– Постой, – повторил он. – Ты хочешь сказать, что занималась совсем не тем, о чем я тебя просил?

– Я занималась именно тем, но через одного из подозреваемых случайно вышла на…

– Постой, – в третий раз сказал он. И встал, отшвырнув ложку. – Черт знает что такое! Вот почему я не хотел к тебе обращаться! И почему мы с тобой расстались! Ты уникальный человек, Люба. Из всего делаешь проблему. Даже из того, что лично тебя не касается. И сексом ты занимаешься так, будто делаешь одолжение, думая при этом о чем-то глобальном. Знаешь, как трудно в одиночку удовлетворить весь земной шар? А на групповой секс тебя не уломать. Твоих комплексов тоже хватит на все человечество.

– Это оскорбительно. – Она тоже встала.

– Я просил тебя о мелочи. Какого черта ты полезла в дебри?

– Неужели тебе не интересно?

– Нет, – отрезал он. – Если честно, мне плевать. Кого там, говоришь, убили?

– Шестнадцатилетнюю девушку.

– Пусть об этом думают ее родители.

– Но они ничего не знают!

– Вот и пусть остаются в неведении. – Стас сел. – Вернемся к нашему делу. Послушай, – сообразил вдруг он, – давай я тебе заплачу!

– Ты всерьез полагаешь, что я возьму от тебя деньги?! – Люба чуть не рассмеялась сквозь слезы. Стас сильно ее задел. Неужели она так безнадежна в постели? Потому и личная жизнь не складывается?

– Параллельно с тобой работает группа психологов, – хмуро сообщил он. – За большие деньги, между прочим.

– Почему ты мне сразу не сказал?!

– А тебе нельзя говорить правду, – злорадно ответил Стас.

– А врать, что денег у фирмы нет? Оптимизация расходов, мол.

– А что мне оставалось? Я обещал боссу, что урою этих психологов.

– Свинья! – разозлилась она.

– А как мне, по-твоему, делать карьеру?

– Убирайся!

– Давай поговорим спокойно. Сядь.

Она нехотя села.

– Тебя, как я понял, зацепило это убийство.

– Да, потому что…

– Погоди. Социальная сеть как способ убийства – прекрасная тема для диссертации.

– Я вовсе не собиралась…

– Это ее украсит. Тебя заботит твоя карьера, меня – моя. Давай баш на баш? Я помогаю тебе, ты помогаешь мне. Я копаю материал для твоего диссера, ты сдаешь мне вора.

– Это хамство.

– Это деловой подход.

– Ну, хорошо…

Она попыталась взять себя в руки. Без Стаса ей это дело не раскопать. Только он, используя старые связи в полиции, может собрать доказательства того, что для Любы вчера вечером стало очевидно: Юлю Парамонову убили.

– Что ты нарыла?

– А мою проблему ты не хочешь узнать?

– Говори, – нехотя согласился он.

– Это справедливо, потому что твою проблему я знаю. Выслушай меня. Это интересно.

– Я весь внимание. – Стас тяжело вздохнул.

– У меня в друзьях случайно оказалась дочка моей школьной подруги, семнадцатилетняя девушка. Некая Арина Тупилина. В новостной ленте находят отражение последние события жизни людей, которые числятся у тебя в друзьях.

– Да знаю я, – с досадой сказал Стас. – Короче.

