«Штирлиц» изображал из себя второго мента. Вдвоем они отконвоироали задержанного к машине. Цуканов вышел следом.

— Я сейчас вернусь…

Он должен был накоротке расспросить Николу о задержанном, оставшемся в камере.

— Я покурю пока… — Начальник розыска Домодедова не мог докурить ни одной сигареты до конца. Бросал, закуривал снова.

Цуканов с Николой разговаривали в машине. Водитель уже снял с Николы наручник, приготовился отъехать. «Штирлиц» устроился рядом с ним.

Цуканов занял место рядом с Николой на заднем сиденьи.

— Давай к платформе. — скомандовал он. — И сразу назад!.. — Он обернулся к Николе. — Ну чего он базарит по камере?

Никола показал глазами на Штирлица впереди. Цуканов мигнул:

«Свои…»

— В основном молчит…

Никола недолюбливал Цуканова. Тот был для него «мусором»- со всеми пороками, приписываемыми молвой ментам.

«Крысятник…»

Воровской глаз — ватерпас…

У Цуканова были грешки. Однажды, после комиссионной выгрузки вагона на холодильнике, охрана задержала его с несколькими банками мясных консервов в портфеле. В то время это был дефицит. Зам уверял, что консервы были в портфеле, когда он ехал на выгрузку. Охрана холодильника была уверена, что кладовщик дал ему их при выгрузке…

Дело было темное. Но последствий не имело.

Цуканов чувствовал отношение Николы, но всерьез не принимал.

— Что-нибудьто его интересовало?

— Сто двадцать шестая статья…

— Похищение человека? — Цуканов спросил, как и сам Никола:

— Где? В Чечне?

— Здесь, в Домодедове. Это все.

Цуканов ни о чем больше не спросил.

Водитель снова подъехал к дежурке. Цуканов вышел. Он и домодедовский начальник обменялись короткими репликами. Время, указанное Ксенией, поджимало. Цуканов уже принял решение:

«Теперь на ЮгоЗапад. Брать наркокурьера…»

Он вернулся к машине, открыл дверцу. Спросил у Николы:

— Мы едем в Москву. Ты с нами?

Тот цыкнул зубом.

— Остаюсь.

— Ну давай.

Никола исчез, как растворился в темноте.

Неподалеку, к удивлению Цуканова, неожиданно покинул машину и «Штирлиц»…

— Пожалуй, мне лучше на электричке…

Несмотря на то, что их осталось двое — он и водитель — Цуканов был доволен. «Штирлиц» был чужой человек. А особенностью национального сыска уже давно было балансирование на грани нарушения закона.

Довериться можно было не каждому…

Они уже подъезжали.

Общежитие иностранных студентов находилось на оставшемся невырубленным крохотном островке Тропаревского леса, который подходил вплотную с другой стороны улицы. Здесь же, за коммерческими киосками, виднелось высокое крыльцо с вывеской «Мишель», о котором предупреждала Ксения. Тут Мосул Авье назначил встречу наркокурьеру.

Африканцы питали нежные чувства к маленькому магазину с французским звучанием известного имени. Как, впрочем, и слушаки ментовской Академии МВД, чья круглосуточно охраняемая общага находилась через дорогу. Между сохранившимися деревьями от «Мишеля» к подъезду студенческого общежития иностранцев в сугробах была протоптана узкая тропинка.

Вокруг было пусто. Осмотревшись, Цуканов поднялся по крутым Ступеням, рванул тяжелую на пружине дверь и попал в другой мир.

Внутри был чисто, тепло и сонно. Одинокий продавец за прилавком тщетно боролся с дремотой. Какойто человек в в глубине, в куртке, в вязаной апочке, спиной к дверям, рассматривал витрины с молочными продуктами. Он был единственным покупателем и видимо, находился в магазине достаточно долго.

Звук хлопнувшей двери заставил его обернуться.

Цуканов увидел африканское темное лицо, приплюснутый нос. Вязаная шапочка скрывала верхнюю часть лба и виски…

«Он? Не он?..»

Цуканов шагнул к сонному продавцу, на ходу, не раскрывая, махнул милицейскими корочками.

— Шугани-ка его… — Он незаметно показал на африканца. — Он нам нужен.

Продавец молодой простоватый парень — сразу проснулся:

— Я уж пробывал. Не уходит…

— Когда я выйду, ты выключи свет!

Африканец показался снаружи уже через несколько минут вслед за Цукановым. Спустился с крыльца.

Цуканов махнул рукой водителю. Тот подошел — молодой парень из Сасова. Зам взглянул с надеждой:

— Английский знаешь?

— Учил когда-то…

— Будешь на подхвате, — Цуканов учил немецкий. Ничего не помнил. На всю жизнь сохранилась только первая строчка из учебника — «Анна унд Марта баден» «Анна и Марта купаются…»

— Это, должно быть, он… У нашего хорошая примета. Я сейчас посмотрю.

— Мне идти с вами, товарищ майор?

— Погоди…

Цуканов достал сигарету. Прикуривать не стал. Подошел к африканцу.

Тот стоял, опершись рукой о ствол, его словно рвало. Цуканову показалось, что африканец застонал. Отставив сигарету, зам спросил по-русски:

— Тебе плохо? Помочь?

Африканец что-то пробормотал на своем.

Цуканов оглянулся. Между деревьями ближе к киоскам мелькнула чья-то тень. Он решил переждать. Так они постояли несколько минут…

Африканец клонился все ниже, голова его едва не касалась сугроба. Ему было совсем плохо. Словно желая помочь, Цуканов, улучив момент, сдернул с него шапочку…

Слева над виском мелькнуло что-то темное…

«Родимое пятно… Он! Наркокурьер!..»

Зам обернулся к водиле:

— Машину. Быстро!..

Машина была припаркована на другой стороне улицы, у ворот ментовской общаги.

— Есть… — Водила потопал назад.

— Быстрее! — Цуканов нагнулся над африканцем. — По-русски говоришь?

Инглиш?

Тот слабо кивнул. Он не говорил по-русски.

— Тебе плохо?