географической изменчивости организмов. К сожалению, против Вас (а попутно и против меня) готовится поход за эту книгу. В основном, по-видимому, за чрезмерное внимание к работам ВИР'а и некритическое к ним отношение. Поход, очевидно, столь серьезный, что у нас в редакции [журнала „Успехи современной биологии'] боятся пускать в очередной номер Вашу статью — хотят выждать и посмотреть. С искренним приветом Ваш И. Шмальгаузен» Это небольшое послание многое говорит об эпохе и обстановке, в которой приходилось работать советским биологам. К этому следует добавить, что далеко не каждый на месте Ивана Ивановича Шмальгаузена рискнул бы в те годы послать такое предупреждение. Таким образом, это и важный штрих к характеристике великого ученого. Н. Н. Воронцов, характеризуя основные этапы создания Синтетической теории эволюции (СТЭ), пишет: «Следующим этапом синтеза [после работы С. С. Четверикова 1926 г.] стали: монография Филиппенко и Добржанского „Генетика и происхождение видов' (1937), работы Тимофеева-Ресовского по географическим аспектам изменчивости и его труд Генетика и эволюция' (1939), книга Шмальгаузена ,Дути и закономерности эволюционного процесса' (1939) и незаслуженно забытая книга харьковского эволюциониста Е.И.Лукина ,Дарвинизм и географические закономерности в изменчивости организмов' (здесь следует учесть и вышеуказанные статьи 1935-1939 гг.). Судьба последней трагична: она подписана к печати 15 декабря 1940 г., тираж вышел в Москве в начале войны, значительная часть погибла в Харькове...». Тем не менее, эта книга (защищенная Е. И. в качестве докторской диссертации) получила широкую известность. Наряду с отечественными биологами (Шмальгаузен, Гаузе, Шварц и др.) монографию «Дарвинизм и географические закономерности в изменении организмов» высоко оценили в своих рецензиях и отзывах Добржанский, Холдейн, Хаксли, Тимофеев-Ресовский, Грасси, Хадсон. В июле 1943 г. Е. И. (в то время он был профессором Томского университета, в котором заведовал кафедрой Гидробиологии и ихтиологии) решился на неординарный по тем временам шаг. Он послал в ВОКС (Всесоюзное общество культурных связей с заграницей) два экземпляра своей монографии с просьбой «переспать их известному ученому и общественному деятелю HaldaneJ. B. S. (Лондон, университет) и профессору Колумбийского университета в США Dobzhansky, Ph. Если возможно, перешлите, пожалуйста, Холдейну и Добржанскому краткие сопроводительные письма, которые я при сем прилагаю» (цитируется по сохранившейся в архиве Е. И. копии письма в ВОКС). Ф. Г. Добржанский (именем этого великого биолога сейчас гордятся и Россия и Украина) в те годы, как известно, считался «невозвращенцем». Тем не менее, в январе 1944 г. пришло письмо от Ф. Добржанского, текст которого приведен ниже. 12 января 1944 «Глубокоуважаемый коллега! Недели две тому назад получил Ваше письмо от 13 июля 1943 года и Вашу книгу, пересланные через ВОКС и посольство в Вашингтоне. Конечно, Ваши письмо и книга были для меня очень приятной неожиданностью (о существовании Вашей книги я и не знал). Большое Вам спасибо за них. Согласно Вашему желанию, я постарался привлечь внимание американских биологов к Вашей работе и для этой цели написал обзор Вашей книги, который будет напечатан в „Science', и копию которого прилагаю. „Science' читается почти всеми американскими биологами и научными работниками вообще; таким образом, по крайней мере, о существовании Вашего труда будет им известно. Как Вы увидите из обзора, мне лично Ваша книга кажется очень ценной и интересной, и, кроме того, наши с Вами взгляды на эти вопросы совпадают полностью. Существует довольно много литературы по интересующим Вас вопросам, о которой Вы, очевидно, не знали и поэтому не включили в Вашу книгу. С другой стороны, очень многие из разбираемых Вами работ, сделанных в СССР, не были известны мне, и для меня, по крайней мере, Ваша книга заключает очень много нового фактического материала. После окончания войны надо будет улучшить взаимную осведомленность американцев о том, что делается в области биологии в СССР, и наоборот. Одновременно и вместе с этим письмом посылаю Вам просимые Вами оттиски и второе издание моей книги. Посылаю также книгу S. Mayfa, о которой Вы, вероятно, не знаете, но которая будет Вам крайне интересна (речь идет о практически тогда неизвестной в СССР книге Ernst Mayr „Systematics and the origin of species from the viewpoint of a zoologist'. Columbia University Press. New York. 1942, 334 p., обстоятельную рецензию которой Е.И. через два года опубликовал в „Успехах современной биологии'). С искренним уважением, Ф. Добржанский» К письму прилагалась копия рецензии, которую Добржанский предполагал опубликовать в «Science». Г. Ф. Гаузе [2] в письме Е. И. от 26.02.1945 г. пишет: «Ваши работы по совпадающему отбору я считаю самыми интересными из всего цикла этих работ. Видели ли Вы рецензию Добржанского на Вашу книгу в „Science'? Он Вас очень хвалит». В 1945 г. в «Nature» была опубликована рецензия Дж. Хаксли (экземпляр монографии ему передал Г. Ф. Гаузе; в письме от 23.06.1945 г. он сообщает: «Дорогой Е. И. ! Я передал Вашу книгу о географической изменчивости Гексли и она его очень заинтересовала»). Следует также отметить отзыв П.