Изловчившись, Стефания укусила наглеца. Тот завыл, запрыгал, дуя на окровавленную ладонь. Вытащить припрятанное на чёрный день не успел.

- Немедленно отпустите её!

Все, включаю виконтессу, вздрогнули. Глянув поверх голов разбойников, Стефания увидела всадников. Судя по тому, как занервничали любители наживы, они представляли опасность. Так и есть, те, что ближе, взвели арбалеты. Но защитников было меньше, нежели нападавших, поэтому, отправившись от минутного испуга, разбойники перешли в атаку.

Стефании оставалось только наблюдать за схваткой, помогая защитникам молитвами. Одного из них она узнала, и сердце радостно запорхало в груди. Но что он делал здесь, в Атвере, когда ему надлежало присутствовать на Совете благородных? Или Совет изменили из-за смерти виконта Сибелга? Помнится, тот как должен был выехать туда на днях…

Всадников теснили к дороге, но они не собирались сдаваться под напором нападавших, щедро кося их болтами, мечами, кинжалами.

Наконец, решив, что воевать за сомнительный барыш, себе дороже, разбойники предпочли ретироваться. Лошадь Стефании, к сожалению, увели, зато драгоценности побросали, забрав только деньги. Нет, не по доброте душевной: их временные владельцы валялись на снегу со вспоротыми животами.

- С вами всё в порядке, миледи? - предводитель так впору подоспевшего маленького отряда спешился и поспешил к Стефании. Заметив, что у виконтессы порвано платье, поспешил накинуть на неё плащ и только после этого развязал.

Знакомые каре-зелёные глаза в волнении вгляделись в лицо Стефании.

За прошедшие недели Ивар Дартуа-Лагиш вовсе не изменился, зато явно разжился деньгами, одеждой, спутниками и соответствовал высокому происхождению.

Виконтесса сердечно улыбнулась и поблагодарила спасителя. Укуталась в его плащ, зябко передёрнула плечами. Сейчас она походила на крестьянку: волосы растрёпаны, лицо в грязи, вперемежку с кровью, одежда разодрана… И подвязка валяется на снегу. Стефания покраснела и поспешила поднять её: слишком приметна на белом фоне.

Ивар протянул ей платок. Стефания утёрла лицо и оставила его себе: возвращать грязный невежливо. Приняла протянутую руку и, опираясь на неё, прошла к лошадям.

- Здесь все ваши вещи, миледи? - один из спутников маркиза протянул ей россыпь драгоценностей.

- К сожалению, нет, но благодарю вас.

- Полагаю, самое ценное для вас - обручальное кольцо? - вежливо поинтересовался Ивар, нахмурившись, разглядывая покрасневшие мочки ушей спасённой женщины.

Губы чуть слышно прошептали: 'Нечестивцы, обращаться так с дамой!'.

Стефания кисло улыбнулась и покачала головой. Кольцо, тем не менее, надела - не ей снимать то, что вручено волей божьей. Трепетно прижала к груди россыпь драгоценностей, отвернулась и украдкой убрала их за корсет.

- Позвольте узнать, что привело вас в Атвер? - виконтесса медленно приходила в себя. Мельком взглянула на тела убитых: упокой, господь, их души и исправь, не лиши спасения и жизни вечной!

- Дела, миледи.

- Но, насколько я помню, они связаны со столицей. Там решалась судьба вашего отца… И ваша судьба.

- Всё изменилось. Надеюсь, милость короля будет простираться ещё дальше.

Стефания кивнула и решилась спросить:

- Вас можно поздравить с возвращением титула, Ваше сиятельство?

Вместо ответа маркиз поцеловал ей руку:

- Я и не терял его, миледи. Но теперь даже вашему супругу придётся именовать меня соответственно происхождению. Однако, миледи, я полагал, что вы сейчас далеко от Атвера… Одна, посреди леса, в неподобающей вашему происхождению одежде.

- Обстоятельства изменились, Ваше сиятельство. Если угодно, я потом поведаю о них, теперь же скажу лишь, что овдовела.

- Примите мои соболезнования.

