дополняет от себя услышанное им. Повеетвование его напрочь лишено избыточных или не относящихся к делу деталей; при этом мы не только видим замечательных подвижников — перед нами проходит полтора века истории этой незабываемой страны.

В своей религиозности Кирилл совершенно не оригинален. В трудах его, наверняка, можно будет найти множество цитат из более ранних памятников: Vita Antonii,[916]' Vita Pachomii, Apophthegmata Patrum и т. д. Не следует забывать того, что Кирилл жил примерно в то же самое время, когда появились первые латинские версии Апофтегм, самое же раннее сирийское их собрание датируется последним годом жизни преподобного Саввы. В первом, жившем в четвертом столетии, поколении монахов все их чтение ограничивалось Священным Писанием, к которому в скором времени была добавлена Vita Antonii. К концу этого столетия монашеская библиотека заметно разрослась. Во времена Кирилла она включала в себя корпус «прецедентного права» пустыни, которое поскольку речь в нем шла о привычном монашеском мире — зачастую представлялось более надежным руководством, нежели само Писание, допускавшее множество различных толкований. То же впечатление об этой эпохе складывается и при рассмотрении сочинений, созданных в районе Газы, к которым мы теперь и обратимся.

* * *

После поставления Севера патриархом Антиохии его антихалкидонитский монастырь в Майюме как бы скрывается от нас за некою завесой, которая поднимается только после появления замечательной общины на родине Илариона в Тавафе,[917] где в течение какогото времени до своего бегства в Финикию в 487 году жил Петр Ивериеи. Община эта получает известность при Юстине или, возможно, в последние годы правления Анастасия. Его floruit охватывает период по меньшей мере в восемнадцать лет, в течение которых появился эдикт Юстиниана против язычников (529) и случилась Великая Чума (542—3). В этот период обитель наверняка приняла Халкидон, сохранив при этом духовную традицию аввы Исайи (в нашем распоряжении нет никаких свидетельств того, что принятие Собора привело к какимто беспорядкам). Мы не знаем, когда именно египетский монах Варсануфий затворился в своей келье, предоставив авве Сериду настоятельствовать над собравшимися вкруг него аскетами. Великий Старец вообще не выходил из своей кельи, общаясь с внешним миром через выказывавшего ему полное послушание (здесь уместно вспомнить отношения аввы Исайи с его учеником Петром Египтянином) и прислуживавшего ему авву Серида. Не раньше 525 и не позже 527 года Великий Старец перешел в новую келью, освободив свою прежнюю келью для другого Старца — Иоанна, ведшего такую же затворническую жизнь и общавшегося с миром через одного из монахов в течение восемнадцати лет. Община приняла форму киновии, окруженной келиями принявших затвор отшельников. Пятьдесят четыре послания [Ответа] Варсануфия (одно краткое послание написано другим Старцем), написанные в ответ на вопросы монаха Иоанна из Бирсавии (БеэрШева), предваряют собрание из более чем восьмисот ответов, данных Старцами на различные вопросы и различным вопрошающим. Собрание это было отредактировано одним из монахов обители (имя его нам неизвестно), который стал свидетелем того, как Варсануфий оставил свой затвор, чтобы вымыть ноги братии и тем развеять сомнения одного из вопрошавших, мучимого помыслом о том, что незримый Старец являлся выдумкою аввы Серида. Когда я читал эти лекции, единственным печатным изданием оригинального греческого текста (существовали также славянские переводы) было издание, подготовленное св. Никодимом Святогорцем, и вышедшее в свет уже после его кончины в 1816 году.[918] Найти его — по крайней мере, в Западной Европе очень непросто. После продолжительных поисков неутомимый Марсель Ришар (Marcel Richard) при помощи Ассумпционистов нашел эту книгу в Париже и снял с нее для меня микрофильм. Уже после окончания моего лекционного курса в 1960 году книга была переиздана в Волосе (Volos) Сотериосом Н. Скоинасом (по сути, это репринт предыдущего издания с исправленной нумерацией Вопросов и Ответов и с дополнением неполного текста, использовавшегося Никодимом, фрагментами из MS. Iviron 1307). Я занимаюсь подготовкой критического издания этой книги.

