не выделила особо ни одного из своих кавалеров, но, с другой стороны, ни один из них не был на двадцать лет старше и не присматривал мать для своих детей.

Значит, ситуация была лучше, чем на йоркширских балах!

По вопросам, которые задавали некоторые молодые люди, было ясно, что они пригласили ее на танец только потому, что она была сестрой Линнет. Но большинство, кажется, искренне интересовались ею, а один или двое даже записались на два танца.

Среди партнеров, с которыми ей было по-настоящему приятно танцевать, был лорд Клитероу. Хотя она видела его попытки занять Линнет беседой и его танец с ней, все же он не позволил себе быть невнимательным к младшей сестре из-за того, что был увлечен старшей. Он живо интересовался впечатлениями Кейт о бале, с ним ей было хорошо, и она сочувствовала ему. Ее раздражало, что лорд Сидмут ухаживает за ее сестрой, хотя хорошо знает, как она интересует его лучшего друга. Она преисполнилась решимости хоть как-то помочь лорду Клитероу, и когда их танец кончился, весело улыбнулась ему и попросила отвести ее туда, где стояли и беседовали Линнет, Гарри, Гарет и Арден.

Когда объявили следующий вальс, Кейт быстро помахала своим блокнотиком перед носом маркиза и весело сказала:

— Кажется, это наш танец, лорд Сидмут?

Конечно, он не просил записать его на этот танец, но, как джентльмен, не мог отказать ей, и они пошли танцевать, оставив Джеймса с Линнет.

— Я хотел бы, наконец, потанцевать с женой, — сказал Гарет. — Лорд Клите-роу, вы пригласите Линнет?

Джеймс покраснел. Линнет, заметив его замешательство, заверила его:

— Это совсем не обязательно, милорд. Мы можем просто постоять и понаблюдать за танцующими.

— Нет-нет. Я буду счастлив танцевать с вами, мисс Ричмонд.

Джеймс, безусловно, не был таким мастером легкой беседы и обмена шутками, как Гарри, но в танцах он ничуть не уступал ему. Как только они протанцевали несколько туров, он почувствовал себя увереннее, крепко обнял рукой талию Линнет и они грациозно заскользили по залу.

Когда мимо них пронеслись в вальсе Арден с мужем, она сказала ему:

— А вот этот партнер нашей королевы фей — человек, крепко стоящий на земле.

— Да, Клитероу, определенно, не похож на сказочного рыцаря феи.

— Думаю, твоей сестре нужен именно земной человек, Гарет. Королева, сказочная или настоящая, может быть очень одинока.

— Ты думаешь, Линнет одинока? Мне всегда казалось, что она всем довольна в своей жизни.

— Я чувствую, что она чем-то похожа на меня.

— Да не может быть двух столь различных женщин, — возразил Гарет.

— Да, во многих отношениях. Но она по-своему также прячется от человеческой теплоты, как и я в свое время. Возможно, ей не нужен такой капитан Грубиян, как мне, чтобы вернуть ее на землю, но, думаю, лорд Клитероу подошел бы ей.

Гарет улыбнулся жене.

— Я рад, что твой язычок по-прежнему остер, миледи Торн, а то я подумал было, что мою жену подменили.

Гарет притянул жену к себе и прошептал, что ждет не дождется, когда этот бал кончится, потом снова отстранился, дабы не нарушать приличий.

Гарри, пожалуй, больше позабавила, чем рассердила уловка Кейт. Его не беспокоило то, что он уступил один танец Джеймсу, потому что знал, что у него гораздо больше шансов завоевать юную леди. По крайней мере, ее сердце. А ее рука, подумал он, ему вряд ли и нужна.

Он с улыбкой посмотрел на Кейт.

— Я что-то не припоминаю, чтобы я просил вас записать меня на вальс, мисс Ричмонд.

Теперь, когда она добилась своего, Кейт решила не притворяться.

— Нет, не просили, — сказала она. — Но я решила помочь лорду Клитероу. Он ваш лучший друг. Неужели вам не стыдно становиться у него на пути?

— В любви и на войне все средства хороши, мисс Кейт, — небрежно ответил Гарри, не желая ссориться.

