— К сожалению, это невозможно, — жизнерадостно отозвался врач.

 — Ну разумеется! — ехидным тоном откликнулся мистер Тодхантер. — Отчего же?

 — Вставать вы не в состоянии.

 — А если ко мне придут?

 — Посетителей вы сможете принять в постели.

 — Понимаю, понимаю: вы твердо вознамерились сохранить мне жизнь, — ехидство в голосе мистера Тодхантера послышалось еще явственнее.

 — Само собой.

 — Придется окружить меня неусыпным заботами, как новорожденного младенца. Такого драгоценного пациента вы пользуете впервые. Вы должны спасти меня во что бы то ни стало — для виселицы.

Врач пожал плечами.

 — Тодхантер, все это вы знаете не хуже меня.

 — Не слишком ли жестоко?

 — Не стану спорить: чертовски жестоко. Но так положено.

 — Стало быть, встать вы мне не разрешите?

 — Не могу.

Мистер Тодхантер снова усмехнулся.

 — Сожалею, но я хочу встать и встану. И остановить меня вам не удастся.

Врач улыбнулся.

 — Это шантаж?

 — Да, и вы это прекрасно понимаете. Удержать меня силой вы не сумеете. Если попробуете, я начну сопротивляться. А если я буду сопротивляться... мистер Тодхантер положительно сиял.

Врач расхохотался.

 — Для заключенного вы чересчур умны. Ну хорошо, а если я разрешу вам встать, вы обещаете быть послушным?

 — Предлагаю сделку, — хмыкнул мистер Тодхантер. Подобно пресловутому мистеру Рамсботтому, он был убежден, что добился своего, но не собирался рисковать, слишком бурно празднуя победу. — Я хочу осмотреть тюрьму. Если вы разрешите мне ходить, где мне вздумается, и время от времени выходить погреться на солнышке, я обязуюсь не мешать служащим тюрьмы исполнять свой долг. «Исполнять свой долг» — жутковато звучит, верно? — мистер Тодхантер дребезжаще засмеялся. — Ну что, договорились?

 — Такие вопросы решает начальник тюрьмы, — объяснил врач. — Не возражаете, если я посоветуюсь с ним?

 — Ни в коей мере, — великодушно откликнулся мистер Тодхантер.

Врач удалился. Мистер Тодхантер повернулся к надзирателям, не пряча торжествующую улыбку.

 — Видели? Я заставлю всех вас плясать под мою дудку, — пообещал он.

Фокса явно шокировало обещание заставить офицеров королевской тюрьмы плясать, да еще под дудку, но Берчман только расхохотался.

 — Это уж точно! Нам велели оберегать вас. Ну и хитрец же вы! Факт!

 — Два факта, — педантично поправил мистер Тодхантер.

Начальник тюрьмы явился в камеру хмурым.

 — Выполнить вашу просьбу невозможно. Правила предписывают содержать вас отдельно от других заключенных. Им запрещено даже мельком видеть вас.

 — Бог ты мой, меня превратили в какого-то изгоя! Можно побеседовать с вами наедине?

Начальник тюрьмы подал знак надзирателям, и те покинули камеру.

 — А вы останьтесь, доктор, — скомандовал мистер Тодхантер, и врач подчинился.

Мистер Тодхантер осторожно выбрался из-под одеяла — длинный, жилистый, в бледно-розовой пижаме. Он схватился за край стола.

 — Я решил не ставить вас в неловкое положение перед подчиненными, — серьезно пояснил он, обращаясь к начальнику тюрьмы. — А теперь смотрите: я держусь за край стола. Если вы не выполните мою просьбу, я подниму стол. Для меня он слишком тяжел, и я в тот же миг упаду мертвым к вашим ногам. Не верите — спросите врача.

Начальник тюрьмы тревожно переглянулся с коллегой.

 — К сожалению, это правда, — подтвердил врач. — Это его прикончит.

Начальник тюрьмы принялся дергать себя за ус.

 — Послушайте, Тодхантер, будьте благоразумны.

 — Не желаю, — бунтарским тоном отозвался мистер Тодхантер и покрепче взялся за край стола.

 — Подождите! — взмолился начальник тюрьмы. — Послушайте, я не вправе один принимать такие решения. Это серьезное нарушение тюремной дисциплины... да подождите же! Вы разрешите мне адресовать запрос Министерству внутренних дел?

 — Разумеется, — любезно позволил мистер Тодхантер.

Начальник тюрьмы испустил вздох облегчения.

 — Побудьте с ним, доктор, а я позвоню и вернусь, — и он вышел из камеры широким шагом.

Врач и мистер Тодхантер переглянулись и усмехнулись.

 — Может, пока полежите в постели? — предложил врач.

 — Нет уж, спасибо, — ответствовал мистер Тодхантер. — Я лучше посижу, — он осторожно присел на удобный стул у камина и принялся массировать колени.

Врач закурил. Ничего подобного в его практике еще не случалось, разнообразие он счел приятным.

Начальник тюрьмы вернулся через двадцать минут, и по выражению его лица мистер Тодхантер сразу понял: что-то произошло.

 — Сожалею, Тодхантер, — сухо произнес он, — но министерство отказалось пойти вам навстречу. Удовлетворена только одна из ваших просьб: вам разрешено встать с постели, вы можете совершать прогулки в обычное время и в специально отведенном месте.

 — Но... — начал было мистер Тодхантер.

 — Это все, что я могу для вас сделать, — перебил его начальник тюрьмы.

Мистер Тодхантер невероятно разозлился. Он понял, что его перехитрили. Сотрудники министерства оказались стреляными воробьями. Казнить его они не собирались, и потому были бы весьма признательны, если бы мистер Тодхантер любезно уморил сам себя. После этого министерство получило бы возможность поступить с Палмером как ему заблагорассудится, а предстоящая казнь мистера Тодхантера лишь связывала ему руки.

 — Черт бы их побрал! — со сдержанной яростью выпалил он, забираясь в постель. — Им все равно придется казнить меня!

Власти по-прежнему считали преступником Палмера — в этом и заключалась причина всех бед. Протесты мистера Тодхантера оказались тщетными. Он клялся и божился, что Палмер совершенно невиновен. Капеллан позволил ему поклясться на Новом Завете и поверил ему. И врач поверил. Поверил даже начальник тюрьмы. Но бюрократы из министерства остались непоколебимыми. Их не задели даже волнения общественности. Палмер до сих пор сидел в тюрьме. Министерство выступило с заявлением.

«Изучив все обстоятельства дела, — говорилось в заявлении, — министр внутренних дел рекомендует Его Величеству временно отсрочить исполнение смертного приговора, вынесенного Винсенту Палмеру. Признано целесообразным заменить этот приговор пожизненным заключением, ибо, хотя присяжные вынесли вердикт, согласно которому не Палмер стрелял из револьвера в Этель Мэй Биннс с намерением убить ее, этот вердикт не исключает возможной причастности Палмера к этому преступлению. Решение министра по делу Палмера будет сообщено спустя некоторое время».

Это заявление вызвало приступ циничного гнева даже у «Таймс». «Вероятно, замена казни Палмера пожизненным заключением была призвана удовлетворить и тех, кто верит в его виновность, и тех, кто