для дипломатии на высоком и высшем уровне. Например, пытаясь посредничать в конфликте между Аргентиной и Великобританией из-за Фолклендских (Мальвинских) островов, государственный секретарь США А. Хейг в течение пяти дней преодолел расстояние, равное в общей сложности 34 тыс. миль.
Однако главное все же не в технических новшествах, а в самой сути изменения информационно- коммуникативной функции. На заре своего становления дипломатия в значительной степени предполагала хитрость, участие в заговорах, обман и т. п. Недаром в свое время покровителем дипломатов был выбран бог Гермес, символ «чар, плутовства и хитрости». На данную сторону дипломатической деятельности обратил внимание английский дипломат Г. Уоттон, живший в конце XVI — начале XVII в. Его шутливая фраза стала потом афоризмом: «Посол является честным человеком, которого посылают за границу лгать во имя блага своей родины».
Позднее откровенный обман, подкуп и тому подобные средства ушли из дипломатической практики, что, по мнению Г. Никольсона, означало зрелость дипломатии и коренным образом отличало классическую французскую школу дипломатии, которая начала складываться в XVII–XVIII вв. и получила потом распространение по всему миру, от того, что ей предшествовало — итальянских посольских миссий XV в. Конечно те и иные уловки не исчезли из дипломатии совсем, однако подобные средства воздействия представляют собой скорее то, что американский исследователь Дж. Дер Дериан назвал антидипломатией.
В современной дипломатии акцент стал делаться не просто на отказе от откровенного обмана. Подобный обман, как показали исследования Р. Аксельрода, оказывается просто невыгодным в условиях взаимозависимости и постоянного взаимодействия (а современные международные отношения характеризуются очень большой интенсивностью взаимодействия по разным аспектам и с использованием разных каналов), т. к. немедленно вызывает ответную реакцию, а также ведет к дискредитации того, кто пользуется подобными средствами. Сегодня информативно-коммуникативная функция дипломатии заключается прежде всего в установлении диалога между различными странами.
Идеи диалога, диалогичности общения, разработанные в свое время отечественным литературоведом М. М. Бахтиным, в конце XX столетия стали развиваться применительно к дипломатии. Дипломатический диалог предполагает, в первую очередь, признание того факта, что у другой стороны есть собственные интересы и цели. Признание этого является не только естественным и закономерным, но и продуктивным моментом в плане развития международных отношений. Поэтому главным в коммуникативно- информационной функции оказывается не директивное навязывание собственной точки зрения, а поиск взаимоприемлемого решения через диалог.
Идеи развития межгосударственного диалога нашли отражение и в теоретических работах по переговорам, где на смену концепции жесткого торга, когда каждый участник заботится лишь о собственных интересах и подает свою позицию как крайне закрытую, пришла концепция совместного с партнером анализа проблемы. Последняя предполагает ориентацию на взаимное удовлетворение интересов и достаточно открытый характер ведения переговоров. И хотя обе концепции почти никогда не реализуются на практике в «чистом виде», все же тенденция к совместному с партнером анализу проблем начинает сегодня преобладать. Превалирование совместного анализа международных проблем в современной дипломатии также способствует ее развитию на высоком и высшем уровне.
Следующая особенность развития мира, кардинальным образом повлиявшая на дипломатию, состоит в демократизации Международных отношений и активном выходе на мировую арену негосударственных участников. Этот фактор действует практически уже на протяжении века. Одним из первых «возмутителей спокойствия» стал 28-й президент США В. Вильсон (1856–1924), выступивший с идеей демократической дипломатии, ориентированной на разоружение, свободную торговлю, либерализм, открытость для общественности (необходимость регистрации договоров и их ратификации). Идеи В. Вильсона нашли различный отклик у политических и общественных деятелей того времени: одни их с восторгом поддержали, другие встретили скептически. К последним принадлежал, например, Г. Никольсон. Он полагал, что для того, чтобы дипломатия действительно была эффективной, она не должна осуществляться на виду у всех. Впоследствии эту мысль довольно образно сформулировали американские авторы У. Зартман и М. Берман. Они заметили, что если публично проводить переговоры, то их участников скорее потянет к окнам, чем друг к другу. Иными словами, открытость побуждает стороны больше к публичным действиям, чем собственно к решению проблемы. В этой связи следует скорее требовать открытости итоговых документов, но не самого процесса их выработки и обсуждения.
