Пока она танцевала, я думал: а может, прав был человек с шейным платком, показавшийся мне смешным и жалким, когда рассказывал о своих ученицах? Не получилось ли, что он умнее меня?

Я заткнул рот музыке и сказал, подойдя к танцовщице:

— А что если попробовать изменить характер танца? — Я начал изображать что-то псевдохореографическое и тем самым увлек ее подальше от стола, к окну, где остановился так, чтобы быть спиной к «комиссии», и добавил, понизив голос: — А что вы делаете сегодня вечером?

— Что вы, я замужем... — тоже чуть слышно ответила блондинка Наталья. — Но на выходные муж уезжает на рыбалку...

— Давайте договоримся встретиться в воскресенье...

— В котором часу? — спросила брюнетка Марина.

— В шесть вечера.

— А когда я буду дома? — тоже шепотом осведомилась рыжая мулатка Анжела.

— Ну, в десять я отвезу вас домой.

— Если хотите, я могу остаться у вас на всю ночь, — прошептала шатенка Галя.

* * *

Шприц выплюнул вверх пробный фонтанчик.

— Вы еще хорошо отделались, — сказал врач в белом халате, — всего-навсего банальная гонорея. Могло быть и похуже...

И вонзил мне в ягодицу раскаленный добела шампур.

* * *

Я плескался и нырял, не заметив Милены, которая прокралась по песку и спряталась за пирсом.

Когда раздался призыв моего мобильного телефона, я направлялся к своим вещичкам, прыгая на одной ноге, чтобы вытряхнуть воду из уха.

— Приветик, — сказал в трубке голос Милены.

— Здравствуй. Ты где-то близко, я чувствую тебя.

— Я здесь, — Милена появилась из своего укрытия. Она была в рубашке-распашонке без пуговиц, завязывавшейся полами на животе так, чтобы оставлять полуобнаженными груди, и новеньких, искусственно сношенных, с показушными заплатами джинсах — эстетика обтрепок, оперетта с поддельными нищими в перекормленном мире.

— Я слушаю, — отозвался я.

— Я люблю тебя, — прозвучало в мобильнике. Я залился хохотом. До колик в животе.

— Ну, спасибо, — сказал я трубке, когда наконец, отсмеявшись, вновь обрел дар связной речи. — Развеселила. Давненько я так не смеялся — от души. А Джону не будет больно?

— Зачем он мне нужен? Он дурак.

— Ты ведь получила все, чего хотела — главную роль в кино, да еще у самой Доры Филатовой, твои фото уже появились в журналах. — Я прихватил свои манатки и направился в раздевалку. — Чего тебе еще от меня нужно?

— Я не могу без тебя.

— Что такое — Джон тебя бросил? Понадобился я?

— Нет, это я его бросила. Он вообще никакой не Джон, он Ваня, просто он говорит всем, чтобы его называли Джоном.

— Иван, родства не помнящий, — заметил я, выходя из раздевалки. — Псевдо-Джон... Ой, как нам хочется сойти за американцев, только рожи свои рязанские да черниговские куда денешь, рожи выдают...

— Я связалась с ним только для того, чтобы определить самое важное для себя — смогу ли я забыть тебя, или ты — это на всю жизнь. Понимаешь, ну, это был просто эксперимент. Как видишь, оказалось, мне без тебя никак. Просто я люблю тебя.

— Просто ты начинающая потаскушка, — сообщил я, прижав мобилу к уху плечом, так как решил выкрутить на ходу плавки.

— Виталик, если я не буду с тобой, мне конец, — сказала она, плетясь за мной в отдалении.

— В каком смысле?

— Я только теперь поняла, что означают твои слова «кино съедало с потрохами многих». Без тебя я пропаду.

— Ты сиганешь с крыши? — иронично осведомился я.

— Я сама себе противна. Я вела себя как дрянь. Прости меня, пожалуйста. Я люблю тебя. Я пойду за тобой на край света...

Я резко остановился и обернулся. И успел увидеть, как «инстинктивным» движением рука Милены сметает с лица несуществующую паутину. Я хмыкнул и сказал в трубку, продолжая свой путь:

— Если тебе нужна помощь в реализации твоего, гм, таланта, я всегда помогу. Но для этого тебе совсем необязательно разыгрывать любовь ко мне.