок... Прочный стеклянный колпак прикрывает сверху скрытую в поплавке сигнальную электролампу. Но лампа не горит... Почему она погасла?..
Баженов понял: этот в костюме легководолаза перерезал кабель... Но зачем он это сделал?..
Баженов сжал кулаки, ему хотелось броситься на неизвестного, потребовать объяснения.
Значит, экипаж не погиб!.. Они живы, живы!.. Только слой воды отделяет его, Баженова, от подводной лодки...
Водолаз накрыл буй брезентом, снял ласты, шлем-маску. Баженов узнал Кестера. Кестер открыл дверь шкафа и положил на полку снаряжение.
Огромным усилием воли Баженову удалось сдержать себя. Он начинал понимать, что от этих людей требовать объяснений бесполезно. Перед ним враги... Любезные, улыбающиеся... Что они замышляют против трех безоружных ослабевших советских людей?
Когда «Кассиопея» взяла курс на восток, Баженов, озираясь по сторонам, подошел к брезенту и сдернул его.
Вот он буй!.. Такой знакомый красно-белый буй с родного корабля... А там в молчаливой глубине друзья, товарищи: главный старшина Буняков, Черников, Лопатин, капитан-лейтенант Новоселов... Они живы... Может быть, продолжают бороться с водой, может быть, задыхаются... А он ничем, ничем не может помочь им...
Да, видно американская «помощь» всегда носит один характер... Научно- исследовательское судно... профессора, ассистенты... Все вроде как у людей, а на поверку...
Капитан третьего ранга прав: нужно действовать! Баженов всей грудью налег на буй. Но металлический поплавок не сдвинулся с места. Да и смешно было надеяться ослабевшему до крайности человеку столкнуть эту глыбу в полтонны весом... Но буй нужно
было
столкнуть в воду. Буй, украденный американцами. Они хотят, чтобы даже место гибели советского корабля осталось неизвестным...
Баженов упал на палубу, уперся плечом в холодный металл. «Кассиопея» покачнулась на волне, и поплавок пополз к борту. Соленый пот ел глаза, ручьями стекал с ладоней, матрос хрипел от натуги. Теперь он приспособился: нужно выждать, когда судно начнет валиться на борт, и в этот момент подталкивать буй. Ноги подгибались, разъезжались в стороны, а поплавок — ни с места.
Все силы были израсходованы. Голова старшины покоилась на поплавке, глаза были закрыты. Закоченевшие пальцы не разжимались.
Привел его в сознание крик, долетевший с мостика. Баженов поднял голову, расправил плечи. Уж не заметили ли его?.. Нет, кажется, нет. На мостике громко переговариваются.
Матрос взглянул на северо-запад и замер: там над водой разгоралось слабое голубое сияние. Свет прожекторов... Может быть, даже свои...
С безумной яростью, скрипя зубами, навалился он на буй и столкнул его в воду...
6. Борьба за жизнь
Борьба за спасение корабля продолжалась. В центральном посту вода доходила до пояса, залило радиорубку, разорвало топливный трубопровод и масляную магистраль. К счастью, все же сразу удалось задраить рубочный люк. Вышли из строя трюмная помпа и турбонасос. Больше всего пострадали кормовые отсеки. Люди работали в воде, для устранения течи использовали все, что подвертывалось под руку: брезенты, клинья, даже матрацы. Все плафоны и лампочки были разбиты. Электрики впотьмах заменили лопнувшие лампы и вылетевшие предохранители, включили аварийное освещение. При свете люди почувствовали себя увереннее. Тащили деревянные клинья, маты. Отовсюду поступали доклады:
—
Ртутные сосуды разбиты, магнитные компасы разбиты...
—
Кормовая дифферентная цистерна повреждена...
—
Запас питьевой воды — двести литров...
—
Вертикальный руль вышел из строя...
—
Линии валов не проворачиваются...
А вода хлестала в пробоины, выбивала клинья. Лодка осела в грунт с большим дифферентом на корму, и, чтобы добраться до пробоины, приходилось взбираться на плечи товари щей.
Прошло пять томительных часов. Старший помощник командира подводной лодки капитан- лейтенант Новоселов не потерял самообладания. Сейчас от его хладнокровия, находчивости и распорядительности зависела жизнь экипажа. Это был молодой, но уже закаленный офицер. После окончания училища он командовал боевой частью на этой же лодке, проявил себя и по ходатайству Дорофеева был назначен помощником командира. В отличие от своего сурового суховатого начальника Василий Никифорович Новоселов обладал веселым характером, отличался некоторой лихостью, был скор на решения. Казалось, никакие невзгоды не в состоянии вывести его из душевного равновесия. Командир и помощник как бы дополняли один другого.
Теперь Новоселов остался один. Он не знал, что случилось с капитаном третьего ранга Дорофеевым и остальными, но сила привязанности к командиру была так велика, что даже сейчас, отдавая распоряжения, он как бы со стороны смотрел на себя и спрашивал: одобрил бы Сергей Иванович, будь он рядом, его действия?
Когда поступил доклад от главного старшины Бунякова, капитан-лейтенант до
Вы читаете ЗОНА НЕДОСТУПНОСТИ