— Если вы не можете сказать ничего, кроме избитой фразы в оправдание вашего поведения, значит, вы совсем безнадежны.

Гарри открыл было рот, чтобы сказать что-то в свое оправдание, но не произнес ни слова и судорожно сжал руку Кейт, до боли стиснув ее пальцы. Внезапно он словно наяву услышал эти слова, произнесенные на лондонском просторечии в Бадахосе. «В любви и на войне все средства хороши, капитан», — сказал ему с ухмылкой солдат, словно надеясь, что Гарри посмотрит сквозь пальцы на его мерзкий поступок.

Восклицание Кейт вернуло его в бальный зал. Когда он осознал, что причинил ей боль, он разжал руку и извинился.

— Простите меня ради Бога, мисс Кейт. Я… я как будто перенесся в другое место.

Кейт подняла глаза на Гарри, пытаясь понять, не повторение ли это происшедшего во время пикника, но его лицо ничего не выражало. Он молчал до конца танца и вел ее так легко, что она почти не чувствовала его руки. Когда танец кончился, он проводил ее к тому месту, где стояли Га-рет и Арден. Почти дойдя до них, Гарри повернулся к ней и сказал:

— Джеймс просто увлечен вашей сестрой, мисс Кейт. Он не будет страдать, если его оттеснят.

Он надеялся, что это объяснение смягчит ее, и был поражен, когда она повернулась к нему и ответила тихо, но со сдержанным гневом в голосе:

— Разве вы Бог, лорд Сидмут, чтобы знать наверняка, что творится в сердце вашего друга? Но, по крайней мере, у него есть сердце, способное страдать. У вас, боюсь, его нет вовсе, и вам нечего предложить моей сестре, кроме обаяния, за которым скрывается пустота. Благодарю вас за танец, — сухо закончила она.

Гарри слега поклонился ей вслед. Что ж, возможно, она права. Возможно, у него нет сердца. Но если иметь сердце означает верить в любовь, честь и человеческие добродетели, как он верил раньше, то он не хочет его иметь после того, что видел в Ба-дахосе.

В последующие несколько недель все балы проходили примерно так, как у Певе-реллов. Джеймс и Гарри ухаживали за Линнет. Но их соперничество не было явным, потому что Джеймс считал недостойным рассказывать о том, что творилось в его душе, а Гарри по-прежнему не видел в своем друге серьезного противника.

У Кейт появились поклонники. Она не отдавала предпочтения ни одному из них, а уделяла внимание всем одинаково и наслаждалась сезоном больше, чем ожидала. Линнет до сих пор не имела возможности говорить с кем-либо о своих научных интересах и тем самым кого-либо смутить. Она принимала приглашения как лорда Клите-роу, так и лорда Сидмута, еще в начале сезона объяснив Кейт, что, поскольку ни тот, ни другой ее по-настоящему не интересуют, она не хочет разрушать их старую дружбу, оказывая одному из них предпочтение. Кейт подозревала, что эта дружба уже никогда не будет такой, как прежде, несмотря на все старания ее сестры.

И она была права. Джеймс и Гарри познакомились в Итоне, и Джеймс почти сразу стал играть роль защитника Гарри. Он был выше ростом, сильнее, опытнее: он проучился уже год, когда в колледже появился Гарри. Как всякий новичок, Гарри стал объектом насмешек, и однажды Джеймс спас его от группы старших мальчиков, издевавшихся над ним из-за его валлийского происхождения. Гарри набросился на них, и когда появился Джеймс, один из мальчиков уже повалил его, а остальные избивали. Джеймс бросился к ним и расшвырял драчунов, получив от них несколько увесистых ударов. «Боевые ранения» — синяк под глазом и разбитый нос — сблизили Джеймса и Гарри. Разница в темпераментах только укрепила их дружбу. Серьезность, основательность и медлительность Джеймса дополнялись живым, как ртуть, характером Гарри. С тех пор они стали неразлучны: на каникулах ездили друг к другу в гости и вместе поступили в Оксфорд.

Все эти годы Джеймс оказывал на Гарри положительное влияние. Хотя временами он чувствовал себя скучным по сравнению с другом, он всегда знал, что был сильнее Гарри в некоторых отношениях. Когда они