Вспомнив, что неодета (она собиралась, уже была у двери, когда северян взял её ещё раз, на прощание), Хлоя натянула рубашку и, переставляя ноги, будто утка, поспешила к себе. Там достала зеркальце, всё внимательно осмотрела. Ничего, пройдёт, оно того стоило, ради такого удовольствия можно потерпеть неудобства.

Свадьбу Стефании Эверин и виконта Ноэля Сибелга назначали на середину октября в Овмене - фамильном замке Сибелгов в земле Антвер. Подготовку торжества взял на себя жених, семье невесты предстояло озаботиться лишь рассылкой приглашений, приданым и доставкой будущей новобрачной в Овмен.

Стефании не хотелось уезжать из Грасса, но она понимала, что ни её молчаливые взгляды, ни слёзные просьбы ничего не изменят. Лэрд Эверин и слушать не станет да ещё преподаст урок дочерней покорности. Родство с Сибелгами возвышало его, поднимало ещё на одну ступень, попасть с которой на следующую должна была помочь Хлоя. Лэрд предчувствовал получение нового титула и угодий, почётную должность и жестоко пресёк бы попытки выбить лестницу у него из-под ног.

Помолвка состоялась, даже если Стефания будет при смерти, она обязана выйти замуж.

Нервозность сестры неожиданно начала разделять Хлоя. Её пугало скорое врачебное освидетельствование: на нём настояли Амати.

- Как ты думаешь, он не женится на мне, если узнает, что не будет первым? - с тревогой в голосе спросила Хлоя, помогая Стефании укладывать личные вещи.

- Раньше надо было думать, - рассеянно ответила сестра, выбирая, что взять, а что оставить дома.

- Да ладно, святоша! - отмахнулась Хлоя. - Зато я хоть перед замужеством пожила в своё удовольствие, не то, что ты. Кстати, хочешь, расскажу, какая у твоего деверя шишечка?

- Когда ты успела? - удивлённо выдохнула Стефания, пропустив мимо ушей пошлость сестры.

Хлоя промолчала. Она надеялась смутить сестру, но в этот раз не вышло.

Но проблему с Дугласом Амати надо было решать. Знать бы, что было в письме, полученном отцом от графа?

- Ладно, пересплю я с ним. Он всё равно не сообразит, был ли у меня кто. Скажу, что сгораю от страсти, хочу его до безумия, до свадьбы не дотерплю. А если лорд ещё напьётся - так вообще шито-крыто. Да, скажу, не девица, но невинность потеряла с женихом.

Стефания усмехнулась, подумав, что даже сильно выпивший лорд Амати не примет Хлою за непорочную деву.

- Ты когда приглашения подписывала, видела, будет из Амати кто?

- Какая разница, Хлоя, тебя всё равно не берут. Но если тебе интересно, то нет. Можешь спокойно за спиной отца соблазнять своего лорда, но, смотри, успей до врача. Отец наметил вашу помолвку сразу после моей свадьбы, поэтому-то ты и остаёшься.

- Не вижу связи, - надула губы девушка. Её злило, что праздник пройдёт без неё.

- Просто там будет много мужчин, много вина, а ты иногда слишком много себе позволяешь на глазах родителей. На тебе не должно быть и тени подозрения в непристойном поведении, вот и отдаляют от соблазнов. Да и вдруг тебя там кто-то изнасилует?

Хлоя расхохоталась:

- Меня? Я не служанка, дорогая, даю только тем, кому хочу. Да и что это за дворянин, который посмеет насиловать дворянку? Это дело подсудное, так что не говори ерунды.

- А, может, отец боится, что ты этого самого дворянина спровоцируешь?

- Бес бы унёс его ханжеское благочестие! Хотя сам-то тоже не только с матушкой возлежит. Я тебе больше скажу: его в её спальне лет десять не было. Как детишек заделал, так и не нужна. Почему? Да не годна больше ни на что. А будь она, как я…

- Не смей говорить так о матери! - Стефания влепила ей пощёчину. - Отец уважает мать.

- Вот-вот, уважает, а постель не греет. Но матушка сама виновата.

- Перестань! Ты… ты отвратительна и порочна!

- Сама перестань, Фанни, я тебе дельные советы даю. Но не хочешь слушать - не слушай.

- Ты спрашивала о враче - так он придёт на днях, до отъезда.

Не зная, как насолить сестре, Стефания ударила по её единственному больному месту. Но удар не возымел нужного действия: лишь на мгновенье нахмурившись, Хлоя просияла, заверив: 'Я успею. Он ведь бывает на вечерней службе'.

