Здесь нужно отметить взаимообратный эффект. С одной стороны, первые собрания христиан питались повествованиями-свидетельствами апостолов. С другой стороны, эти их повествования, в том числе и в дальнейших пересказах, с течением времени не могли не приобретать все больше и больше черт благоговейно-молитвенного текста. Повествование (катехизация) сплетается с молитвой (богослужением). Происходит некое частичное взаимопроникновение.

«Апостолы повторяли последний ужин с Иисусом, который сообщил смысл Его смерти. В начале, так как это был узкий круг первых учеников, не требовалось вспоминать детали: каждый знал, как это было. Но каждый мог добавить свои детали: можно представить себе Петра, рассказывающего о том, как он предал своего Учителя; Иоанна, как он страдал у подножия Креста. Но очень скоро, когда прибавились новые ученики, которые не видели Иисуса, нужно было объяснить, что означали эти действия с преломлением хлеба и вином из одной чаши. Так, вероятно, вскоре появилось первое повествование о Страстях... В этом литургическом контексте можно назвать еще несколько действий Иисуса, которые помогут понять эту трапезу: умножение хлебов, например, чудесная трапеза, где Иисус насыщает толпу»[225].

Даже в том, как рассказы-свидетельства об Иисусе и Его делах изложены в Евангелии, можно заметить их более или менее ярко выраженную литургическую окраску. «Господи, спаси нас!» — кричат ученики во время бури на море, обращаясь к спящему Иисусу (Мф. 8, 25). В этих словах нельзя не услышать того возгласа, который вошел в наше богослужение. Причем обратим внимание, что так «богослужебно» эти слова звучат именно в более «литургичном» по сравнению с другими Евангелиями Мф. (см. § 43. 2; ср. Мк. 4, 38; Лк. 8, 24). Белые одежды ангела или ангелов, которые встречают жен-мироносиц в пустой гробнице Иисуса по Его Воскресении (Мф. 28, 3 и пар.) — это белые одежды новокрещенных. До сих пор частью православного богослужебного действа Великой Субботы — самого крещального дня в году — является переоблачение священнослужителей и всего храма из черного в белое, вместе с крещаемыми, как раз перед чтением воскресного Евангелия, каким и является Мф. 28.

Возьмем еще одно воскресное повествование: о двух путниках, с которыми по дороге из Иерусалима в Эммаус беседует воскресший, но не узнанный ими Иисус (Лк. 24, 13-35). В этом рассказе св. Лука мастерски наслаивает церковное литургическое переживание на пересказываемое историческое свидетельство.

Евангелист дает ответ на вопрос: как сегодня встретить Господа Иисуса в Церкви? Он указывает на три существенных элемента: 1) знание земной жизни Иисуса; 2) пророчества и в целом Священное Писание; 3) церковное Таинство (вечеря).

1) Знание земной жизни Иисуса — об этом беседуют путники:

^14 И разговаривали (w(mi/loun ¬ o(mile/w) между собою о всех сих событиях... ¹⁹ что было с Иисусом Назарянином, Который был пророк, сильный в деле и слове пред Богом и всем народом; ²⁰ как предали Его первосвященники и начальники наши для осуждения на смерть и распяли Его. ²¹ А мы надеялись было, что Он есть Тот, Который должен избавить Израиля; но со всем тем, уже третий день ныне, как это произошло. ²² Но и некоторые женщины из наших изумили нас: они были рано у гроба ²³ и не нашли тела Его и, придя, сказывали, что они видели и явление Ангелов, которые говорят, что Он жив. ^24 И пошли некоторые из наших ко гробу и нашли так, как и женщины говорили, но Его не видели (Лк. 24, 14. 19- 24).

Путники хорошо знают о событиях, и их речь настолько же полна и точна, как речь Петра в день Пятидесятницы (см. § 18). Однако их знание лишено смысла: они не узнают Иисуса (ст. 16), Который рядом с ними.