По реакции виконтессы Ивар понял, что о супруге та ничуть не скорбит. Ни тени грусти на лице - наоборот, резко дёрнулись, скривились, но не в плаксивой гримасе губы. Да и сам, признаться, он ничуть не сожалел о кончине Ноэля Сибелга. Странно только, что здоровый мужчина умер во цвете лет. Но не время и место об этом расспрашивать. Умер - туда ему и дорога!

Маркиз помнил, как виконтесса пришла молить его о помощи, помнил грубость, которой одаривал покойный свою жену, как бил её в присутствии гостей. И подумал, что виконту Сибелгу несказанно повезло со смертью: а то бы пришлось встретиться с остриём его меча. Теперь Ивар мог себе это позволить. Пусть судьба отца ещё до конца не решена, но ясно одно - ему не гнить в тюрьме.

Король во время аудиенции назвал Ивара маркизом Дартуа и подарил перстень за верность семье и долгу - добрый знак. Придворные, эти прирождённые лжецы, сразу повернулись к нему лицом, перестали шарахаться, как от чумного, попытались навязаться в друзья. Они чуют дуновение воздуха, ищут выгоды. Но пока выгоду извлёк Ивар - изрядно поиздержавшись, занял денег на лошадей, одежду, житьё.

Спутники его были лагишскими дворянами - вассалами герцога, помогавшими вызволять своего сюзерена.

В Атвер его действительно привели дела: он должен был забрать письмо настоятеля одного из монастырей. Оно содержало поддержку святых отцов полного оправдания герцога Эжена Дартуа-Лагиша при условии принятия им власти короля. Ивару стоило большого труда убедить духовенство выступить на своей стороне. И не малых денег, которые в качестве пожертвований перешли в карман слуг божьих.

Заветное письмо грело грудь, маркиз спешным порядком летел обратно в столицу, загоняя лошадей, - и тут услышал крики о помощи.

Всего этого Стефания не знала, да и не желала знать. Сейчас её куда больше интересовало место у очага, тёплая еда и возможность хоть одну ночь выспаться спокойно. Её пугала угроза со стороны Сигмурта Сибелга: тот наверняка знал о побеге невестки и наверняка предпринял меры по поиску опасной свидетельницы. В отличие от Ноэля, он не станет травить собаками, не поднимет шума.

Неизвестность, шаткость положения, ожидание встречи с деверем сводило с ума, изводило нервы. Стефания опасалась, что тот поджидает её на границе земли Атвер или вовсе встретит в столице, чтобы, укоряя, под видом заботы сопроводить обратно в Овмен. Но она твёрдо решила: никогда туда не вернётся.

Маркиз без лишних слов предложил сопроводить виконтессу, куда она пожелает. Узнав, что пути их совпадают, обрадовался.

Теперь он позволил себе лучше рассмотреть её и нашёл, что Стефания несказанно хороша. Она и раньше вспоминалась ему, а теперь и вовсе показалась несравненной. Казалось бы, ничего не изменилось - а маркиз уже готов задержаться, не лететь во весь опор.

Наверное, всё дело в том, что теперь виконтесса была свободна, и он позволил себе воспринимать её иначе. Но ведь Стефания приглянулась ему с первого взгляда.

Ивар не мог не чувствовать, что она привечает его, доверяет - это тоже привлекало. Как возможность увидеть, узнать, какие у неё волосы, глаза, руки вблизи, а не из-за спины вездесущего супруга.

'Дева в беде! - мысленно усмехнулся маркиз. - Но как чертовски приятно быть её рыцарем!'.

Ивар отдал Стефании свою лошадь и с удовольствием придерживал её за талию, страхуя от падения. Дамского седла, разумеется, в отряде не нашлось, а мужское было неудобно и ненадёжно для виконтессы. Разумеется, маркиз мог посадить Стефанию впереди себя, но до ближайшего постоялого двора путь не близкий, она набила бы синяков о луку седла. Вот и пришлось одному из его спутников потесниться и тащиться позади, с товарищем за спиной.

Лошади маркиза и виконтессы ехали бок о бок, их ноги касались друг друга, а пальцы Ивара грели теплом. Стефания не возражала, хоть и смущалась: незнакомый мужчина, как-никак, на глазах у всех. Но маркиз никаких вольностей не позволял, и виконтесса убедила себя, что это всего лишь проявление