представляет собой аббревиатуру из первых слогов их фамилий).
Хранительница самого обширного караимского архива, 91-летняя Тамара Сергеевна Бабаджан, рассказывает о том времени как о золотой поре караимской жизни. По ее словам, среди всех национальностей Российской империи у караимов был самый высокий процент офицеров - один на 500 человек (были и несколько генералов).
Золотая пора продолжалась в 1920-е годы. Одним из мест притяжения общины был ставший впоследствии знаменитым «булгаковский дом». Он принадлежал караиму и миллионеру Пигиту. Кстати, в романе «Мастер и Маргарита», как уверяет Татьяна Сергеевна, в образе домоуправа был выведен работавший домоуправом в этом доме караим Кискачи (в дополнение к литературной теме: Михаил Михайлович Казас доказывает, что и протопитом Остапа Бендера был один караим, живший по соседству с Ильфом).
«Была в Москве и кенаса, на Никитской, там, где сейчас театр 'Геликон-Опера'. Наши предки арендовали квартиру под молельный дом, а потом в конце 20-х им эту аренду не продлили», - вспоминает Татьяна Сергеевна. У московской караимской общины с тех пор так и нет кенасы.
Так мы постепенно переходим к современности, но в разговоре все равно каждый активист караимской общины апеллирует к прошлому. 88-летняя Александра Ивановна Баккал вспоминает свое детство в общине Крыма: «Вот разве сейчас стиральный порошок? Мало того, что химия, все губит вокруг, так он еще и не отстирывает. А мы ведь тогда как делали? Покупали овечье курдючное сало, смешивали его с золой и долго варили из этой смеси мыло. Ничто не сравнится с его стиральными свойствами!» Александра Ивановна приехала из Крыма в Москву в 1938 году, закончила мехмат МГУ, вполне прижилась в городе, но то мыло не дает ей покоя.
Татьяна Сергеевна Бабаджан больше всего гордится благотворительной деятельностью своих предков. Например, в Крыму местная община всегда выделяла 10 000 рублей девушкам-бесприданницам. Еще было принято из специального фонда выплачивать стипендии студентам-караимам, а также пенсии вдовам погибших на войне солдат и офицеров.
Еще представители современной московской караимской общины очень любят рассказывать об учености своих предков. Они уверены, что по этому показателю караимы превосходили все национальные сообщества России. Караимы словно ставили перед собой цель доказать, что императорская семья поступила правильно, когда наделила караимов равными правами с русскими. Вообще, благосклонность царствующего дома - предмет особой гордости и нынешних караимов. Петр Семенович рассказывает: «В 1916 году в городок Кале приехал Николай II. И сам, без всякого приглашения, пришел в кенасу. Караимы экспромтом устроили службу в честь царя. И Николай спросил караимов, обязан ли он оставаться в фуражке, потому как в православной церкви он всегда ее снимает. Газан кенасы ответил ему: право в руках господина, но мы сами не должны обнажать голову в кенасе. Царь задумался, да так и не надел фуражку до конца молитвы. А спустя несколько дней он прислал в кенасу золотое кольцо с бриллиантом. Словно в извинение».
Петр Семенович с упоением повествует о «замечательных караимах». Оказывается, и медик Вишневский - караим, и балерина Анна Павлова, и Илья Джигит, стоявший у истоков советского кино и телевидения, и Ральф Бакши, президент Гильдии американских аниматоров. «Но особенно горжусь я тем, что единственным министром обороны, при котором не было дедовщины, был караим - маршал Родион Малиновский».
Власти СССР обратили внимание на караимов после того, как в 1984 году в журналах и сборниках Академии наук появилась серия статей «просионистского содержания». Караимы обратились с письмом к секретарю ЦК Зимянину, где писали, что «в статьях утверждается иудео-сионистский миф об этническом происхождении караимов и татов от израильтян». И далее замечали, что «эти публикации способствуют сионистской пропаганде и территориальным претензиям в случае 'кризисных ситуаций'». Тогда власти сообразили, что караимскую общественность можно использовать в борьбе с сионизмом. Но началась перестройка, и караимы не успели воспользоваться этим шансом. До сих пор они не смогли законодательно зафиксировать свой статус и не значатся в официальном перечне малых и коренных народов России, на которых распространяется одноименный закон, дающий немалые преференции. Московские караимы не смогли добиться и религиозной реституции, у них до сих пор нет кенасы. А в 2000 году не стало главного спонсора караимов, парижанина Сарача, который в течение восьми лет поддерживал общину.
