Осетровский открыл глаза и с удивлением понял, что машина едет вовсе не к дому, а по Песочной набережной.
– Эй, как тебя... Сергей! – недовольно проговорил Осетровский в спину водителя. – Ты куда едешь? Я же велел домой!
Водитель не шелохнулся. Машина ехала в прежнем направлении. Впереди показался необычный силуэт буддийского храма. Осетровский уставился в бритый затылок шофера, затем приподнялся на сиденье, ткнул водителя в спину:
– Ты что – не слышишь? Я с тобой говорю!
Бритая голова повернулась. Вместо знакомой туповатой физиономии своего водителя Осетровский увидел плоское восточное лицо с узкими невыразительными глазами.
– Сиди тихо! – проговорил азиат.
Осетровский откинулся на сиденье и прикрыл глаза.
Вместо раздражения и недовольства в душе поднялся страх. Он сосчитал до десяти, чтобы успокоиться и взять себя в руки. Этого просто не могло быть... может быть, страшный азиат ему просто померещился? Может быть, виной всему старый арманьяк?
Он открыл глаза – но ничего не изменилось.
Круглая бритая голова перед ним принадлежала не водителю, а узкоглазому незнакомцу.
Немного не доезжая до буддийского храма, автомобиль затормозил. Осетровский потянулся к двери, он хотел выскочить и убежать – но дверца машины сама открылась, и в салон протиснулся невысокий худощавый человек с таким же плоским лицом, с такими же узкими невыразительными глазами, как у водителя. Осетровский понял, что напоминали ему эти узкие глаза.
Когда-то давно, в детстве, Дима Осетровский ходил в лес за ягодами. Он наклонился к кочке, густо усыпанной черникой, и вдруг увидел плоскую треугольную голову и узкие темные глаза змеи. Эти узкие глаза смотрели прямо в его душу, они лишили Диму воли, сковали его. С трудом преодолев странное оцепенение, Дима закричал и бросился наутек.
Глаза этого незнакомца были такими же узкими и темными, как глаза змеи, и они так же проникали в самую душу Осетровского.
– Сиди, Осетровский! – проговорил незнакомец с каким-то странным акцентом.
Осетровский дернулся к другой двери – но водитель повернулся к нему и тихо, убедительно сказал:
– Не надо.
И Осетровский понял, что с этими людьми лучше не шутить.
Он снова откинулся на спинку сиденья и попытался понять, кто эти люди и чем ему грозит их появление.
Судя по всему, их подослали конкуренты, чтобы отобрать у него строительный подряд... но в таком случае...
Додумать Осетровский не успел. Человек, который сидел рядом с ним, взял его за плечо, сильно сжал, так что все тело Осетровского пронзила острая ледяная игла боли, пристально взглянул в его глаза своими змеиными глазами и негромко проговорил:
– Где монета?
– Что? – переспросил Осетровский недоуменно. – Какая монета?
– Не пытайся казаться глупее, чем ты есть! – процедил незнакомец со змеиными глазами. – И не пытайся мне врать. Мне нельзя врать. Спрашиваю последний раз – где монета Маньчжоу-Го?
И тут Осетровский обрадовался.
Эти люди не имели отношения к его конкурентам. Им не нужен был строительный подряд. Им нужна была всего лишь дурацкая монета. Правда... правда, этой монеты у него не было.
– Монеты у меня нет, – поспешно сообщил он, удивляясь собственной суетливой, заискивающей интонации.
– Не пытайся мне врать! – повторил человек со змеиными глазами.
– Я не вру! – заторопился Осетровский. – Поверьте мне! Монету у меня украли...
– Кто?
– Не знаю. – Осетровский попытался пожать плечами, но тут же ощутил еще более острую, пронизывающую боль, потому что плечо было сжато ледяными тисками.
– А если подумать? – спросил азиат, причем его вежливое обращение никак не соответствовало голосу.
Осетровский уже думал об этом раньше. Когда он узнал, что неизвестный вор приложил так много усилий, чтобы украсть одну-единственную монету, он стал думать, в чем же тут дело. Ибо Дмитрий Осетровский был не такой человек, чтобы отмахиваться от непонятных вещей. Когда он чего-то не понимал, он считал, что его облапошили. И очень злился. И если бы не строительный подряд, который занимал все его мысли, он додумался бы об этом раньше. Но сейчас под воздействием боли и страха он кое-что вспомнил. Ему предлагали продать эту монету несколько месяцев назад, предлагал пустой человек, несерьезный. Осетровский отказался, но выяснил, кто за той мелкой шушерой стоял.
– Штемпель... – выдохнул Осетровский, – старый нумизмат Антон Иванович Штемпель... конечно, не сам, он нанял какого-то профессионала, но я знаю, что это он...
Азиаты переглянулись. Главный – тот, со змеиными глазами, – снова сильно сжал плечо Осетровского, посмотрел прямо ему в душу и выразительно кивнул:
– Хорошо, я тебе верю. Но смотри, если ты меня обманул...
Он не закончил свою фразу, но все и так было ясно.
Осетровский на мгновение прикрыл глаза, а когда снова их открыл – в машине никого не было, кроме него. Азиаты исчезли, словно сквозь землю провалились.
Может быть, и не было никаких азиатов? Может быть, ему все это померещилось? Но тогда где его водитель, и как он попал сюда, к буддийскому храму?
На следующий день около металлических ворот частной психиатрической клиники остановился умопомрачительный золотистый «бентли».
Ухо, который раздобыл эту машину для Маркиза, сказал, что владелец «бентли» улетел в Майами и не вернется раньше выходных. То ли ближайших, то ли следующих.
– Ленечка! – восторженно воскликнула Лола, устроившись на переднем пассажирском сиденье и вдохнув божественный аромат салона, соединявший в себе запах дорогой испанской кожи, выдержанного виски и контрабандных кубинских сигар. – Ленечка, почему бы тебе не купить такую замечательную машину? Мне здесь все так нравится... и Пу И тоже в восторге! Правда, Пуишечка, детка?
Пу И тоненько тявкнул, выражая согласие с ее словами. Он вообще почти всегда и во всем соглашался с Лолой.
– Надо же, здесь есть даже телевизор!
– Вообще-то их два, – уточнил Маркиз. – Один впереди, другой сзади, для тех, кто сидит на заднем сиденье. Но во-первых, это очень дорогая машина...
– Но ты же всегда говоришь, что мы хорошо зарабатываем!
– Но как раз сейчас у нас проблемы с выполнением заказа, и пока мы несем сплошные убытки. Но главное – это даже не цена. Эта машина слишком заметна, а при нашей профессии нужно держаться в тени, по возможности не выделяясь из толпы. Как говорил один мой знакомый, нам не нужна скандальная известность.
– Фу, как скучно! – пробормотала Лола, зажмурившись.
За таким увлекательным разговором они и подъехали к воротам клиники.
Остановившись в поле зрения видеокамеры, Леня посигналил.
Видимо, «бентли» произвел впечатление на охрану клиники, и ворота открылись.
Леня въехал внутрь и оказался на асфальтовой площадке перед шлагбаумом. Впереди, за оградой из густой металлической сетки, виднелся двухэтажный бело-желтый особняк. Около шлагбаума стоял плечистый мужчина в черной униформе, отдаленно напоминающей форму американской полиции.
– Вам назначено? – осведомился он, подойдя к «бентли» и заглянув в салон.
То, что он там увидел, должно было ему понравиться.
За рулем сидел мужчина тридцати пяти – сорока лет в отлично сшитом сером итальянском костюме, с
