выражением, за пределами области естественного ума и понимания. Я был воистину «запечатан на челе», полностью прекратив действие моего собственного естественного ума. Позже я описал свое переживание для прессы следующими словами:
«Дух постепенно подготовил меня к этой кульминации моего переживания, когда я молился, как за себя, так и за других. Таким образом я был приближен к Богу, мой дух был в большой степени подчинен. Было достигнуто место крайнего подчинения воли, в абсолютном осознании беспомощности, очищенное от естественного самовыражения. Это был всеобъемлющий процесс. Присутствие Духа внутри уже было для меня чувствительным, как вода за стеклом индикатора парового котла. Мой разум, эта последней сдающаяся крепость человека, была взята Духом во владение. Воды, которые постепенно накапливались, покрыли меня с головой. Я стал обладаем Им полностью. Высказывание на языках было без человеческой примеси, «как Дух давал… провещевать» (Деяния 2:4)».
О, что за радостное волнение – быть подчиненным Ему полностью! Мой разум раньше всегда был очень активен. Его естественные действия производили большинство проблем в моем христианском опыте: «и пленяем всякое помышление» (2 Коринфянам 10:5). Ничто не удерживает веру и действие Духа так сильно, как самоутверждение человеческой души – мудрость, сила и самодостаточность человеческого ума. Все это должно быть распято, и именно здесь идет борьба. Нам нужно стать крайне несостоявшимися, недостаточными и беспомощными в собственном сознании, полностью смиренными, прежде чем мы сможем принять полное обладание Святого Духа. Мы желаем Святого Духа; но, на самом деле, это Он желает владеть нами.
В моем случае, в опыте говорения на языках я достиг кульминации подчинения. Это открыло канал для нового служения Духа. С этого времени Дух начал течь через меня новым образом. Помазанные проповеди приходили таким путем, какого я еще не знал никогда раньше. Спонтанное вдохновение и просвещение было воистину чудесным и сопровождалось убеждающей силой. Полное крещение Пятидесятницы означает полностью сдаться Святому Духу, или же – когда Он обладает всем человеком, имеющим дух немедленного послушания. Я уже на протяжении многих лет знал многое из силы Божьей для служения; но сейчас я понял чувствительность к Духу, уступчивость, которая делает возможным для Бога владеть человеком и действовать новыми путями и каналами, с намного более сильными непосредственными результатами.
В этом переживании я также получил новое откровение Его суверенности, как в цели, так и в действии, какое я не имел никогда раньше. Я увидел, что раньше я часто обвинял Бога в кажущемся недостатке заинтересованности или в медлительности действий, в то время как я должен был покориться Ему в вере, чтобы Он мог быть способен совершать через меня Свою суверенную волю. Я оказался в прахе смирения от этого откровения о моей глупости и о Его суверенных заботе и желании. Я увидел, что тот маленький кусочек желания, который я имел для Его служения, был всего лишь маленьким кусочком Его великого желания, интереса и цели, который Он был способен мне дать. Его Слово утверждает это. Все, что во мне было хорошего, в мыслях или в действиях, пришло от Него. Подобно Хадсону Тейлору, я сейчас чувствовал, что Он просит меня просто идти с Ним, чтобы помочь в том, что Он один наметил и пожелал. Я чувствовал себя очень маленьким в свете этого откровения и моего прошлого непонимания. Он существовал и совершал Свои вечные цели задолго перед тем, как я даже подумал об этом – и будет это делать долго после меня.
Не было никакого напряжения или искривления – никакой борьбы в попытке получить крещение. В моем случае это был просто вопрос подчинения. Фактически, это была противоположность борьбе. Не было никакого набухания в горле, никакой «операции», совершенной на моих голосовых органах. Не было ни малейшей трудности в говорении на языках. И, однако, я могу понять, почему некоторые могут иметь такие трудности. Они не вполне покорены Богу. Для меня эта борьба была уже давно завершена. Я уже истощил себя и сдался полностью. Бог не поступает одинаково с двумя личностями. Я, на деле, не искал крещения, когда получил его. И, фактически, я на самом деле никогда не желал его, как определенного переживания. Я хотел быть вполне подчинен Богу, и вне этого я не имел никакого конкретного ожидания или желания. Я хотел больше Его, и это было все.
