компании.

- Миледи, я не понимаю вас…

Леди Инесс прошла к креслу и села.

Бонго поднял голову и насторожился.

- Однако, какая наглость! Кажется, я не разрешала вам сесть. Или вы спутали спальни?

- Значит, вам всё известно? - голос леди Инесс утратил сладость.

- Я не слепая. Впрочем, запах греха, исходящий от вас, учуяла даже собака.

Стефания жалела, что не может натравить на неё пса. Без зазрения совести приказала бы разорвать её платье - но, увы, Бонго не послушается. Зато рядом нет мужа, и не придётся следить за словами. Ими тоже можно отхлестать по щекам.

- У миледи столь острое зрение и тонкий нюх, что ей впору позавидовать любому зверю, - леди Инесс улыбнулась.

- Всё верно, миледи, мне впору завидовать. Вижу, у вас новое платье? Нашли среди чужих грязных простыней? А потом стёрли в кровь колени, отмаливая свои грехи. Только бог умеет отличать ложь от правды.

- Увы, моё благочестие уступает вашему, - делано вздохнула любовница мужа, как бы невзначай блеснув кольцом с топазом. - Видимо, поэтому из одной и той же постели вы вынесли большой живот, а я - дорогие подарки. И вы завидуете мне, миледи, потому как нужны супругу всего пару раз в год. А я нужна ему постоянно.

- Неужели? - вскинула брови взбешённая Стефания. - Откуда такое самомнение, дешёвка? Конечно, ты ему нужна, но для чего? Чтобы втыкать тебе кое-что между ног? Только ему скоро прискучит потасканная вещь, и он подложит тебя под кого-то другого. А я останусь рядом.

Леди Инесс зааплодировала:

- Браво, верная жёнушка! Такая пламенная обличительная речь! Но вы ошиблись, миледи: насаживать на свой ствол будут вас, затем и покупали, чтобы плодили детишек. Вы быстро подурнеете, тело станет дряблым, а я останусь красивой и привлекательной. И желанной. Меня будут холить и лелеять, любить, дарить подарки, а вас - использовать как племенную кобылу.

- Шлюха, мерзкая грязная шлюха! - схватив ножницы, Стефания ринулась на неё. - Убирайся из моей спальни, вонючая тварь! Спишь с моим мужем - вот к нему и беги.

Самодовольная ухмылка сползла с лица леди Инесс. Она завизжала и бросилась к двери. Задыхающаяся Стефания бросилась за ней, но догнать не смогла, прислонившись к стене, остановилась, моля господа поразить блудницу. Та смотрела на неё с ужасом, а когда Стефания ухватилась за живот и сползла на пол, и вовсе побелела. Несмотря на всё бахвальство, леди Инесс понимала, чем обернётся для неё выкидыш соперницы. Особенно, если вскроется, кто тому виной.

- Миледи, с вами всё в порядке? - испуганно спросила она.

Стефания мотнула головой и прошептала: 'Убирайся! Или хотела повиниться, подругой меня сделать? Не выйдет. Беги к нему - приголубит'.

Подхватив юбки, леди Инесс действительно побежала, но не к виконту, а за помощью.

Подоспевшие слуги подхватили Стефанию под руки, уложили в постель, вскипятили воды, чтобы приложить компрессы к животу.

- Не нужно говорить милорду, со мной всё в порядке, ничего не болит, - она удержала горничную и приподнялась на подушках. - Скажи, чтоб не искали его. Всё уже прошло.

На самом деле резкая боль в животе всё ещё расходилась отголосками по телу, постепенно затухая. Но Стефания боялась, что виконт рассердится, узнав о том, как она обошлась с его любовницей. Чувства схлынули, а разум подсказывал, что она допустила ошибку.

Виконт, тем не менее, узнал: служанка не успела догнать гонца, посланного управляющим.

