башня была святотатством, то Яхве разрушил бы ее гораздо раньше. Но за сотни лет работы мы не наблюдали ни единого знака того, что Яхве недоволен. Яхве осушит хляби небесные еще до того, как вы туда пробьетесь.
— Если бы Яхве смотрел на это с таким одобрением, он бы сам построил для нас лестницу в небо, — возразил Элути, эламит. — Яхве ни помогает, ни препятствует нам. Если мы проникнем в хранилище вод, то окажемся перед их натиском. Хиллалум не смог сдержать своих сомнений.
— А если воды нескончаемы? Яхве может не наказать нас, но даст нам самим наказать себя.
— Эламит, — ответил Квурдуза, — хоть ты и новичок, а должен бы знать. Мы работаем из любви к Яхве, мы всю жизнь работали так, и наши отцы делали так, и деды, и прадеды. Не стоит сгоряча осуждать праведных.
— То, что мы работаем с благой целью, не значит, что мы работаем мудро. Истинным ли путем пошли люди, избрав жизнь вдали от праха, из которого были созданы? Никогда Яхве не давал нам знамения, что путь этот верен. Сейчас мы собираемся пробить свод неба, зная, что воды небесные могут пролиться на нас. Если мы пошли ложным путем, откуда нам знать, что Яхве защитит нас от нашей собственной ошибки?
— Хиллалум советует быть осторожными, и я с ним согласен, — сказал Бели. — Мы должны быть уверены, что не обрушим на землю ни второй потоп, ни опасные дожди над Шинаром. Я советовался с Сенмутом, египтянином, и он показал мне приемы, с помощью которых они запечатывают гробницы своих царей. Я думаю, что когда мы начнем пробивать небесные своды, это даст нам необходимую безопасность.
Жрецы принесли в жертву быка и козла. Было сказано много священных слов и сожжено множество благовоний, а после этого рудокопы приступили к работе. Еще до того, как они поднялись к тверди небесной, было ясно, что обычная работа молотами и кирками ничего не даст. Даже если пробивать горизонтальный туннель, то в гранит они не углублялись бы больше, чем на два пальца в день, а если бить туннель вверх, то работа пойдет еще медленнее. Поэтому решено было действовать пожогом. Они разожгли под выбранной точкой небесного свода костер, непрерывно подбрасывая туда привезенные с собой дрова. Костер горел весь день, и от жара пламени камень трескался и крошился. Когда же костер прогорел, рудокопы окатили камень холодной водой, чтобы углубить трещины, и стали откалывать от камня большие куски, с грохотом падающие под ноги. Таким образом они смогут продвигаться каждый день на добрую половину локтя. Туннель шел не прямо вверх, а под пологим углом, и с вершины башни к нему построили деревянную лестницу. От пожога стены и пол тоннеля оставались гладкими, и чтобы ноги не скользили, на полу были уложены рамы с деревянными ступенями. В конце туннеля, на поддоне из обожженных кирпичей непрерывно горел огонь. После того, как туннель углубился в небесный свод на десять локтей, рудокопы выровняли и расширили его, сделав комнату. Когда обломки камня были убраны, за работу взялись египтяне. Эти огонь не применяли. Используя лишь базальтовые молоты и зубила, они начали делать из гранита огромную скользящую дверь. Сначала они вырубили из стены камеры огромный гранитный блок. Хиллалум с товарищами пытались помочь им, но у них ничего не получилось: камень невозможно было резать — только откалывать молотом не большие чешуйки, ударами строго определенной силы. Через несколько недель блок был готов. Он был выше человеческого роста, а в ширину еще больше. Чтобы отделить его от пола, египтяне прорезали у основания камня несколько щелей и вбили туда сухие деревянные клинья. Затем в эти клинья вбили клинышки поменьше, залили в щели воду и оставили дерево набухать. Через несколько часов по камню пробежала трещина, и блок был освобожден. В правой стене камеры, у самого входа, рудокопы выжгли узкий коридор, поднимающийся вверх, а в полу проделали наклонный желоб, углубляющийся вниз на локоть. Получилась гладкая наклонная рампа, пересекавшая пол перед входом. На эту рампу египтяне поместили гранитный блок. Они втолкнули его в боковой коридор и подперли кирпичами из необожженной глины, уложив их в желобе. Теперь, когда скользящий камень мог удержать воду, рудокопы могли продолжать работу в безопасности. Если они пробьют хранилище, и небесные воды прорвутся в туннель, то можно будет разбить кирпичи, каменный блок соскользнет вниз по желобу и наглухо перекроет проход. Даже если воды хлынут с такой силой, что смоют людей из туннеля, то и тогда блок закроет дверь, потому что глиняные кирпичи постепенно расползутся. Вода будет удержана, а горняки начнут новый туннель в другом направлении, чтобы обойти хляби небесные. Горняки снова зажгли огонь в дальнем конце комнаты и продолжали пробивать туннель. Чтобы проветривать тоннель, у входа в свод небесный, по бокам, на больших деревянных рамах натянули воловьи шкуры. Они направляли непрерывно дующий под небесами ветер в верх, в туннель; ветер не давал огню погаснуть, и быстро очищал воздух, когда пламя заливали, так что рудокопы могли работать, не кашляя от дыма. Работа египтян не закончилась на первой каменной двери. Пока эламиты махали кирками в конце туннеля, египтяне вырубали в полу туннеля каменные ступени, вместо деревянных подмостьев. Они вбивали в щели деревянные клинья, и на месте отколовшихся каменных блоков оставались аккуратные ступеньки.