Вокруг меня не было восклицающей толпы, чтобы смутить или вдохновить меня. Никто тогда не предлагал мне языки – ни аргументами, ни имитацией. Благодарение Богу, Он способен сделать Свою работу без подобной помощи, и, часто, без нее – намного лучше. Я не верю, духовно говоря, в вытаскивание ребенка с помощью инструментов. Я верю в здоровую искреннюю молитвенную помощь в Духе. Слишком многие души силой вытаскиваются из утробы убеждения, и в последствии они нуждаются в инкубации. Как с природой, так и с благодатью. Лучше держаться подальше от докторов и старых акушерок, насколько возможно. Ребенок иногда почти убиваем через их противоестественное насилие. Стая шакалов над своей добычей едва ли может поступать более свирепо, чем то, что мы видели в некоторых случаях. При естественных родах, как правило, лучше всего оставить мать одну, настолько, насколько возможно. Мы должны наставлять и стоять рядом с ободрением, но не форсировать роды. Естественные роды лучше.
Я уже был в большой степени погружен в служение ходатайства и пророчества, перед тем, как достиг этого состояния полной отдачи Духу. Теперь мне надо было снова выходить в служение. Когда мой день Пятидесятницы вполне наступил, канал был очищен. Живые воды прорвались. Дверь моего служения резко открылась от прикосновения руки суверенного Бога. Дух начал действовать внутри меня новым и более могущественным путем. Для меня это было особой свежей кульминацией и развитием, а также опытом, который кардинально изменил мою жизнь.
Теперь я знал, что вкусил то, ради чего мы были соединены, как группа. Воистину, это было доказано, как эпоха в истории церкви, такая же отчетливая и определенная, как действие Духа во времена Лютера и Уэсли, только с еще гораздо большим предзнаменованием. И, однако, она еще не вполне стала историей. Мы еще слишком близки к ней, чтобы понять и оценить ее полностью. Но мы сделали еще один шаг назад на пути к восстановлению церкви, какой она была в начале. Мы завершаем круг. Иисус вернется за совершенной церковью, «без пятна и порока» (см. Ефесянам 5:27). Он грядет за одним телом, а не за дюжиной. Он есть Глава, и, как таковой, Он – не чудовище с сотней тел. «Да будут все едино,.. – да уверует мир» (Иоанна 17:21). Это, в конце концов, величайшее знамение для мира. «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею…» (1 Коринфянам 13:1).
После переживания говорения на языках я почувствовал, что языки легко приходят ко мне. И это было подтверждено. Я также научился петь в Духе, хотя я никогда не был певцом, и не знаю музыки.
Я никогда не искал языков. Мой естественный ум противился этой идее. Этот феномен неизбежно идет против человеческого понимания. Это значит оставить эту способность на время. И это – «безумие» и камень преткновения для естественного ума и понимания (см. 1 Коринфянам 2:14). Это сверхъестественно. Нам не нужно ожидать, что кто либо, кто не достиг этой глубины отдачи в своем человеческом духе, этой смерти для своего собственного понимания, принял или понял это. Естественное понимание должно быть покорено в этом вопросе. Нужно пересечь целое море между пониманием и откровением, и это – принцип и переживание, ведущие к крещению Пятидесятницы. Это – основной принцип этого крещения. Это – почему простые люди обычно входят первыми, хотя они, возможно, не всегда хорошо уравновешены или способны. Они – как маленькие мальчики, идущие плавать, если использовать знакомую иллюстрацию. Они заходят первыми, потому что они имеют на себе минимум одежды, чтобы снять. Мы все должны войти «раздетыми» в это переживание.
Ранняя церковь жила в этом, как в нормальной атмосфере. В этом заключалась ее отдача действию
