Тогда так, приезжай ко мне в контору, только на троллейбусе, а то, не дай бог, следят, так хоть не так заметно будет.
В трубке послышались короткие гудки.
Вика повздыхала еще несколько минут, а затем, нацепив темные очки, чтобы прикрыть красные, опухшие глаза, вышла в коридор. Когда она уже закрывала дверь, мелькнула нехорошая мысль – а вдруг она сюда уже больше не вернется? Почему-то это придало Вике сил, и она стала бодро спускаться по лестнице. Выйдя из подъезда, на всякий случай оглянулась. Хотя прекрасно понимала, что такой специалист, как она, вряд ли что-нибудь заметит. Так оно и вышло.
Убедившись, что все, как обычно, Вика поплелась к остановке. Возможно, Катюха и права, но уж очень не хотелось ехать общественным транспортом. Но авторитет подруги был велик. И она честно поехала раздрыганным троллейбусом.
Катюха ждала ее уже одетая.
Пошли, выйдем через боковой вход. Там совсем незаметно, - она подтолкнула Вику в другой конец коридора.
На служебной «Волге» они быстро добрались до места.
Все ничего, кроме того, что такой же как у тебя пятый этаж, - пропыхтела Катюха, когда они, наконец, вскарабкались по лестнице.
Квартирка оказалась небольшой уютной двушкой. Войдя в гостиную и отдышавшись, Катюха положила ключ от входной двери на стол и сказала:
Значит так, хозяева в гостях у детей и внуков в земле обетованной. Приедут только к Новому году. Ключ оставили родственнице – цветочки поливать. Цветочки поливать будешь ты, родственница завтра зайдет, дашь ей две штуки, это за месяц, ну и плюс свет, газ, телефон и так далее. Надеюсь, долго тебе тут прятаться не придется. Здешний номер телефона на всякий случай, вот, - она выложила на стол бумажку.
Ну и что дальше? – уныло спросила Вика.
Не знаю. Я так и не пришла к однозначному выводу – то ли закладывать твоего сердечного друга, то ли нет. Я вообще не знаю, надо что-то делать или сидеть и ждать, пока само рассосется, - Катюха пожала плечами, - Подумай, может, ты что-нибудь толковое предложишь? А пока не реви, обживайся. Я тебе завтра позвоню.
Катюха вышла, тихо прикрыв за собой дверь. Вика осталась одна в чужой квартире.
Она залезла с ногами в кресло, включила торшер, и ей показалось, что вообще осталась одна на всем белом свете. Так она и заснула.
Проснулась от настойчивого звонка в дверь.
Кто там? – подозрительно спросила Вика.
Откройте, пожалуйста, - прозвучало из-за двери с отчетливым еврейским акцентом, - Я по поводу квартиры поговорить.
Вика засмеялась и открыла дверь. На пороге стоял одуванчик со всеми признаками богом избранной нации. Вика тут же выдала ей требуемые две тысячи и быстро выпроводила за дверь. Затем слазила в холодильник. Она вспомнила, что ничего не ела со вчерашнего утра, и пустой желудок настойчиво давал о себе знать. В холодильнике почти ничего не было, не считая нескольких банок с вареньем. В одном из шкафов Вике удалось обнаружить начатую банку с кофе и сахар. Решив позже купить хозяевам новую банку кофе и какого-нибудь варенья в порядке компенсации, она без угрызений совести приступила к завтраку.
Чуть позже Вика исследовала квартиру. Потом стала вспоминать, какие из ее тряпок не были знакомы Вадиму и его компании. Вспомнить это ей удалось с немалым трудом. В итоге она разложила вещи из чемодана на две стопки – что можно одевать, а что – она зря сюда перла. Вика глянула на себя в зеркало. Сегодня она выглядела несколько лучше. Вполне можно пойти прогуляться, купить чего-нибудь поесть и снова залезть в нору.
Как же неприятно чувствовать себя скрывающейся и абсолютно беспомощной. Прямо крыса какая-то! Для повышения самооценки надо было улучшить свой внешний вид. Перед походом в магазин Вика зашла в первую попавшуюся парикмахерскую. Не в свою, а, именно, в первую попавшуюся. Ведь никто не должен знать, что она находится в городе. Была середина будничного дня, народу в салоне – никого, поэтому молоденькая парикмахерша решила выжать из клиентки все, что можно. Она предложила сделать стрижку, окраску, мелирование, химию и еще много всего другого. Вика задумалась: стрижка, да, конечно, а, что касается всего остального…
Неожиданно ей пришла в голову мысль – даже если за ней следят, то ведь следят за шатенкой! К стрижке Вика добавила окраску – теперь она станет блондинкой назло всем.
Пока парикмахерша колдовала над ее головой, Вика закрыла глаза. Ей хотелось увидеть результат, пропустив процесс созидания. Конечно, время от времени ей приходилось открывать глаза, но она старательно избегала смотреть в зеркало. Наконец зашумел фен, Вика подняла глаза… Н-да, надо сказать – впечатление было двойственное. Для начала она себя не узнала вообще. Это было очень даже хорошо. Если уж человек сам себя не узнает, куда тут другим! Только торчащие во все стороны короткие перья требовали привыкания. Вика заговорчески улыбнулась отражению.
Вам нравится, правда? – поинтересовалась девушка.
Да-да, спасибо, очень гм-гм, оригинально, - мягко выразила Вика свое мнение.
Она вышла из парикмахерской совсем другим человеком, во всяком случае – внешне. И в полной уверенности, что ее никто не узнает, отправилась гулять по городу, иногда заходя в магазины и просто шаря глазами по витринам. После всего произошедшего было приятно почувствовать себя человеком- невидимкой. Вика представляла, что находится в чужом незнакомом городе проездом, где ее никто не знает и самое главное, так никогда и не узнает. Сегодня она здесь, а завтра нет ее – испарилась, будто и не существовала вовсе.
Вечером позвонила Катюха, выяснила, что все нормально и, пожелав спокойной ночи, повесила трубку.
По Викиным прикидкам, она уже дня три должна была загорать на пляже, все было тихо и спокойно. Получался какой-то курорт на дому. Она уже начала обдумывать Катюхино предложение о солярии.