2) Пророчества и в целом Священное Писание — они в общем-то знают об этом и им лишь остается напомнить:

И, начав от Моисея, из всех пророков изъяснял им сказанное о Нем во всем Писании (ст. 27).

Путники слышат толкование от Самого Иисуса о том, что именно так согласно пророчествам «надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою» (ст. 25-26). Но и здесь они все еще не узнают Его.

Эти первые два момента — то, что является естественной, «неподвижной» базой, которая, как некая почва, всегда есть, но на которой может произрасти нечто новое лишь при определенном условии.

3) Церковное Таинство (вечеря). Таинство как церковное собрание, воспроизводящее трапезу учеников с Иисусом, где Он преломляет и раздает хлеб, и является тем условием, при котором происходит узнавание. Очи путников отверзаются, и они узнают Его только тогда, когда Он, «взяв хлеб, благословил, преломил и подал им» (ст. 30). И тут Он тотчас делается невидимым для них. Так же невидим, но узнаваем Он отныне и в церковном Таинстве. Остается только воскликнуть:

Не горело ли в нас сердце наше, когда Он говорил нам на дороге и когда изъяснял нам Писание? (ст. 32).

Воскресшего Иисуса можно узнать только в священнодействии (Таинстве). И если Иисус как будто «исчезает» в тот момент, когда Он узнан, то это означает, что отныне в Евхаристии мы невидимо, но реально встречаемся с живым Христом. Стоит обратить внимание на то, как искусно св. Лука пользуется несколькими разновидностями прошедшего времени греческих глаголов в ст. 30, среди которых e) pedi/dou — imperf. от e)pedi/dwmi — единственный глагол несовершенного вида: «давал». В славянском Евангелии переведено более точно и правильно — даz1ше. СП грамматически унифицирует этот глагол со всеми предыдущими — «подал»[226] (ср. «благословил», «преломил»), — тем самым затемняя тот смысл, на который намекал Лука: что Иисус делает это на протяжение всей истории Церкви[227].

Аналогичным образом св. Лука строит и рассказ о другом Таинстве — Крещении — в случае с эфиопским вельможей (Деян. 8, 27-39).

Обращенный в иудаизм, прозелит эфиоп читает Писание (ст. 28), но не понимает его (ст. 31). Для того, чтобы понять, читаемое нужно соотнести с жизнью Иисуса. А сделать это может Воскресший через Своих свидетелей (ст. 35). Лука представляет Филиппа так же, как Иисуса: оба таинственно появляются и исчезают, оба толкуют Писания (ср. Лк. 24, 27 и Деян. 8, 35). Отныне Иисус действует в Церкви не Сам, а через Своих служителей, вдохновленных Духом (Деян. 8, 26. 29. 39). Обращенный же человек переживает опыт личной встречи с Иисусом в Таинстве — в Крещении. Ст. 37 иногда помещают в скобках, так как он есть не во всех рукописях. Несомненно, эта используемая во время Крещения литургическая формула вставлена позднее[228] (ср. ЕК).

Опять же можно обратить внимание на филологическую сторону. Трудно перевести игру слов, где чередуются три глагола с одним корнем, но которые имеют разные значения с разными приставками: a) naginw/skw — читать (Деян. 8, 28. 30. 32); ginw/skw — понимать (Лк. 24, 18. 35; Деян. 8, 30) и e) piginw/skw — узнавать (Лк. 24, 16. 31).

Собрания учеников не могли не иметь и непосредственно литургических моментов — молитв и гимнов в честь воскресшего Иисуса. Отдельно подобные молитвы и гимны не сохранились. Но все же опираясь на филологический и богословский анализ текста новозаветных писаний, исследователи распознают в некоторых его строках то, что могло возникнуть ранее как отдельные литургические тексты, а затем вполне уместно было включено в ткань того или иного новозаветного произведения. Приведем несколько более- менее очевидных примеров.