Лёжа в постели, Стефания виновато улыбалась, выслушивая его отповедь о вреде тугих корсетов. Она предполагала, что это объяснение произошедшего придумала леди Инесс, скромно стоявшая в дверях позади Сигмурта. Её догадку подтвердили слова любовницы мужа:

- Ах, эта мода! Сейчас принято так туго шнуроваться… Это моя вина, милорд, если бы не я, не моё новое платье, то ничего бы не случилось. Миледи, очевидно, захотела порадовать вас красотой за обедом, но, увы, забыла о своём положении. Такое случается. Придворные дамы и не на такие жертвы идут, чтобы услаждать взор мужчин.

- Мне не нужна подобная красота. Так что впредь, миледи, следите не за модой, а за своим корсетом.

По настоянию врача Стефания пролежала весь последующий день.

Накануне отъезда леди Инесс виконт устраивал охоту.

Стефания, снова начав есть с остальными, не могла не заметить, что любовники вконец потеряли стыд, что леди Инесс ведёт себя, как хозяйка Овмена, а на неё не обращают внимания, будто на приживалку.

Ноэль то и дело превозносил то ум, то образованность, то изящество, то красоту леди Инесс, поднимал за неё тосты. Попытки напомнить о приличиях заканчивались жёсткими ответами, что это не её дело.

И Стефания молчала, гадая, как же можно отомстить за себя. Решение нашлось: опозорить супруга в глазах любовницы.

Выезжали после завтрака. Он прошёл тихо и мирно, хотя леди Инесс с опаской косилась на кашу. Но на этот раз в ней ничего не было, хотя Стефания и успела подготовить новый сюрприз.

Пока готовился завтрак, она вышла подышать свежим воздухом, прошлась до конюшни. Конюх как раз седлал лошадей.

- Доброе утро, миледи! - он поклонился.

Стефания улыбнулась, осторожно прошла мимо кобылки леди Инесс и остановилась у стойла со своей лошадкой.

- Скучаете?

Она кивнула, подумав, что нескоро снова сядет в седло.

- Разомните её, а то застоялась.

- Сейчас, только заседлаю кобылку миледи Инесс.

Стефания кивнула, подождала, пока конюх закончит и выведет её лошадь, и метнулась к коню супруга. Вытащила припрятанный нож и, поминутно вздрагивая, занялась подпругой. Она надрезала её и, убедившись, что кожа не порвётся сразу, а со стороны ничего не видно (если не присматриваться), ушла.

На этот раз Стефания не собиралась таиться, побродила немного по двору, одобрительно кивнула конюху, разминавшему лошадь, и только потом вернулась в дом.

В холле она столкнулась с леди Инесс. Высоко вскинула голову, погладила живот и, даже не поздоровавшись, повернулась к ней спиной, начав распекать служанку. Для себя Стефания называла гостью не иначе, как 'тварь', и в отсутствии супруга не намерена была соблюдать приличия. Теперь она жалела, что не сдержалась, подвергла риску ребенка, устроила скандал при прислуге. Благородной даме не пристало вести себя столь необдуманно, мать учила всегда держать лицо и улыбаться, 'потому как леди не базарная торговка и отвечает не только себя, но и за свой род'.

- Как вы себя чувствуете? - леди Инесс придерживалась другой стратегии поведения и источала сахар. На губах - невинная улыбка, само очарование и доброта.

- Спасибо, лучше всех, миледи. Однако уже подали сигнал к завтраку: виконт не любит ждать. Стоит ли вам терять его расположение из-за пустых разговоров.

- Я молилась за вас, миледи. Бог свидетель, я так испугалась!

- Пустые тревоги. Ваше благочестие похвально, но, увы, оно мне без надобности. Вам, полагаю, тоже.

Леди Инесс вздохнула и стрельнула глазками по сторонам. Подобрав подол амазонки, с извиняющейся улыбкой обошла Стефанию и прошествовала в зал. Виконтесса не стала возражать: сердце грела мысль, что завтра гостья уедет.

После завтрака Стефания вышла проводить охотников. Шла, опираясь на руку Сигмурта, спокойно взирая на то, как впереди шествуют супруг с леди Инесс.

Стефания пожелала им доброй охоты и осталась стоять на крыльце, наблюдая за тем, как псари