И тем не менее во второй половине XX в. дипломатия все больше попадает под контроль общественности и ввиду больших возможностей средств массовой информации, и ввиду необходимости ратификации многих документов, и, наконец, из-за того, что на международную арену все чаще стали выходить не государственные структуры, а различного рода движения — этнические, религиозные и др., а также общественные организации и академические круги, которые занялись традиционными дипломатическими проблемами — поиском согласия в конфликтных ситуациях, предоставлением посреднических услуг и т. п. Подобные явления, конечно, были известны и ранее. Однако во второй половине XX в. их деятельность приобрела довольно масштабный характер. В результате в конце 70-х — начале 80-х годов стало формироваться «второе направление дипломатии» (Track Two Diplomacy) в отличие от ее «первого направления», т. е. официальной дипломатии. Представителями второго направления в основном являются исследователи, журналисты, дипломаты в отставке. Наибольшее развитие оно получило в США, хотя в последние годы многие европейские государства, в частности Швеция, уделяют его развитию очень большое внимание.
Деятельность на «втором направлении дипломатии» ориентирована главным образом на урегулирование конфликтных ситуаций. Один из активных представителей «второго направления дипломатии» американский автор Дж. Монтвиль определил его как «неофициальное, неформальное взаимодействие между членами враждебных друг другу общностей или наций, целью которого является разработка стратегий, оказание влияния на общественное мнение, а также организация человеческих и материальных ресурсов, которые могли бы способствовать разрешению конфликта». Он же, основываясь на работах своих предшественников, сформулировал и задачи данного направления, а именно:
— формирование рабочих отношений между представителями враждующих сторон на личном уровне;
— повышение адекватности восприятия; формирование представлений о конфликте с точки зрения противоположной стороны, — разработка стратегий урегулирования конфликта, но в ограниченном объеме, только как возможных вариантов решений.
Дж. Монтвиль выделил также три основные взаимосвязанные сферы деятельности в рамках «второго направления дипломатии»: первая сфера ориентирована на проведение неофициальных встреч (workshops) между представителями конфликтующих сторон; вторая — на оказание влияния на общественное мнение, с тем чтобы на уровне общественного сознания изменить образы конфликтующих сторон; третья — на совместное экономическое развитие.
Представители «второго направления дипломатии» подчеркивают, что в отличие от официальной дипломатии здесь исключаются принудительные и директивные меры, в том числе санкции или иные средства оказания давления. Главная задача — создать благоприятные условия для улучшения взаимопонимания между сторонами и нахождения ими самими решения в той или иной ситуации.
Первоначально были попытки противопоставить эти два направления дипломатии, однако потом все чаще стали раздаваться голоса о том, что они не исключают, а взаимодополняют друг друга. американские исследователи Г. Келман и С. Коэн, которые проводили неофициальные встречи между представителями конфликтующих сторон, подчеркивают, что такие встречи «не могут рассматриваться как замещающие дипломатические и политические переговоры. Скорее они представляют собой подготовку к подобного рода переговорам». С другой стороны, необходимо иметь в виду, что ориентация на поиск согласия на официальном уровне облегчает проведение встреч в рамках второго направления дипломатии. В связи со всем этим заговорили о многоканальной дипломатии (Multi-Track Diplomacy). Однако в целом проблема того, как должны взаимодействовать официальная и неофициальная дипломатии и должны ли они вообще взаимодействовать, остается до последнего времени за рамками серьезного концептуального анализа современной науки. Исследования в этой области только начинаются.
Наряду с новыми функциями у дипломатии остаются ее классические функции и формы