Хадсона2), в котором, в частности, отмечено, что «the book gives an interesting exposition of the tenets ofneo-Darwinism and their Hudson P. S. И Animal Breeding Abstracts. Vol. 13, № 3 (1945) application to the problems of geographical distribution, taxonomy and evolutionary theory». Из содержания отзыва следует, что монография Е. И., наряду с работами Турессона, Гольдшмидта, Добржанского, Тимофеева-Ресовского и др., вносит значительный вклад в СТЭ. (Показательно, что и в новейшей фундаментальной монографии Э. И. Колчинского «Неокатастрофизм и селекционизм: Вечная дилемма или возможность синтеза?» / СПб: Наука, 2002, 554 с / Е. И.Лукин упоминается как один из ведущих отечественных эволюционистов и создателей СТЭ). Почти через полвека в возрасте 86 лет Е. И. принял активное участие в Международном симпозиуме «Theodosious Dobzhansky and Evolutionary Synthesis» (Ленинград, сентябрь 1990 г.), где не только сделал большой доклад «Значение исследований Ф. Г. Добржанского для фундаментального развития проблемы эколого- географических изменений организмов», но и подробно рассказал об этих событиях, свидетельствующих о том, что даже в те годы раскола мировой цивилизации, политической и идеологической нетерпимости, истинная наука существовала как единое мировое сообщество. На фоне победоносного окончания войны это вселяло оптимизм и веру в будущее. В 1944 г. Лукин возвращается в Харьков, где принимает активное участие в восстановлении учебного процесса и возрождении научных исследований в университете и Зоотехническом институте. В первые послевоенные годы биологический факультет Харьковского университета переживал период небывалого расцвета. Здесь велась интенсивная научная и преподавательская работа на 10 кафедрах, где работали такие известные исследователи, как А. В. Нагорный, И. Н. Буланкин, И. М. Поляков, С. И. Медведев, Н. И. Калабухов, Э. Е. Уманский, В. П. Эфроимсон, Н. В. Дубовский и др. В 1945 г. была создана кафедра гидробиологии, которую возглавил Е.И.Лукин... ...Исследованиями кафедры были охвачены практически все типы водоемов Левобережной Украины — от прудов, ручьев и рек до крупных водохранилищ. Как и во времена Н. Н. Фадеева, эти исследования носили комплексный характер (изучение всех групп биоты, гидрологических и гидрохимических условий их обитания, использования различных организмов в качестве индикаторов техногенного загрязнения окружающей среды и т. д.). В архиве Е. И. сохранилось большое количество писем от ведущих гидробиологов (Л. А. Зенкевич, Я. А. Бирштейн, А. В. Иванов, Г. Г. Винберг, С. Г. Лепнева, П. В. Ушаков, А. П. Маркевич, Я. Я. Цееб, С.М.Ляхов, М. Д. Мордухай-Болтовский и др.), с которыми Е. И. был связан и дружескими отношениями и общими научными интересами. Содержание этих писем свидетельствует о том, что новая кафедра быстро приобрела известность и всесоюзный авторитет. Одновременно Е. И. был деканом в Харьковском зоотехническом институте и заведовал там кафедрой Зоологии. Магистральное направление его научных исследований в первые послевоенные годы было связано с дальнейшей разработкой проблем СТЭ. Он предполагал создание крупной обобщающей работы по теории эволюции, планировал существенно расширенное и коренным образом переработанное переиздание монографии по географической изменчивости организмов. В эти годы крепнут его творческие связи с И. И. Шмальгаузеном. Он принимает активное участие в подготовке и проведении в Московском Университете «Конференции по проблемам дарвинизма» (Москва, МГУ, 3-8 февраля 1948 г.). Экстренному созыву Дарвиновской конференции (под таким названием она вошла в историю отечественной биологии) предшествовала дискуссия по вопросам внутривидовой борьбы за существование, которая развернулась осенью 1947 г. на страницах советской прессы. Поводом для нее послужила беседа корреспондента «Лит. газеты» с Т. Д. Лысенко. Ссылаясь на опыты своих ближайших сотрудников, Лысенко выступил с категорическим отрицанием наличия в природе внутривидовой борьбы за существование. Он и его сторонники (Авакян, Долгушин, Глушенко, Дворянкин, Презент, Турбин и др.) обвиняли ведущих советских биологов и, в первую очередь, профессоров Биологического факультета МГУ в защите и пропаганде «антинаучной реакционной теории Мальтуса» на том основании, что они признают внутривидовую конкуренцию у животных и растений3)... В свете последующих событий (августовская сессия ВАСХНИЛ в 1948 г. и т. п.) ясно, что это была разведка боем. Разумеется, ученые-биологи Московского Университета не могли игнорировать эти