Стефания вздохнула, подумав, что только её сестра способна превратить храм в вертеп разврата.

Она полагала, что сестра открыто подойдёт к Дугласу Амати, завяжет с ним разговор, покорит улыбками, но нет, она смиренно сосредоточенно молилась, как и предписано было отцом. И даже церкви не сменила. Стефания ничего не могла понять, пока не заметила, как Хлоя вложила вместе с монеткой записку в руку служки, нашептав ему пару слов.

- Дело сделано, - объяснила после сестра. - Я назначила ему встречу. Служка узнает, в какой церкви он молится, подкараулит и передаст. Как видишь, я блюду свою честь. Поговорим мы наедине. Мне неожиданно станет дурно, будто упаду в обморок, и Амати вынужден будет отнести меня домой.

- К нам домой, - поправила Стефания.

- А вот и нет! К себе - так ближе. Там мы всё и провернём. Я заранее подкуплю слуг, чтобы не посылали за врачом, придётся ему ослабить мой корсет. Ну, а я сделаю так, чтобы жениху захотелось снять всё остальное. За час он вполне управится, слишком поздно я не вернусь. Если что, то задержалась, беседуя со священником.

- А если он не захочет?

- Захочет, - усмехнулась Хлоя. - Я всё рассчитала. Завтра он празднует с друзьями, отказаться не может, придёт уже невеселее. Я ведь не дура, не писала от своего имени. Так, один человек, которому нужно кое- что ему передать. Поверь мне, Стефи, постель, полуобнажённая женская грудь и вино творят чудеса, совратят даже праведника. А уж свою невесту-то он за милую душу!

Стефания закрыла ей рот рукой, испуганно оглядевшись по сторонам: вдруг кто услышит? Потом, уже в паланкине, прошипела сестре на ухо, что лорд Амати - человек благородный и порядочный, а не похотливая скотина, что на него её уловки не подействуют.

- Какая ж ты дурочка, Стефи, хоть и старше меня! - вздохнула Хлоя, откинувшись на подушки, притянула голову сестры к себе на плечо и зашептала: - Запомни: плоть сильнее духа. Дух - он где-то там, а мужчинам хочется удовольствия. Они здесь и сейчас жить хотят. Охота, карты, выпивка, война и женщины. Благородные - они тоже мужчины и тоже хотят. И женщины для них делятся на тех, кого бы они уложили, и тех, на кого не встанет. Я отношусь к первой категории. Ты, надеюсь, тоже, потому что иначе намыкаешься. Равнодушны к женщинам лишь те, кто их боится, презирает, уже не может или любит мальчиков. Остальных всегда можно соблазнить. Пойми ж ты, глупышка, что для них это естественно, для здоровья полезно. Женщинам, к слову, тоже, так что в замужестве хорошо это дело распробуй, понравится. А пьяный мужчина… Кто меня давеча изнасилованиями пугал? В исполнении дворян, между прочим. Так что прикуси язычок и помоги мне. Для нашего общего блага. Между прочим, раздвигая сегодня ноги под Амати, я спасаю отца от бесчестья, возвожу семью на пьедестал.

- Понимаю, - кивнула Стефания, - только, если бы ты блюла заветы чистоты, ничего этого не потребовалось бы. И говори тише: услышат.

- Слуги? - Хлоя улыбнулась. - Нет, сегодня такой гвалт стоит на улице из-за этих бродяг. С их тамбуринами ничего не расслышишь, а ведь мы с тобой не кричим.

Она была права: когда в город приезжают кочевники, можно беспрепятственно договориться об убийстве под носом у капитана стражи.

Эти крашенные, разряженные люди, с песнями, плясками и музыкой, проходившие по улицам, появлялись в Грассе в раз год. Разбивали палаточный лагерь за стенами и три дня веселили горожан своим горластым искусством. Попытки прогнать их ничего не давали, только озлобляли. Но поговаривали, будто это в последний раз, что король издал указ, по которому их должны были уничтожить.

Утром они уезжали, как всегда, на рассвете, так что сегодня веселились до упаду, грозя лишить сна добропорядочных горожан. Те, впрочем, в долгу не останутся: спустят собак, выльют на головы нечестивцам содержимое ночных горшков, познакомят с палками, а стража вдобавок и оштрафует за нарушение ночного порядка. Так что смолкнут вскоре тамбурины, устанут вертеться танцовщицы и петь