каждого — свое предназначение; более того, если страдает один член, то страдает, болит все тело:

⁴ Дары различны, но Дух один и тот же; ⁵ и служения различны, а Господь один и тот же; ⁶ и действия различны, а Бог один и тот же, производящий все во всех. ⁷ Но каждому дается проявление Духа на пользу. ⁸ Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом; ⁹ иному вера, тем же Духом; иному дары исцелений, тем же Духом; ¹⁰ иному чудотворения, иному пророчество, иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков. ¹¹ Все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно. ^12 Ибо, как тело одно, но имеет многие члены, и все члены одного тела, хотя их и много, составляют одно тело, — так и Христос. ^13 Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело, Иудеи или Еллины, рабы или свободные, и все напоены одним Духом. ^14 Тело же не из одного члена, но из многих. ¹⁵ Если нога скажет: я не принадлежу к телу, потому что я не рука, то неужели она потому не принадлежит к телу? ¹⁶ И если ухо скажет: я не принадлежу к телу, потому что я не глаз, то неужели оно потому не принадлежит к телу? ¹⁷ Если все тело глаз, то где слух? Если все слух, то где обоняние? ¹⁸ Но Бог расположил члены, каждый в составе тела, как Ему было угодно. ¹⁹ А если бы все были один член, то где было бы тело? ²⁰ Но теперь членов много, а тело одно. ²¹ Не может глаз сказать руке: ты мне не надобна; или также голова ногам: вы мне не нужны. ²² Напротив, члены тела, которые кажутся слабейшими, гораздо нужнее, ²³ и которые нам кажутся менее благородными в теле, о тех более прилагаем попечения; ²⁴ и неблагообразные наши более благовидно покрываются, а благообразные наши не имеют в том нужды. Но Бог соразмерил тело, внушив о менее совершенном большее попечение, ²⁵ дабы не было разделения в теле, а все члены одинаково заботились друг о друге. ²⁶ Посему, страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены. ²⁷ И вы — тело Христово, а порознь — члены. ²⁸ И иных Бог поставил в Церкви, во-первых, Апостолами, во– вторых, пророками, в-третьих, учителями; далее, иным дал силы чудодейственные, также дары исцелений, вспоможения, управления, разные языки. ²⁹ Все ли Апостолы? Все ли пророки? Все ли учители? Все ли чудотворцы? ³⁰ Все ли имеют дары исцелений? Все ли говорят языками? Все ли истолкователи? (1 Кор. 12, 4-30).

Впрочем, здесь — вновь полемика с гностицизмом на тему, что такое Дух, духовность, духовные дары. Павел настаивает, что Дух на всех изливает свои дары — весьма различные, но не расщепляющие единство, ибо имеют один источник.

Апофеозом рассуждений ап. Павла о многообразии даров Духа Божия в их согласном единстве смело можно считать 1 Кор. 13 — один из самых вдохновенных во всем Новом Завете текстов, справедливо именуемый «Гимном любви»:

1 Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий. 2 Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто. 3 И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы. ⁴ Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, ⁵ не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, ⁶ не радуется неправде, а сорадуется истине; ⁷ все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. ⁸ Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится. ⁹ Ибо мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем; ¹⁰ когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится. ^11 Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по– младенчески мыслил, по- младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое. ^12 Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан. ¹³ А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше (1 Кор. 13).

Все дары нужны, в том числе такие бесспорно великие дары, как, например, дар пророчества или дар исцелений. Большого уважения и почтения достойны аскетические подвиги или служение нищим и обездоленным. Но все это ничего не будет значить в Церкви, если не проникнуто любовью или вытесняет любовь. Как просто, но в то же время, как показывает и исторический, и бытовой житейский опыт, как потрясающе трудно!

«То же духовное самомнение заметно и в вопросе о духовных дарах (гл. 12 — 14): они, несомненно, гордились своими духовными дарами (pneumatika/), особенно экстатическим вдохновением, когда они говорили «языками» (14, 12. 23. 33) — они считали это проявлением высшей духовности и к не обладавшим столь же яркими дарами относились с пренебрежением (гл. 12, 21)»[402] .

В таком контексте и рождается знаменитый Павлов «Гимн любви» (1 Кор. 13).

Единство Церкви проявляется во всем — в единомысленной вере в одного Христа и в Его Крест ради всех, во взаимном терпении и любви друг к другу, в единой для всех Вечере Господней, наконец, в благочинии, порядке и внятности того, что происходит на богослужениях. Об этом — в 14-й главе 1 Кор. Поразмыслим над таким, например, увещанием:

⁹ ... если... вы языком произносите невразумительные слова, то как узнают, что вы говорите? Вы будете говорить на ветер. ¹⁰ Сколько, например, различных слов в мире, и ни одного из них нет без значения. ¹¹ Но если я не разумею значения слов, то я для говорящего чужестранец, и говорящий для меня чужестранец... ¹⁹ Но в церкви хочу лучше пять слов сказать умом моим, чтобы и других наставить, нежели тьму слов на незнакомом языке (1 Кор. 14, 9-11. 19).

И вновь приходится говорить о гностических тенденциях в раннем христианстве. Они выражались в уверенности, что спасение и просвещение уже дано. И «возможно, наиболее ясным примером подчеркнутого «уже» коринфских пневматиков было их отношение к воскресению»[403].

Ап. Павел довольно подробно разбирает этот вопрос в 1 Кор. 15 — единственном во всем Новом Завете тексте, где специально и обстоятельно говорится о важности веры в воскресение мертвых вообще и в Воскресение Христово прежде всего.

«Очевидно, именно они [гностицизирующие братья — А.С.] в коринфской церкви утверждали, «что нет воскресения мертвых» (1 Кор. 15, 12). Они могли считать, что будущего, грядущего воскресения нет: они уже восстановлены через участие в животворящем Духе, приобщаясь к Воскресению Того, Кто, воскресши, Сам стал животворящим Духом (1 Кор. 15, 45). Отрицая воскресение мертвых, они имели в виду отрицание воскрешения (мертвых) тел: спасение не зависит от того, что случится с телом во время смерти или после нее. Воскрешение (материального) тела для гностика невообразимо, ибо противоречит его основоположному представлению о дуализме духа и материи; напротив, спасение уже даровано, воскресение уже произошло в Духе воскресения. Таким образом, и здесь мы сталкиваемся со взглядами, типичными для позднейшего гностицизма» [404].

Опять-таки в контексте полемики рождаются знаменитые вечно актуальные тезисы христианской проповеди:

Если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша (1 Кор. 15, 14. ср. ст. 17).