Послания [Ответы] Иоанну Вирсавийскому,[919] похоже, служат своего рода предисловием к собранию; так, в конце первого послания сам Серид делится сомнениями в своей способности запомнить все, сказанное ему Варсануфием, и сожалеет о том, что не имел хартии и чернил и не мог записывать слова Старца под диктовку. Тут же Великий Старец уверяет его, что Святой Дух позволит ему вспомнить все сказанное в нужной последовательности. Далее следует рассказ о том, как, преодолев терзавшие его несколько лет сомнения, Иоанн перебрался из Вирсавии в Тавафу, и со временем стал вести жизнь затворника. Возникает соблазн отождествить Иоанна из Вирсавии со вторым Старцем, однако в тех же посланиях упоминается и другой Старец Старец Иоанн.[920]

Следующее за ними послание адресовано египетскому старцу Аврамию, который написал свой вопрос покоптски.[921] Варсануфий, который, конечно же, и сам был коптом, объясняет, что он взял за правило никогда не писать ответов самому, но посылать ответы через авву Серида, не владевшего коптским и потому писавшего только погречески.

Мы можем дать здесь лишь очень краткую характеристику рассматриваемого собрания. Здесь есть ответы монахам самого разного «калибра»; порою одно лицо получает столько ответов, что по ним мы можем восстановить едва ли не всю историю его духовного становления с характерными для него взлетами и падениями. Какието ответы предназначены мирянам. Есть здесь и ответы епископам. Можно сказать (хотя оба отца очень близки по духу), что Варсануфий обычно говорит о более общих и глубоких вещах, Иоанн же большее внимание уделяет практическим деталям и порою поясняет ответы Варсануфия тем из вопрошающих, которые находят ответы Великого Старца превышающими их меру. Варсануфий дает тринадцать ответов на вопросы старца Евфимия, разум которого всецело поглощен аллегорическим истолкованием Писания.[922]Варсануфий, что называется, отвечает ему тою же монетой, и ответы его порою звучат весьма необычно, в конце же концов, он советует Евфимию предаться безмолвию и более не докучать ему своими вопросами. Однако после смерти Евфимия Великий Старец, похоже, почитал его останки как мощи святого.[923] Мы находим здесь и трогательную переписку, включающую около пятидесяти посланий двух Старцев старому больному монаху Андрею,[924]переживавшему изза того, что он не может исполнять принятое в общине правило, и тяготившемуся приставленным к нему братом. В этой связи не лишним будет отметить, что, несмотря на обращенные к Великому Старцу многочисленные просьбы о назначении особого правила, Старец отказывает в этом Андрею, желая, чтобы он жил «не под Законом, но под Благодатию».

Здесь есть ответы о различении помыслов, которые происходят от Бога, от нашего естества и от демонов.[925] Упрек некоторым монахам, вопрошающим о том, кто дал диаволу начальство и власть[926](«…желаете знать то, что для вас вовсе не нужно»), за которым следует краткое рассуждение Старца, заканчивающееся словами: «…Простите меня, что я увлекся вашими детскими вопросами и оставил предлежащее совершенство. Чада! Да благословит и умножит плоды ваши Господь Иисус Христос … [во веки веков]». Ответ Великого Старца на вопрос, который мог возникнуть у вопрошавшего после прочтения того места из Кассиана, где говорится о том, что молитва Господня предназначена только совершенным:[927] «Отче наш повелено произносить и совершенным и грешным: совершенным для того, чтобы они, познавши, чьими сынами сделались, постарались не отпасть от Него; грешным же для того, чтобы они со стыдом, называя Отцем Того, Которого часто оскорбляли, осудили бы себя и пришли в раскаяние. Но, как мне кажется, Отче наш более прилично грешным; ибо грешным свойственно говорить: «…остави нам долги наша».

Ответ отцу, который после длительной переписки просит совершенного безмолвия, заслуживает того, чтобы быть приведенным здесь полностью.[928] «Господь наш Ийeye Христос, Сын Благословеннаго и Вышняго Бога, да утвердит и укрепит вас к принятию Святаго Своего Духа, Который благим Своим пришествием да научит вас всему, да просветит сердца ваши и наставит вас на истину; и да увижу я вас процветшими подобно финикам в раю Божием [Отца моего и Бога], и да явитесь вы как плодовитая маслина посреди Святых, и как виноград плодоносный, весь истинный, на Божественной ниве. Да сподобит же вас Господь испить от Источника Премудрости, ибо те, которые пили из него, забывали самих себя, будучи всецело вне ветхого человека, и от Источника Премудрости перешли к иному