Так рудокопы работали, пробивая ход все выше и выше. Туннель все время поднимался вверх, зигзагом, будто стежками гигантского шва, выше и выше. Они строили другие комнаты со скользящими каменными запорами — если хляби небесные будут пробиты, то вода затопит только самый верхний коридор тоннеля. Твердь небесную прорезали другие каналы, под каменной поверхностью появились висячие дороги и платформы. С этих платформ начинались боковые тоннели, соединявшиеся с основным глубоко вверху. Ветер из этих боковых шурфов вентилировал верхние коридоры, выгоняя дым. Многие годы продолжалась работа. Возчики тащили вверх уже не кирпичи, а дрова и воду для пожога. В коридорах внутри свода небесного поселились люди, а на висячих платформах стали выращивать растущие вниз овощи. Рудокопы жили здесь, на границе небес. Некоторые женились, обзавелись детьми. Лишь немногие вновь спускались на землю.
Замотав мокрой тряпкой лицо, Хиллалум спускался вниз по деревянным ступеням. Он только что подкинул дров в огонь, пылающий в конце туннеля. Огонь будет гореть еще много часов, а он будет ждать в нижних коридорах, где дым был не таким густым. В отдалении раздался треск, грохот, будто каменная гора раскололась надвое, и нарастающий рев. Вниз по туннелю несся поток воды. На мгновение Хиллалум застыл от ужаса. Вода, страшно холодная вода, ударила по ногам, повалила. Он вскочил, хватая ртом воздух, согнувшись против течения, хватаясь за помост. Они таки пробили хляби небесные. Теперь надо было успеть до последней скользящей двери, пока ее не закрыли. Хиллалум чуть не бросился вниз со всех ног, но понял, что не устоит, бушующий поток свалит его и разобьет в лепешку. Как мог быстро, он зашагал вниз, нащупывая ногой ступени. Несколько раз он оступался и падал на дюжину ступеней вниз, каменные ступени били его по спине, но он не чувствовал боли. Все время казалось, что туннель обрушится и раздавит его, или твердь небесная расколется и уйдет из-под ног, а сам он упадет на землю проливным дождем. Пришла божья кара, второй потоп! Сколько еще осталось до двери? Коридор казался бесконечным, он тянулся и тянулся, а вода под ногами неслась все быстрее и быстрее. Теперь Хиллалум уже почти бежал по ступеням. Споткнувшись, он плюхнулся в воду. Лестница уже закончилась, он упал в комнату со скользящей дверью, и здесь вода уже была выше колен. Хиллалум поднял голову и увидел Дамкию и Ахуни, двух его товарищей-горняков. Они стояли перед каменным блоком, уже закрывшим выход.
— Нет! — выкрикнул он.
— Они уже закрыли! — завопил Дамкия. — Не дождались!
— Там других нет? — прокричал Ахуни без всякой надежды. — Может быть, мы сможем сдвинуть камень?
— Больше никого, — ответил Хиллалум. — А с той стороны они могут отодвинуть?
— Они нас не слышат! Ахуни бил в гранит молотом, но за грохотом падающей воды его было не слышно. Хиллалум осмотрелся вокруг и только сейчас заметил египтянина, лежавшего в воде лицом вниз.
— Он упал с лестницы и убился, — проорал Дамкия.
— Что нам делать?
Ахуни воздел руки:
— О Яхве, помилуй нас!
Трое стояли и молились, вода поднималась, и Хиллалум знал, что их мольбы напрасны. Яхве не просил людей строить башню или пробивать свод небесный; люди сами додумались до этого, и теперь они погибнут здесь, точно так же, как гибнут и на земле, в трудах своих грешных. И вся их праведность не