Сегодня надежды караимской общины связаны с новым председателем - Александром Евгеньевичем Майкопаром, известным музыкантом, заслуженным артистом России. Он добился за два года своего председательства, что московские власти стали рассматривать, пусть пока не де-юре, их общину наравне с другими национальными сообществами. «Я, например, регулярно теперь хожу на встречи начальника московских милиционеров Пронина с главами национальных общин», - говорит Майкопар.
Но Петр Семенович Кумыш уверен, что этого мало. По его мнению, московские власти должны были бы начать процесс хазарской консолидации. «Ведь есть же у них специальная программа по связям с соотечественниками! Даже на сербов деньги нашлись! Я считаю, что московские власти должны выкупить Крым - сердце Хазарии и самой России! Из Крыма и будет расти новый СССР!» - горячится он. Потом берет карту и показывает на какой-то населенный пункт в Крыму: «Это Чуфут-Кале, легендарная столица караимского княжества!» В скобках после Чуфут-Кале приписано от руки - «Москва-2».
Варвары в армии
Иностранцы и инородцы в качестве защитников России
Александр Храмчихин
Сначала в армии Римской империи служили только римские граждане, причем их туда призывали. И армия была практически непобедима, обеспечивая расширение империи и оборону ее границ. А потом Римскую армию полностью заменила наемная армия. Почти сразу после этого империя рухнула.
История совершила большой круг и начала повторяться.
Первым стал Иностранный легион Франции, созданный в 1831 году. Тогда это казалось довольно удачным ходом - набрать иностранных головорезов, чтобы они умирали вместо своих. До определенного момента это, действительно, было эффективно. К середине ХХ века выяснилось, что Иностранный легион стал наиболее дееспособным компонентом французских ВС. Если не вообще единственным дееспособным их компонентом. Потому что коренные французы перестали хотеть воевать. Что ярко проявилось во время Второй мировой. Сразу после нее ситуация сложилась вообще интересно. Более чем наполовину Иностранный легион стал состоять из немецких эсэсовцев. Им как-то все простили, лишь бы было кому воевать за остатки колониальной империи. Недавние эсэсовцы воевали за бывшего врага вполне старательно, но слишком много их полегло под Дьенбьенфу.
После этого в Иностранном легионе стали преобладать восточные европейцы. А основным полем боя стала Африка, бывшие французские колонии. Это было единственное место, где интернациональные головорезы могли славно погулять при ограниченном риске быть убитыми.
Однако в годы холодной войны и французская, и все европейские армии комплектовались путем призыва собственных граждан. Европейцы всерьез ждали советского вторжения. Вообще, сомнительно, что армии НАТО были столь же крепкими, как армия Римской империи на начальном этапе своего развития, но проверить это невозможно.
После того как тема советского вторжения утратила актуальность, европейцы (за редкими исключениями) с облегчением освободились от призыва. Англосаксы сделали это гораздо раньше, поскольку для них, заморских и заокеанских, угрозы прямого вторжения на их территорию не было никогда.
При этом надо понимать, что в любом процессе есть своя логика. Отказ от обязательной службы рано или поздно приведет к отказу от службы вообще. Особенно в случае, если внешних угроз нет (а для Запада сейчас, действительно, таковые не просматриваются), а основой национальной идеологии становятся пацифизм, гедонизм и постмодернизм.
Некоторые европейские армии уже сворачиваются до чисто символических размеров. Тем не менее, полного отказа от них пока не происходит по причинам политического и психологического характера (непривычно как-то без армии). То есть армия не нужна, служить в ней почти никто не хочет даже за деньги, а распустить ее пока не получается. Поэтому спасением снова становятся варвары. В смысле - иностранцы. Иностранный легион перестает быть чисто французским феноменом.