– Однажды я случайно пошла по ссылке со странички Арины и натолкнулась на группу под названием «Анgелы Sмеrти». Чтобы тебе было понятно, там три русские буквы заменены английскими: Г, С и Р. Возможно, в этом есть какой-то смысл. Или просто дань моде, я в этом еще не разобралась. Это подборка рассказов о несчастной любви. Вернее, все так вывернуто, что истинная любовь представляется как непременная жертва. Либо он умирает, либо она. Оставшийся в живых, наконец-то оценив любимого или любимую, всю жизнь хранит ему верность. Например: «Я его так любила, была ему верна, а он забывал дарить мне цветы Восьмого марта и о моем дне рождении вспомнил только к вечеру. Он пришел с букетом алых роз и плюшевым мишкой и увидел меня в ванне с перерезанными венами. Я успела сказать ему последнее прости. А он мне, рыдая, о том, что всю оставшуюся жизнь будет мне верен». Или: «Он меня так любил, а я это не ценила. Воспринимала знаки внимания как само собой разумеющееся, цветы небрежно ставила в вазу, а плюшевых мишек складировала в нашей огромной спальне, в шкафу-купе. И вдруг однажды я поняла, что он для меня значит. И принялась ему звонить, чтобы поделиться своим открытием. Мы объяснились друг другу в любви, и тут раздался визг тормозов. Связь внезапно прервалась. Потом чужой голос сказал, что его больше нет. Мое сердце разбито. Я каждый день хожу на его могилу и храню ему верность».

– И что тут такого? – хмуро спросил Стас. – Подростки забавляются.

– Ага! Ты сразу понял, что это подростки!

– Судя по обилию плюшевых мишек… Если ты, конечно, не пошутила.

– Нет. Не пошутила. И тут-то начинается самое интересное. Вот скажи. Ты, например, создал в социальной сети группу. Какой твой интерес?

– Люба, я этим не занимаюсь.

– Правильно. У тебя и без того жизнь насыщенная. Тебе хватает реальных приключений, друзей у тебя полно, женщин тоже, и ты не пытаешься себя реализовать в каких-нибудь Одноклассниках. С психологической точки зрения ты, как интернет-пользователь, абсолютно безнадежен. Но далеко не все такие. Почему идея социальной сети имела такой глобальный успех? Это способ самореализации. Шанс стать успешным и значимым. Завести кучу друзей. Когда человек начинает писать в ЖЖ или активничает в социальной сети, его цель привлечь к себе внимание. Стать в Инете персоной. Известные блоггеры к тому же неплохие деньги зарабатывают. То есть в Инет идут за славой, и цель каждого – собрать огромную аудиторию. Логично?

– Пока да.

– Идем дальше. Итак, надо собрать аудиторию. Для этого активно рассылаются приглашения в группу. Я совершенно случайно зашла к «Анgелам», и некоторые рассказы меня тронули. Они были очень недурно написаны. Чувствовался литературный талант. Поэтому я записалась в группу. И даже сама решила что- нибудь написать. Тем более там были комментарии под каждым рассказом, которые мне тоже показались интересными. Я ведь психолог и пишу диссертацию об интернет-пользователях. Каково же было мое удивление, когда на следующий день я не увидела у себя на страничке «Анgелов Sмеrти». В моем личном списке групп по-прежнему осталось пять, но «Анgелы Sмеrти» куда-то исчезли. Как и не было их. Меня выкинули из группы и даже не прислали никакого сообщения. Я, не будь дурой, нашла их в общем списке. И во второй раз сильно удивилась, когда меня туда не пустили. «Приват, только для посвященных». И – замок.

– Ты что, обиделась? – хмыкнул Стас.

– Представь себе, да! И даже хотела создать собственную группу, тоже какой-нибудь «Приват». И перетянуть туда аудиторию «Анgелов». Строила планы интернет-мести. Но потом собралась и проанализировала свои чувства. Почему мне так обидно? Нормальная человеческая реакция, когда тебя куда-то не пускают. Начинает казаться, что там нечто необычное, не для простых смертных, даже если там сроду ничего нет. Это как с закрытыми ночными клубами, где все то же самое, что и в открытых, а то и хуже, но зато избранное общество, которое платит большие деньги, чтобы к ним кого попало не пускали. Человек без комплексов над этим посмеется и пойдет есть лучшую еду за гораздо меньшие деньги, запивая ее теми же коктейлями, но в два-три раза дешевле. А примат, зомбированный СМИ, так и будет ломиться к